ПоделитьсяЖертвами атаки на мечети стали 49 человек. Как власти и население Новой Зеландии реагируют на первый для страны теракт, «Фонтанке» рассказала бывшая соотечественница.
Елена Голубкова живет в Новой Зеландии три года. Вместе с сыном она поселилась в крохотном по российским меркам городке Крайстчёрч. Это административный центр самого крупного региона страны Кентербери. Город окружают фермерские земли, виноградники, поля. Везде пасутся коровы и овцы. Первое впечатление после переезда — чувство безопасности. Поэтому случившаяся 15 марта трагедия в крайстчёрческих мечетях шокировала особенно сильно. Как успела проскочить за 10 минут до стрельбы, а потом вместе со всеми сидела пять часов взаперти, Елена Голубкова рассказала «Фонтанке».
Поделиться- Елена, где вы были в момент трагедии? Как узнали о случившемся?
– Я находилась недалеко от мечети. В Крайстчёрче высокая сейсмическая активность. За последние десять лет было два сильных землетрясения, когда разрушались дома. И поэтому здесь установлено очень много сирен для оповещения. Мы буквально за 10 минут до стрельбы проехали мимо той мечети. Это наш обычный путь домой. И почти сразу дома мы услышали сирены. У нас у всех стоит специальное приложение на телефоне, но про землетрясения ничего не сообщалось. Я стала искать в facebook информацию. Потом мелькнула новость со словом «schooting».
- Насколько оперативной вам показалась реакция властей?
– Буквально сразу был объявлен локаут (буквально с английского «закрыть двери». – Прим. ред.). Это считаные минуты. Очень быстро. Все должны были оставаться в помещениях. Просили никого не выходить на улицу, чтобы никто не попал под пули. Всё закрылось. Офисы, предприятия, школы. Мне невероятно повезло. Сын остался дома. А в школах дети были закрыты почти весь день. Очень боялись, что если всех отпустить на улицы, то могут быть нападения на детей. И родители увидели их только вечером: пока не поймали всех стрелков, никого не выпускали. Примерно около часа дня пошли сообщения, что школы закрыты. Детей отпустили около 18:00. Обычно занятия заканчиваются к 15:00. Но поскольку мой телефон есть в школьных списках, я мама ученика, мне приходили уведомления от школы. Оттуда предупреждение пришло первым. Почти мгновенно. И ещё были общегородские сообщения с короткого номера.
- Что происходит в городе сейчас, через 12 часов? Комендантский час?
– Свободное перемещение. Не могу сказать, что сейчас происходит около обеих зон стрельбы. Там части улиц были перекрыты вплоть до вечера. Но движение автотранспорта по городу свободное. Здесь всегда после 17:00 очень тихо. Но сегодня было тихо как-то особенно. Отменены все мероприятия в городе на ближайшие выходные. В театре, где я работаю, на завтра было назначено прослушивание. Его тоже отменили. Причем никто не указывал. Люди сами отменяют. Слишком большое потрясение. Такого здесь не было никогда, за всю истории страны. Здесь гибель одного человека – это событие, которое долго потом обсуждается.
- Что говорят власти? Какие новости от полиции?
– Они постоянно отчитываются о проделанной работе. Не было такого ощущения, что власти не контролируют ситуацию. Премьер-министр Джасинда Ардерн через несколько часов сделала заявление на видео. Она отвечала на вопросы по горячим следам, когда ещё шла активная полицейская операция. И она сказала, что национальность нападавших неизвестна, точное количество жертв – тоже. Но она сказала, что сопереживает родственникам пострадавших и погибших и что это самый чёрный день в истории Новой Зеландии.
- Судя по видео, она была растеряна.
– Я бы сказала, что она была очень огорчена. Это сильный политик. Она, будучи премьером, родила ребёнка. Она не слабого десятка женщина. Регулярно говорит о семейных ценностях, о социальных проблемах, о том, что нужно не забывать про ментальное здоровье детей.
- Как реагируют простые люди?
– Они не ищут причин произошедшего, пытаются друг друга поддержать. Говорят, что всё будет хорошо. Меня тут успокаивали. Пытались мне налить всего чего можно и снять стресс. Было несколько видео от шефа полиции Крайстчёрча, от нашего городского мэра, которая сказала, что точно так же, как все остальные, сидит запертая в своём офисе. Она извинилась, что с ней в момент её обращение к горожанам не оказалось сурдопереводчика, чтобы переводить её речь для глухих. Сказала, что сурдопереводчик точно так же сидит запертый в соседнем здании.
- А зачем в такой ситуации сурдопереводчик?
– В Новой Зеландии три официальных языка. Английский, язык маори и язык жестов. Официальные лица должны быть всегда понятны всем трём категориям граждан.
- Население Крайстчёрча составляет 340 000 человек, в городе две мечети. Ислам настолько популярен?
– Очень трудно судить. Не могу сказать, что ощущаю мусульман на бытовом уровне как-то иначе, чем всех остальных. Я работаю волонтёром в центре психологической помощи, и у меня есть коллега, которая не носит хиджаб, но платком закрывает голову. У моего сына в школе есть пара девочек, которые носят достаточно закрытую одежду. Здесь оглушающий котёл этнического разнообразия. Одних полинезийских народностей здесь я даже не смогу сосчитать сколько. Маури, самоанцы в цветастых одеждах, каких-то всегда ярких юбках, филиппинцы. Очень много людей из Китая. Много выходцев из Индии.
- Мусульмане – меньшинство, незаметное на общем фоне?
– Именно. А те, кто ходят в мечети, это люди самых разных национальностей. Фото с ранеными это подтверждает. Там даже люди разных рас. Я не могу сказать, почему этих мечетей сразу две. Но здесь много и других религиозных сооружений. Тут и баптистская церковь есть, и католическая как основная. Где-то есть православная церковь, но я там не была. Я не религиозный человек. Буддисты есть. И тут же ещё культовые сооружения не сильно отличаются от обычных. Иногда это просто дом, где только табличка скажет, что это церковь. И премьер-министр в своём обращении указала на то, что Новая Зеландия – свободная страна, и люди были атакованы именно в тот момент, когда пользовались правом быть свободными в религиозном плане.
- Это слова первого лица. Ему важно быть близким всем. Но как ситуация выглядит в быту? Мультикультурализм может быть источником противоречий между разными этносами?
– Это сложно представить русскому человеку. Здесь всё держится на определённой культуре общения. Это такой британский паттерн. Здесь друг друга, конечно, могут не любить два человека. И не то чтобы из разных культур или этносов. Но при этом никто друг в друга ничем не швыряется. Люди всегда разговаривают спокойно, отстранённо. Если тебе кто-то не нравится, то здесь с таким человеком просто не общаются.
- Но это английская ментальность.
– А со всеми остальными идёт целенаправленная работа на то, чтобы люди взаимодействовали. Устраивают фестивали, где люди из разных этнических групп, например, угощают друг друга своими национальными блюдами. Китайцы тут многие живут по 20 лет, но не говорят на английском. Для них есть бесплатные курсы. Соцслужбы здесь активно пытаются социализировать всех. В том числе детей. С одной стороны, здесь всем прививают единые правила поведения. Условно, мы новозеландцы. Но, с другой стороны, никто не отнимает быть право самим собой. Мы новозеландцы, но мы русские новозеландцы, или голландские новозеландцы, или шотландские новозеландцы.
- Есть ли проявления той или иной дискриминации?
– Конечно, есть те, кто могут сказать, что приехал сюда раньше. Но если сравнивать с тем, что сегодня происходит в тех же США, когда с очень высокой трибуны звучат отвратительные дискриминационные вещи в отношении лиц другой нации и другого цвета кожи, то здесь этого просто нет. Здесь провозглашается, что мы все мигранты, разница только в том, как давно.
- Возможно, именно поэтому террористы атаковали ваш город?
– Я думаю, что то, что произошло, — это просто очень несчастливая случайность. Ведь один из тех, кто точно опознан, он из Австралии. Это очень странно. Он сам иммигрант. Это показывает, насколько опасен любой фанатизм. Религиозный, идеологический. И этот стрелок совершенно не осознавал, что он сам иммигрант.
- Я сталкивался с мнением, что если в Австралии власти мигрантов не очень любят принимать, то в Новой Зеландии с этим проще и попасть туда сравнительно легче. Насколько это соответствует действительности?
– Believe me! No! Переехать в Новую Зеландию — это очень тяжёлая история. Просто если в Австралии окошко треугольное, то здесь квадратное. Разная форма. Какие-то специальности более востребованы в Австралии, какие-то здесь. Я не могу сказать, что Австралия менее открыта, чем Новая Зеландия.
- И все же, насколько терпимо общество в Новой Зеландии к приезжим?
– Абсолютно терпимо. Я сюда приехала и совершенно не умела говорить по-английски. Ни я, ни мой сын. У меня был туристический английский из серии «ту мохито плиз». Сегодня я могу говорить. И языковой барьер не был проблемой. Я купила машину, сняла квартиру. Я быстро докопалась до базового уровня. Звучала я чудовищно, ни никогда не слышала замечаний в свой адрес или игнорирования из-за неграмотности. Наоборот, только желание помочь. Когда я просила друзей подсказывать мне мои ошибки в речи, мне всегда говорили, что ничего мне указывать не будут, иначе я буду бояться говорить. Все тут понимают, что такие блоки ставить не нужно. Человек начнёт говорить, если ему не мешать говорить. Это просто иная ментальность, нежели в России.
- В Сети масса «объяснялок» на русском, как перебраться жить на эти острова из РФ. Русских там много?
– Я даже знаю автора этих объяснялок. Но русских тут на удивление немного. Не скажу, что здесь дёшево. Но есть какой-то процент русских, которые по какой-то причине едут именно сюда. Это совсем не для всех. Первая жалоба мигранта здесь — скучно. Ничего не происходит. Одни овцы вокруг. Тут даже на экзамене на права есть такой вопрос: «Если вы едете на машине по трассе, а перед вами стадо овец, что вы будете делать?»
- К чему трагедия может подтолкнуть местные власти и общество? Усиление миграционной политики или рост напряжения внутри мультикультурного общества?
– Да, конечно. Ещё три года назад полиция никогда не носила с собой оружие. У них был только фонарик. И так тут было всегда. Ездили по одному, не носили тяжёлую защиту, как сейчас. Не так давно сказали, что впредь полицейские будут носить тяжёлую защиту и носить оружие.
- Чем это объяснялось?
– Ростом преступности в столице. А у нас тут в Крайстчёрче вплоть до сегодняшнего дня этого не было. Преступность – в Окленде, как первой остановке всех мигрантов. Это самый криминальный город Новой Зеландии. И ещё второй по численности населения город, столица Веллингтон. Но это северный остров. А у нас на юге было тихо. Я прочитала, что изначально атаку планировали совершить ещё южнее, ещё ближе к пингвинам. Там, где ещё тише и безлюднее.
- Как люди выражают солидарность? Цветы на месте трагедии?
– Люди ставят себе специальные рамки в facebook. Цветов на месте нет, там всё оцеплено ещё пока. Но я видела картонки со словами поддержки, которые просто рандомно стоят по трассам в городе. Очевидно, что акция направлена против иммигрантов вне зависимости от того, кто ты – мусульманин или нет. Погибшие не были чужаками. Это была регулярная пятничная служба. Очень хочется верить, что люди не будут озлобляться. Надеюсь, что хватит разума не использовать эту ситуацию в популистских вещах. Тут есть политики, которые играют на миграционной теме, принять законы, не пускать мигрантов. Но другая часть общества понимает, что приезжие привозят до трети годовой экономики страны.
- Популисты пока молчат?
– Пока тихо. Но здесь даже популисты понимают, что каждая жизнь имеет значение. Сегодня потеряли 49. Огромное количество людей в критическом состоянии в больницах. Пока этот вопрос не решён, популисты молчат. Если бы кто-то сейчас вылез тут говорить про оружие, мусульман и мигрантов, это был бы его последний день, когда он где бы то ни было выступил.
- Вы не думаете о переезде после случившегося?
– Куда? В Антарктиду? Дальше уже все, земля закончилась. Придётся тут как-то жить.
- А из России почему уехали?
– Здесь совсем другое отношение к детям, к людям. Это просто невозможно представить из России. Я сформулирую так: потому что не хотела воспитывать сына в атмосфере озлобленного общества. Хотела, чтобы он рос в свободной и безопасной стране, с уважением к людям разных народов и бэкграундов.
Николай Нелюбин,
специально для «Фонтанки.ру»
