ПоделитьсяСергей Юрский был известен не только как актёр, но и как человек с активной и последовательной гражданской позицией. «Фонтанка» без лишних слов вспоминает мысли и высказывания актёра, которые мы уже никогда не услышим, но сможем перечитывать.
Сергей Юрский подписал множество коллективных писем. В 2013 году он был одним из тех, кто выразил категорическое несогласие с планами властей передать петербургскую 31-ю больницу под нужды судей Конституционного и арбитражного судов. В том же году после введения запрета на усыновление гражданами США российских детей-сирот Сергей Юрский подписался под призывом к властям разрешить уехать детям, которые уже не один год общаются со своими будущими американскими семьями. В 2012 году актёр был среди подписантов требования освобождения из-под ареста участниц Pussy Riot. В 2011 году Cергей Юрский был одним из первых, кто назвал Михаила Ходорковского и других фигурантов дела ЮКОСа «политическими заключёнными». Осенью 2007 года актёр подписал обращение к Владимиру Путину о недопустимости пребывания на посту президента третий срок подряд.
О современности
«Это такой могучий вихрь, что ты в нём тоже закручен, и в результате оказывается абсолютная статика. Потому что ты крутишься вместе со всеми. Мы же не замечаем, что Земля крутится и летит. Вот и наше время тоже такое. Оно крутится, и ты вместе с ним. А получается неподвижность…» "Эхо Москвы", 2016
Про власть
« У меня тревожное чувство, что люди, которые взялись нести ответственность перед миллионами граждан, не подготовлены к такой деятельности... Пришло время, все мы наказаны за ошибки и соблазны, на которые поддались... вспомните, где вы, люди, прокололись в вашем поведении, в вашей продажности, в вашем подхалимстве власти, в вашем приятии чего угодно... Мне вообще кажутся странными сегодняшние глухота и слепота. Лучше недослышать, лучше недовидеть...» "Аргументы и факты", 2016
«Мы накануне катастрофы, причем всем миром. Это ощущение, свою тревогу хочу передать художественными средствами…» "Собеседник", 2018
Про политические партии
«В свое время я всей душой стремился в комсомол. Под конец моего в нем пребывания я здорово разочаровался в этой организации, и когда дело дошло до членства в КПСС, я приложил все усилия, чтобы в нее не вступать. И впоследствии я также сделал выбор в пользу одинокой жизни вне какого-либо клана. Дело даже не в политических убеждениях, а в том, что развитие партии всегда идет по одному и тому же сценарию, очевидному для меня…
…в России плод партийной организации неизбежно сгнивает. Мои личные взаимоотношения с Григорием Явлинским, в книгах которого, как мне кажется, очень убедительно анализируется российская действительность, сделали меня близким к "Яблоку". Я даже один раз побывал на их съезде, но Григорию Алексеевичу всегда хватало деликатности, чтобы не предлагать мне присоединиться к ним. То же самое могу сказать и про Максима Резника, которого я знаю фактически со дня его рождения на свет». "Дело", 2008.
Про Украину
«Меня в высшей степени волнует эта тема. Внутри большинства наших людей – москвичей, ленинградцев, в том числе, – есть ощущение, что украинцы – хорошие ребята, наши братья, а что они по-украински говорят – ну, притворяются. Вроде как что украинский, что русский – одинаково…
…сейчас Украина – это другая страна. А говорят о ней в такой тональности, как по ночам в телевизионных передачах Мамонтова или Соловьева – «хотим – разгоним, хотим – защитим, а русский язык там должен быть!». Ребята – это не ваше дело. Это как если бы французы сказали: «Какие бельгийцы? Они же говорят на французском языке. Нет такой страны Бельгия; они говорят по-французски, только с каким-то странным акцентом. Нету ее, и всё». Это чудовищная невежливость, это чудовищное нарушение не только правил приличия, но и того, что создает некоторый баланс в мире. Можно помогать, можно вести переговоры, можно сострадать, не соглашаться, спорить, но нельзя в такой тональности кричать на всю нашу гигантскую страну, в которой подобное находит отклик. Это какое-то неожиданное и ужасное проявление национального бескультурья». Zelenograd.ru, март 2014
Про ощущение самоизоляции России
«…определенная часть психики, общественной психологии жаждет быть жертвой во имя того, чтобы то, что называется «моя страна», стало «Третьим Римом». А сейчас – первым должен быть! Первым Римом. Но время идет вперед так быстро, так ускоряясь, что даже страшно. Само тело, физика сегодняшнего человека, уже не способно выдержать продолжение жизни без сотен связей с цивилизацией, с другими людьми, с культурой, которая уже мировая культура. Поэтому кризис рано или поздно наступит – нельзя противоречить идущему вперед времени ... это не может продолжаться вечно. Оно натыкается на то, что сама физическая жизнь рассыпается, расслаивается. В ней не хватает опорных точек, не на чем стоять». "Свобода", 2015
Про «раскачивание лодки»
«…от непонимания изменившейся ситуации власть начинает кричать: вы раскачиваете лодку, и нам всем будет плохо! И власть просит одну часть народа приструнить другую часть народа. Это близорукость. Опасности у нас общие, но лодка власти не касается лодки народа. Мы не в одной лодке. Наши плавающие средства разные. И раскачивают ее совсем не те, кого обвиняют в раскачивании. Это делает общий шторм. Замкнутость власти и непонимание изменившейся ситуации опасны. Но при этом надо понимать, что коммунизм в России действительно построен. Для властной верхушки. Поэтому их нельзя обвинять в том, что они не могут нас понять. Сытый голодного действительно не понимает. Он не притворяется». "Сноб", 2012
Про «крайности» русской психологии
«…слишком много свободы – рабство, как слишком много богатства – нищета, а слишком много возможностей – тупик. И этот тупик казался неизбежным, особенно когда речь шла о России с ее многовековой исторической традицией и психологическим феноменом, из которого был рожден сталинизм, – заметьте, не навязанный нам, не принесенный извне, как и Октябрьская революция, что бы ни говорили теперь о «перевороте на немецкие деньги». На этом фоне было сложно ожидать, что Россия сможет превратиться в классическую западноевропейскую демократию, стать похожей на соседей. У нас всегда либо «хуже», либо «лучше», чем у всех, и мы мечемся от одной крайности к другой. Когда «хуже», мы получаем тот «гной», который в перестройку хлынул через открытые шлюзы наравне с прекрасными начинаниями. Когда «лучше» – мы впадаем в самодовольство и заявляем, что с нами даже сравниться никто не может, потому что мы – носители духа». "Дело", 2008
Про сталинизм и Сталина (Сергей Юрский играл Сталина и в кино, и в театре)
«Почему мне это интересно? Потому что это не просто интерес, это анализ сегодняшнего состояния того, что составляет беду моей страны, – наличие сталинизма в нас, в людях. Это чудовищная опасность. И Сталин как человек, как деятель – при всей крупности этого деятеля – только часть проблемы. А проблема лежит в нас … нам необходимо разобраться со своей историей, а не повторять непрерывно то, что мы лучше, и история у нас лучше, и мы были свободнее, и мы были богаче, и вообще у нас все было хорошо, только влияние Запада нам мешает. Надо от этой обиды уйти и действительно пытаться разобраться в себе, откровенно». "Театрал", 2019
«Меня бесконечно интересует большая власть и ее физическое воплощение. Что происходит с человеком… самое главное – процесс интеллектуального, духовного, психологического разложения. А это при большой власти происходит обязательно. Вопрос, когда это начинается и какими ступенями движется. Насколько это опасно для окружающих, мы это видим в реальности». "Комсомольская правда", 2018
О тяге россиян в СССР
«Потому что фантазии нет представить что-нибудь другое. Остается представлять то, что уже было, о чем уже люди кто забыл, кто перепутал, а кто никогда и не знал…» "Эхо Москвы", 2013
Про свободу
«Свобода — это необходимая для жизни кислородная среда. Чтобы дышать можно было. Ответом на этот вопрос — для чего дышать — я и занимаюсь». "Сноб", 2012
«Свобода определяется количеством людей, которых ты можешь послать. Так говорил мой друг Боба…» Esquire, 2019
Про дело Кирилла Серебренникова
«История с Серебренниковым именно возмутительна как затрагивание того, что болезненно отражается на всех людях, занимающихся этой публичной профессией — театром, искусством, зрелищем; и отражается через них — через этих людей, его коллег, — отражается уже и на громадное количество людей, которые являются потребителями театра, зрелищ, искусства. По-разному они относятся. Это меня больше всего пугает, потому что надо признать, что единства в этом вопросе, даже среди коллег, нет, потому что расколото, небывалым образом расколото общество… Та загипнотизированность указанным сверху мнением, которая наблюдается сейчас, — я не припомню столь массовой загипнотизированнасти ни в какие времена». "Эхо Москвы", 2017
Про министра культуры Владимира Мединского
«…с Мединским я слышал программу по «Эху Москвы», и у меня возникло впечатление, что он очень опасный человек. Все-таки странно, что гигантская нация, твердо стоящая на громадной земле, выдвигает людей, которые все время с трясущимися губами говорят: нас обижают, нас забыли, нас не замечают, не знают, какие мы, не любят… И пора бы уже показать Европе, Америке, Западу… Это, конечно, смешно, но смеяться-то не хочется. Знаете, меня не покидает ощущение, что почти все события, которые происходят не только у нас, но и в мире, даже кровавые, даже страшные, имеют оттенок какого-то фарса». "Сноб", 2012
Про актёров – «доверенных лиц» Владимира Путина
«Мне кажется, что это неприличный жест власти — набирать доверенных лиц из известных людей. Если у тебя процент доверия таков, как нам сообщают разного рода опросы и как показали выборы, то зачем тебе еще поддержка деятелей культуры? А тут такая логика: вот эти мне нравятся, я их отметил, пусть тогда и они меня полюбят. Это бестактность». "Сноб", 2012
Про благотворительность
«Благотворить тем, у кого все в порядке, все нормально (увы, мы сегодня все чаще сталкиваемся именно с таким вариантом), навязывая благотворительность, – это либо бестактно, либо имеет какие-то другие цели. Поэтому благотворительностью я не «занимаюсь». Я участвую в благотворительных мероприятиях, которые мне кажутся необходимыми. Например, концерт для сбора средств для сидящих в тюрьме по «болотному делу». Это нужно! Это я понимаю». "Афиша Plus", 2013
Про интеллигенцию в современной России
« У нас ее нет. Интеллигенция — это слой! Это прослойка, как называлось, между классами. Но прослойка — это тоже некоторая плотность в этом самом есть. И вот это не сохранилось, потому что время… ну, назовем так, время денег или время капитализма (это одинаковые слова, сходные), столь желанного для ряда людей и массы людей, столь естественно пришедшего. Как говорили другие люди, что не так уж это здорово, однако лучше никто не придумал. Но это время людей разъединило. И прослоечка эта сперва истончилась, а потом исчезла, ее нет. А кто себя называет интеллигентом... ну, поздравляю, очень хорошо, да… Человек объявляет: «Я себя считаю интеллигентом!» Я бы не поленился, если бы не очень много их оказалось, и дал бы телеграмму: «Поздравляю вас от всей души с тем, что вы себя считаете интеллигентом!» Думаю, что я бы не разорился, потому что таких телеграмм было бы немного». "Эхо Москвы", 2017
Про книги
«Я ведь читаю литературу не только как обычный читатель, но еще и как актер. С годами я выработал некий обязательный набор для чтения, в который входят Библия, Булгаков, Чехов и все, что с ним связано…» "Афиша Plus", 2015
Про «мракобесие» в человеке
«Это даже не ветры. Это уже устоявшийся воздух. И это очень страшно. И как его разрядить, какие усилия можно совершить – я просто в растерянности. Потому что именно мракобесие в двух смыслах. И в смысле абсолютного обскурантизма, то есть незнание, дикарство, при том, что костюм надет нормально и хороший, и галстук на месте, и основные названия сегодняшней жизни человек знает. Но стоит только попробовать понять, что он имеет в виду под этими названиями, – окажется, что ничего не имеет в виду. Это только названия. Это мракобесие в формах внешне пристойных. На самом деле мракобесие. Потому что от этих людей идёт ещё и рупор этого мракобесия…» "Эхо Москвы", 2016
Про детей, целующих портрет президента
«Это одна из бед сегодняшнего дня – полная потеря чувства меры. Меры нет в подхалимаже, в пропаганде, в интонации собственных высказываний. Пусть меня обругают за это, не дай Бог, скажут, что что-то ты недоговорил, недокричал…» "Эхо Москвы", 2016
Про христианство
«На мой взгляд, правы те люди (я неоднократно читал на эту тему), которые слишком резко, может быть, но говорят: христианство – самое великое, что может быть, но оно еще не началось. Потому что оно такие требования предъявляет к человеку, если серьезно относиться и к евангельскому посланию или к законам Ветхого Завета, не началось еще ничего…» Познер, 2012
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»
