ПоделитьсяКо многим российским компаниям периодически приходят письма с предложением заключить мобилизационный договор и оказывать государству помощь в подготовке к войне. Формулировки могут испугать непосвященных. «Фонтанка» пообщалась с предпринимателями, чьи фирмы давно негласно служат Родине.
«В целях выполнения (…) гособоронзаказа в течение годового периода при принятии президентом решения о непосредственной подготовке к периоду или о переводе на условиях военного времени (…) нами подготовлены заключение и предварительный договор на поставку продукции (прилагается)».
Такое письмо с чиновничье-военными формулировками может прийти в адрес руководителя абсолютно любой организации, вне зависимости от того, есть ли в ней доля государственного участия или это сугубо частный бизнес. Безапелляционность тона не случайна – отказаться от предложения нельзя.
Не уполномочен обсуждать
«Фонтанка» ознакомилась с одним из таких документов, но обсудить его со сторонами оказалось невозможным. «Я не намерена говорить с вами на эту тему», – оборвала телефонный разговор генеральный директор петербургского ООО «Пластполимер-Пром» Полина Паншина. С ее категоричностью был солидарен составитель письма от имени московского ПАО «НПП «Аэросила». «Я не уполномочен обсуждать с вами этот вопрос, потому что они (договор и заключение. – Прим. ред.) направлены были с ограничением распространения информации. Я не готов с вами разговаривать на эту тему. Они были адресованы руководителю предприятия», – сказал Андрей Атрепьев.
Сами по себе такие письма знающих людей не удивляют.
«Конечно видел такое. Обычная тема. Рассылается периодически, – поделился с «Фонтанкой» руководитель крупного завода в Ленобласти. – Но наш завод этим летом был исключен из мобплана, видимо, потому что, случись война, нас сразу накроют, так что мы больше это не получаем. А вообще — обычные кабинетные игры».
Конкретно в этом случае специалистов, знакомых с вопросом не понаслышке, больше удивляют не страшные для обычного человека формулировки, а то, что письмо адресовано частной фирме от другой частной фирмы. Причем, по данным "Фонтанки", до сих пор между ними не было никаких договорных отношений. Как правило, такая корреспонденция все же циркулирует между госорганами и госкомпаниями.
Возможно, тут имеет место эксцесс исполнителя, предположил побеседовавший с «Фонтанкой» на этот счет руководитель городского оборонного предприятия: у подрядчика госконтракта «горят сроки», и он решил ретранслировать слова, которые вот-вот ожидает услышать сам «от кого надо», на тех, от кого надеется увидеть спасительную и вынужденно бескорыстную помощь.
Прокатили
Тем не менее примеры того, как частные фирмы попадали на конвейер мобилизационного заказа, существуют и активно обсуждаются на профильных форумах юристов.
Пожалуй, наиболее упорными коммерсантами, решившими до последнего открещиваться от чести порадеть за Родину, можно считать иркутское ООО «Мостоотряд-106». Оно с 2008 года отбивалось от местного управления Росрезерва, которое требовало взять на хранение некие мобилизационные ценности. Попытавшись схитрить, фирма отослала проект договора не подписанным, сославшись на то, что в нем не указаны ее реквизиты. Но тут же получила иск.
Доводы компании о том, что: а) ей никогда не были установлены никакие мобилизационные задания, б) она не была включена в перечень организаций, осуществляющих ответственное хранение материальных ценностей мобилизационного резерва и в) что вообще-то порядок такого юридического процесса, как «хранение», для частной фирмы должен регулироваться Гражданским кодексом (часть 47), – не возымели никакого эффекта. Через все апелляции и кассации «Мостоотряд-106» дошел до Верховного суда, но так и не доискался своего: все до единой инстанции признали мобилизационные требования законными.
Причем заканчивать этот процесс юристу компании Любови Салифановой пришлось уже, похоже, «из принципа» – к моменту окончательной точки в тяжбе «Мостоотряд-106» дышало на ладан. Его материнская компания, ЗАО «Мостострой-9» с оборотом еще в 2013 году в 2 млрд рублей, также находится в стадии ликвидации, показав в 2017 году выручку в 820 тыс. рублей.
Последний руководитель «Мостоотряда-106» Дмитрий Мурашов в разговоре с «Фонтанкой» был краток: «Я с «Росрезервом» не судился, а просто был конкурсным управляющим». Никаких подробностей этого дела он припомнить не смог.
Пять стадий
Получив «письма счастья», некоторые предприниматели бросаются за советом, как быть.
«Мы не хотим предоставлять транспорт, возможно отказаться от заключения договора?» – спрашивает Григорий из Москвы на одном из юридических интернет-форумов.
«Добрый день, уважаемый Григорий. Можете отказаться от заключения договора, но в военное время изымут и компенсации не получите. Удачи Вам и вашим близким», – отвечает юрист Олег из Белгорода.
«Добрый день! Организации не вправе отказываться от заключения договоров… Удачи», – более обоснованно отвечает Татьяна из Архангельска, ссылаясь как раз на иркутское дело.
«Право, не стоит с военкоматом ссору затевать. Обойдется сильно подороже. От заключения договора отказаться можно. Но это в данной ситуации глупо. При проведении моб. мероприятий транспорт у вас просто изымут и никакой компенсации не получите. Оно вам надо?» – по-доброму взывают к рассудку представители юрфирмы из Ростова-на-Дону.
Но Григорий, видимо, еще не до конца понимает, что его ждет, и продолжает бомбить юристов вопросами: «На основании чего в мирное время военкомат может требовать транспорт с организации?» Ему терпеливо отвечают. Он не унимается и продолжает плодить сущности: «Может ли организация отказаться от заключения договора о выполнении мобилизационного задания?»
Затем наступает стадия торга: «Если заключить договор по выполнению мобилизационного задания в мирное время, он будет действовать и в период мобилизации в военное время, то есть компенсации будут выплачены по этому договору организации?»
Ну и в конце у Григория — принятие: «У организации есть договор о выполнении мобилизационных заданий, написано, что возмещение государством убытков, понесенных организациями в связи с выполнением ими мобилизационных заданий (заказов), осуществляется в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации. Где найти этот нормативно-правовой акт?»
Лучше не пытаться
Строго формально, наказание за отказ заключать мобилизационный договор не так уж велико — КОАП РФ, ст. 19.25 сулит за это всего лишь 1 тыс. рублей штрафа на должностное лицо и 20 тыс. рублей — на юридическое. Но практика показывает, что вслед за таким отказом следуют иски, на которые суды штампуют совершенно одинаковые решения: обязать.
Интересный, хотя и предсказуемый факт: все до единого суды по таким делам проходят в закрытом режиме. В банке судебных решений можно отыскать с десяток примеров исков управления Росрезерва по СЗФО к частным фирмам, и почти нигде сути претензий в открытом доступе нет.
«Производитель вправе отказаться от выполнения такого-то задания. Там (в законе) перечислено, когда это можно сделать. То есть на законных основаниях. А не на законных – на него найдется управа соответствующая, которая им порекомендует сначала исправиться, а в противном случае там наступают какие-то меры, чаще всего – меняют руководство на этих предприятиях, опыт подсказывает», – говорит петербургский промышленник.
Председатель коллегии адвокатов «ЮрКонсалт Интернешнл» Ерлан Касенов, проанализировав по просьбе «Фонтанки» правоприменительную практику и законодательную базу мобилизационного процесса, пришел к выводу, что спорить в таких случаях действительно бесполезно: с точки зрения закона фирмы должны выполнять подобные требования. И судебная практика подтверждает эту позицию.
В принципе, государство действительно платит, хотя и устанавливает цену само — не поторгуешься. Но нередки случаи, когда кроме прямых затрат, которые компенсируются, у исполнителя возникают дополнительные расходы, до которых заказчику уже не будет дела.
Главная проблема — это обсуждается на бухгалтерских форумах, а следы разборок можно отыскать в судебных документах — компенсация НДС за поставленные услуги и материальные ценности.
К примеру, ПАО «ТГК-2» хранило у себя по заданию Росрезерва мазут. Его надо периодически обновлять. И в какой-то момент компания вместо старого топлива купила новое. Но оплачивало-то государство тот, первый мазут по фиксированной ставке. А новый пришлось покупать совсем по другой цене и к тому же с НДС. Попытка вернуть если не разницу, то хотя бы налог пока не увенчалась успехом.
Потерпите, сейчас будет больно
В ноябре 2015 года президентом Владимиром Путиным был введен в действие новый план обороны на 2016 – 2020 годы. Это комплекс документов военного планирования, содержание которых носит гриф «Совершенно секретно». Разработкой и исполнением мобилизационного плана занимаются десятки ведомств на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. У каждой структуры свои задачи, например субъекты Федерации отвечают за бомбоубежища, противогазы и запас продовольствия, а военкоматы курируют людские и транспортные резервы. В зоне ответственности Минпромторга – промышленность. А дирижирует в этом оркестре Главное управление специальных программ, наследник Пятого управления Управления делами Совмина РСФСР.
Когда речь заходит об обороне страны, коммерсантам нечем крыть.
«Между военной и гражданской промышленностью всегда были тесные, интенсивные связи. Они были основаны на общности технологий, потреблении военным производством продукции гражданских отраслей, например металлургии и химии», – объяснял непонятливым в бытность свою профильным вице-премьером Дмитрий Рогозин.
«В советское время нужно было – и все отдавали, – видит позитив в этой истории осведомленный собеседник «Фонтанки». – Сейчас обороноспособность исходит не из потребности, как в советское время, а из возможности. То есть предпринимателю не скажут, мол, закрывай свое предприятие и выпускай другое или того же, но в три раза больше. Наоборот, продолжай работать, мы у тебя купим».
«Я тоже раньше думал, что частная собственность – это частная собственность, – говорит один из исполнителей мобилизационного плана экономики. – Это может звучать абсурдно, но если мы хорошенько поковыряемся в документах, то увидим, что все, что находится на территории Российской Федерации, принадлежит Российской Федерации, – рассуждает один из собеседников «Фонтанки», столкнувшийся с мобилизационным вызовом. – В отличие от законодательства мирового, где, если это мой дом, то он всегда останется моим, у нас в России немного не так. Все это принадлежит государству – даже не народу, который населяет эту территорию».
Иван Черных, Юлия Никитина, «Фонтанка.ру»
