ПоделитьсяМосква забрала из Петербурга редкое дело по основному игроку в сфере импорта фруктов Эльчину Ахмедову. «Фонтанка» убедила его поделиться опытом: дешевле заплатить, чтобы вести бизнес спокойно, или бороться с силовой машиной.
Крупный петербургский предприниматель Эльчин Ахмедов заочно объявлен в международный розыск без санкции на арест в сентябре этого года. Уголовное дело появилось в мае. По мнению следствия, бизнесмен, сопровождаемый группой поддержки, осенью 2015 года силой вынул из кассы компании «Роял» 12 млн рублей. Место события – Софийская овощебаза, где Ахмедов и потерпевшие братья Халиловы исторически ведут бизнес. «Я себя не переоцениваю, но поверьте, мои интересы, да и уровень интеллекта, если хотите, намного выше вооруженных налетов, тем более на территории, где все друг с другом связаны», – такой репликой начал разговор сам Ахмедов.
Наш собеседник – владелец компаний «АйБаРус» и «Айсель Групп» с ежегодным оборотом, превышающим 8,5 млрд рублей. О масштабе импорта фруктов в России и его петербургском генезисе «Фонтанка» подробно рассказывала. Защита Ахмедова добилась перевода его уголовного дела в Москву. Ахмедов с весны этого года не спешил приезжать в Россию. Сегодня он согласился объяснить ситуацию.
- Так куда делись 12 миллионов рублей?
– Из того, что мне вменяется, не было ничего. То есть вообще ничего. Все события вымышлены. Указанное в деле помещение оборудовано камерами, на которые почему-то ничего не попало. Моими адвокатами опрошены сотрудники «Рояла», работавшие в тот день. Они тоже говорят, что ничего не было. Более того, я на тот момент времени попросту не посещал Софийскую базу, у меня офис в другом месте.
- Потерпевшие – азербайджанцы. И они тоже торгуют фруктовым импортом. Редко, когда в диаспоре пишут заявление друг на друга.
– Согласен. Я знаю. Не предполагаю, а знаю, что Халиловых долго упрашивали. Еще задолго до возбуждения уголовного дела на меня это было мне известно. Халиловы проходили по разбойному нападению, которого тоже не было. Суд же приговорил нескольких участников, а Халиловы в деле были, но для них все обошлось. Вот на каком крюке они сидят. И отказаться от своих заявлений Халиловы не могут. Получится же, что оговорили меня. А это ложный донос. Во-первых, можно и в тюрьму, а во-вторых, они очень разозлят тех, кто добивался от них заявления. А им вести бизнес.
- Знаете, так не бывает. Даже в непрочном деле всегда есть реальное.
– У одного из моих работников был имущественный конфликт с человеком, который был партнером этих лжепотерпевших. Но это не имеет ничего общего с уголовным делом. Так вот, этот партнер якобы рассчитался с нами из их, братьев Халиловых, средств. После этой ситуации в начале 2016 года они организовали большое собрание своих старейшин. В прямом смысле уважаемых людей. Софийская база на 90% – выходцы из села Шиштапа, Азербайджан. Меня туда пригласили. Я приехал с менеджером, кто проводил ту сделку. Началось обсуждение. В результате все коллективно сказали: «Мы тут никакой вины за Эльчином и его человеком не видим». Когда отец Халиловых понял, что мы не виноваты, то просто по-человечески меня попросил помочь их сыновьям. Говорил, что с партнером-обманщиком они сами будут разбираться. А у меня с этой деревней всегда достаточно хорошие отношения были – хоть я и не из Шиштапы, но все равно мы земляки. Я отдал им 250 тысяч долларов, а другой бизнесмен, кого тоже приплетали, – свои 200 тысяч долларов. Закрыли вопрос. Они пожали нам руки. Эта ситуация тоже фигурирует в уголовном деле. И вот это единственное, что было.
- Это типичные гражданско-правовые отношения, умноженные на этнические взаимосвязи. Как дело тогда появилось? На ваш взгляд.
– Все очень просто: где-то с июля 2015 года от меня требуют денег. Я сейчас не буду называть фамилий, все они есть в моих письмах в Следственный комитет, президенту, уполномоченному по защите прав предпринимателей. Началось это так: в июне 2015 года в новостях я увидел знакомые фамилии, которых обвиняли в убийствах, рэкете и так далее. Я с одним из них был в хороших отношениях, и даже подумать не мог ничего такого. Конкретно этого человека сразу не арестовали, но потом объявили в розыск. Так вот, после этого события появились люди, которые начали рассказывать, что тех, кто имел отношения с ними, также могут арестовать. И мне постоянно намекали, что и меня могут закрыть.
- Как вы отреагировали на предложение дать денег?
– Да так и сказал: если у вас что-то есть, пожалуйста – арестовывайте, сажайте.
- По смыслу ответа получается, что вы разговаривали с силовиками.
– Я считаю, что с посредниками.
- Чем-то ощутимым вам угрожали?
– Под конец 2017 года мне от лжепотерпевших пришла фотография заявления в Whats'App, что я похитил их сотрудника. Просили 800 тысяч долларов или, мол, дадут ход этому заявлению. По их словам, 400 тысяч для них и еще 400 тысяч для покровителей в органах. Я платить отказался. А в мае было заведено то самое абсурдное дело. У меня дома провели обыски. В 8 утра в масках заявились ко мне домой. Срезали двери, всех на пол положили, напугали моих двух дочерей и супругу, сына. Вели себя бестактно, невоспитанно. Как с террористами. Через 3 дня после обысков у меня снова попросили денег, в этот раз уже полтора миллиона долларов. Непосредственно из органов на меня не выходили, все это делали лжепотерпевшие.
- То есть за все это время вы не видели ни одного сотрудника, кто бы вам прямо в глаза заявил о деньгах?
– Вот я как раз врать не буду. Не видел.
- Так, может быть, это инициатива ваших оппонентов? Под видом силовиков.
– Я опытный и знаю, что, когда до силовиков доходит информация, что под них берут деньги, они воспринимают это очень эмоционально. Агрессивно. Впрочем, как любой нормальный человек. А о том, что с меня много раз просили деньги, то за одно, то за другое, в петербургском уголовном розыске и Следственном комитете Петербурга прекрасно должны знать. Не вижу реакции.
- А как вы ее можете увидеть?
– Проверить, удостовериться и поставить под сомнения заявление об абсурдном нападении. Не говоря уже об элементарном здравом смысле. Вы меня вынуждаете еще раз это повторить: зачем мне при моем уровне бизнеса, проблем, доходах куда-то забегать и вырывать у кого-то 12 миллионов? Бред какой-то.
- При ваших оборотах, опыте, о котором вы сами говорите, вы точно рассчитали риски? Может, дешевле было бы заплатить?
– Во фруктовом бизнесе самое главное – это твое имя. 90-е прошел и имя свое не запачкал. Они запугать меня хотели. По-честному предъявить мне нечего, а такой бездоказательный накат, как мне казалось, должен был в прошлом веке остаться. Я не за деньги бьюсь, а за свою репутацию. К тому же заплатишь за сказку, так завтра новую придумают. Сейчас я в Баку, но я тут в гостях. В Москву готов хоть завтра полететь, даже если арестуют.
- Смело. Вы все рассчитали?
– Я не гастарбайтер, с 1992 года живу в Петербурге. У меня все друзья здесь, бизнес. В общем, вся жизнь. Мне нечего скрывать, ко всем проверкам готов. Но сейчас дело передано в Москву, мы этого добивались. Я не знаю, как там все будет происходить, но верю в то, что там шансов на объективное расследование гораздо больше. Я сам спешу, убеждаю – давайте всех на детектор лжи, еще на что-нибудь.
- На бизнесе эта ситуация как отразилась?
– Импорт овощей и фруктов – это дело, которое во многом основано на доверии. С нашими старыми поставщиками абсолютно никаких проблем не возникло, потому что мы давно вместе работаем. Для новых партнеров это непростой момент, с ними настолько доверительных отношений нет, и для них это была непростая ситуация, но вроде бы все в порядке. По оборотам мы уже превзошли результат прошлого года. К октябрю у нас выручка превысила 8 млрд рублей, что уже больше прошлогоднего результата. В этом году, думаю, будет около 12 млрд рублей оборота.
- То есть бизнес в плюсе, несмотря на то, что вы руководите на расстоянии?
– У меня просто очень отлажена система, бизнесом управляет группа людей на местах, я лично в торговлю не захожу. Моя задача – это банки, открытие новых филиалов. У меня есть группа управленцев, которые очень много лет со мной, причем не азербайджанцев. Я могу даже не приезжать, все будет работать. У меня очень мощная команда менеджеров, в которой всего 5% азербайджанцев. И каждый может заменить 10 опытных в торговле азербайджанцев.
- Как повели себя банки после того, как появилась информация, что в отношении вас возбуждено дело?
– У меня кредитный пакет в Сбербанке на полмиллиарда, и 140 млн рублей в ВТБ у компании моего родственника, где я выступаю поручителем. Это организации, которые очень серьезно проверяют всю твою подноготную, но мы уже давно сотрудничаем, они меня очень хорошо знают и поспешных решений не принимают. Хотя должен признать, что эту ситуацию пришлось прорабатывать. Один банк решил прекратить со мной отношения, вот сейчас гашу кредит. Думаю, что Сбербанк и ВТБ видят рост оборотов, ведь каждую транзакцию они же и проводят.
- Что самое неприятное в этой истории?
– Лучше бы они мне другое преступление придумали. Какое-нибудь экономическое. Они и сами выглядели пригляднее, и мне приятнее было бы.
- Вы же по воспитанию советский человек?
– Конечно, у меня отец – офицер Красной армии.
- Тогда вы знаете, что история должна заканчиваться темой будущего.
– Обязательно. Так и передайте: я в любом случае в Россию вернусь. Вернусь домой.
Беседовал Михаил Грачев, «Фонтанка.ру»
