Томсино против Интернета: что на самом деле случилось с семьей Перчиковых

Петербурженки Елена и Тася Перчиковы уезжают из Томсино, которое прославилось на всю страну после письма 12-летней девочки президенту Путину. У Перчиковых действительно есть долги и проблемы в прошлом.

Ситуация в Томсино — не первые неприятности семьи Перчиковых из-за огласки в Интернете. Для старшей сестры Таси похожая история закончилась переездом в школу-интернат. Теперь мать, Елена Перчикова, хочет бросить фермерство, доучиться на фельдшера, устроиться на работу и организовать свою жизнь так, чтобы больше никогда ни от кого не зависеть. Столкновение неписаных законов российской глубинки с толком никому не известными правилами жизни Интернета сегодня вызывает у всех участников событий только одно чувство — усталость.

Все началось в конце прошлого года, когда шестиклассница Тася Перчикова написала письмо президенту, в котором попросила подарить ее маме мини-трактор. Президент на письмо так и не ответил, но история маленькой девочки из деревни Томсино тронула обычных людей, и они стали присылать Тасе и ее маме посылки, денежные переводы. В марте выяснилось, что неожиданная помощь не понравилась соседям: семье по телефону угрожали неизвестные, а в связанных с Себежским районом соцсетях распространили обнаженное фото подростка.

Псковский сыродел Анвар Зуфаров, который сам сталкивался с несправедливостью и долго боролся с системой за право получить российское гражданство, решил помочь Перчиковым и предложил им переехать в деревню Паниковичи Печорского района. Анвар Зуфаров и его жена Анна Перова созвонились с Еленой, а потом поехали в Томсино, чтобы обсудить возможный переезд лично. Вместе с ними – и корреспондент «Фонтанки». 

В Себежском районе несколько населенных пунктов с одинаковым названием Томсино. «То самое» расположено примерно в двухстах километрах от Пскова. В сторону деревни от шоссе сворачивает грунтовая дорога, не по сезону ровная и сухая. Недавно в Томсино были важные гости — вице-губернатор Псковской области Вера Емельянова и глава СК по Псковской области Петр Крупеня.

«Главная сложность — перевезти их животных, коз и корову, – проговаривает Анвар, пока Анна высматривает нужный поворот. – Скотовозку можно найти тысяч за 12–15. Главное, чтобы сама Елена была готова к переезду. Если она согласится, то в будущем сможет делать козий сыр для нашей торговой марки по франшизе, мы все покажем и всему научим».

Говорить о сыре Анвар может часами. Он критикует популярную сегодня систему «натурального сыроделия» по Дэвиду Эшеру за непредсказуемость результата (сыр каждый раз получается немного другим, для производства это не годится) и объясняет, что пригодного для сыроделия молока сегодня очень мало, потому что мало кто умеет правильно кормить дойных коров. Отдельная головная боль — введение системы контроля за готовой молочной продукцией «Меркурий». «По этой системе все оборудование для производства сыра должно быть сертифицировано. Когда она заработает, будет невозможно зарегистрировать установку с медным котлом. А пармезан получается только в таком», – говорит Анвар.

У сыродела Зуфарова есть мечта — наладить производство сыра в Бебешкино и организовать там Псковский сырный фестиваль уже этим летом, на Ивана Купалу. Сегодня Бебешкино даже не считается населенным пунктом, на картах в Интернете оно появилось совсем недавно и пока называется «урочищем». Но, если все получится, через пару лет там будут центр экологического туризма, жилье и рабочие места.

Мы въезжаем в Томсино под вечер. Спрашиваем, как проехать к Перчиковым, — две местные жительницы в ответ смеются и машут рукой, мол, не ошибетесь. Ошибиться и правда сложно: к дому, в котором пока еще живут Елена и Тася Перчиковы, ведет глубокая колея, продавленная машинами побывавших здесь в последние дни. Подъехать ближе мешает большая куча песка. Юрий Полубедов, тот самый человек, которого СМИ называли «другом семьи», а местные жители — чуть ли не отчимом Таси Перчиковой, засыпает раздавленную чужими машинами дорогу. «Ребята, я очень устал. Пожалуйста, уезжайте», – говорит он.

Его настроение понятно — в местных СМИ каждый день появляются сообщения о том, что Елена Перчикова не переехала в Псковскую область, а сбежала, и в прошлой жизни за ней якобы водятся некие «мутные» истории и «все не так однозначно».

Глава Себежского района Леонид Курсенков 19 марта и вовсе назвал ситуацию вокруг семьи «чистейшей воды аферой». Запись распространил Telegram-канал Baza, ее подлинность чиновник подтвердил РБК. «У этой мамы есть дочка старшая в приюте в Ленинградской области, коммунальный долг 370 тыс. за квартиру», — заявил он. Курсенков ответил на звонок корреспондента «Фонтанки», но был уже не столь конкретен в своих утверждениях. «Все вопросы задавайте руководителю следственного комитета, – сказал чиновник. – Работает комиссия, она разбирается». Известно, что Курсенков — сосед Перчиковых. Встретиться в Томсино чиновник отказался, объяснив, что весь день пробудет в Пскове, «обучаясь гражданской обороне». Уточнять, откуда сведения, что у Перчиковой якобы есть квартира в Ленинградской области с долгом в 370 тысяч, Курсенков не стал: «Ничего говорить не буду, есть у нее там собственность, проверяйте».

В базе Федеральной службы судебных приставов нет никаких данных ни о недвижимости Перчиковой в Ленобласти, ни о 370-тысячном долге. В Петербурге — да, там за Еленой числится 99,5 тысяч долга по коммунальным платежам за квартиру в Кировском районе, где кроме нее и Таси прописаны еще трое их родственников, и 29 тысяч налогов и сборов. 20 марта стало известно, что глава Псковской области Михаил Ведерников договорился с врио губернатора Санкт-Петербурга Александром Бегловым о том, чтобы петербургские власти помогли Перчиковой погасить эти долги.

Елена выходит из дома и поначалу тоже не хочет общаться. Женщина очень нервничает, так сильно, что начинает заикаться. «У меня тут сегодня была координатор МВД по Великим Лукам, – говорит она Анвару Зуфарову. – А вчера у нас была комиссия из Пскова со всеми чиновниками. Вице-губернатора Емельянову я попросила о содействии, чтобы переехать в другой район и снять там дом из социального фонда жилья. Почему я к вашему предложению так настороженно отношусь? Дело в том, что в Псковскую область из Кингисеппа мы переехали по приглашению местного фермера, который нас через месяц просто выкинул, не заплатив за работу. Я переезжать буду только в съемное жилье. Чтобы было так: я работаю, плачу за жилье, ни под кем не нахожусь».

Переезжать Перчиковы планируют в Великолукский район, а не в Печорский. Там Елена хочет окончить учебу и получить диплом фельдшера. Она начинала учиться в медучилище в Кингисеппе, но не доучилась. Там она и познакомилась с недавно овдовевшим Юрием Полубедовым. «На свое жилье в Кингисеппе у нас денег не было. Мы решили расстаться, – говорит Елена. – Я уехала сюда, в Псковскую область, и полтора месяца работала на фермера в Олотовичах. Тася пахала и днем и ночью, пасла овец и следила за новорожденными ягнятами. За работу нам не заплатили и просто выгнали на улицу. Я позвонила Юре. Мне было высказано, кто я такая и чем думала, когда с ребенком сюда ехала... И он прав. Но он приехал и нас спас: взял кредит в банке, мы нашли вот этот дом. Его нам продала Татьяна Михайловна Курсенкова, жена главы Себежского района (здесь умер ее отец). 250 тысяч Юрий отдал сразу, а недавно полностью расплатился. Мы договорились, что попытаемся вместе жить. Но он не был готов к Тасе. Приходить в гости — это одно, а жить под одной крышей с девочкой, которая вихрь с раннего утра и до позднего вечера, — другое».

За небольшое одноэтажное сооружение пришлось заплатить 350 тысяч рублей. В доме из удобств дровяная печка, холодная вода, которую надо на печке греть, теплый туалет со сливом в яму за домом. Вместо межкомнатной двери — занавеска из соломки.

На крыльце стоят люди. Они смотрят на нас настороженно и даже пытаются строго спросить, что корреспондент «Фонтанки» планирует написать в своей статье. Это съемочная группа Первого канала. «Вихрь» Тася по очереди обнимается с телевизионщиками. Но в дом их не пускают. «Корреспонденты тут дежурят целыми днями, – сетует Елена. – И завтра они здесь будут стоять. Мы никуда не ходим, даже в магазин. Запасы продуктов пока есть». Из журналистов женщина доверяет только корреспонденту «Радио Свобода» Людмиле Савицкой, которая первая написала о семье Перчиковых, и еще тем, кто заручился ее рекомендацией. У нас такая рекомендация есть.

В доме пока не заметны приготовления к переезду. Но вопрос уже решен — Юрий и Елена прекращают отношения и разъезжаются. Уже 21 марта Елена собирается ехать в Великолукский район — там помощник вице-губернатора Емельяновой покажет ей дом, в который можно перебраться и перевезти животных. У Елены в хозяйстве одна молодая коровка-нетель джерсийской породы, два козла, пять козочек и десяток новорожденных козлят. Доятся сейчас только две козы. Длинноухий козленок Портос нубийской породы ходит по дому, по-собачьи просится к людям на ручки и производит совершенно ангельское впечатление. Пока не начинает орать — блеянием эти африканские страсти назвать язык не поворачивается.

«А за распространение обнаженной фотографии Таси в социальных сетях ответственности, скорее всего, никто не понесет, – обреченно рассказывает Елена. – Ее выложила в Интернет девочка, которой еще не исполнилось 14 лет. Она всего на год старше Таси и живет в Томсино. На заявление об угрозах тоже, скорее всего, ответят отказом, потому что это сделали "неустановленные лица", так меня предупредил Крупеня. Но пока идут следственные действия».

Свои петербургские долги Елена Перчикова не скрывает и платить по ним не отказывается. До 2011 года, по данным системы СПАРК, она успела побывать гендиректором восьми разных компаний, которые занимались строительством, лесозаготовками, грузоперевозками.

«Если вы индивидуальный предприниматель, то так делают, – объясняет Елена. – Это не отмывание денег. У меня даже был тендер выигран. Когда я была ИП, я занималась разведением кошек породы курильский бобтейл и клининговыми услугами, на кошачьих выставках работала стюардом. Я сильная, могу долго держать на руках мейн-куна, могу целое бревно поднять. Тася в меня пошла».

Елена говорит, что квартира в Петербурге сейчас закрыта и опечатана, там никого нет. Тасин дедушка поселился с новой женой в другом месте, сестра живет отдельно — недавно она вышла замуж. Старшей дочери Анастасии сейчас 21 год. Дедушка иногда посылает внучке подарки: тапочки, носки, сладости.

«Мне нужна официальная работа, потому что тогда судебные приставы просто отправляют на работу запрос, и часть зарплаты автоматически идет на погашение долга, – говорит Елена. – В марте мне пришлось уволиться из больницы, где я работала санитаркой. Я получила 7,5 тысяч по зарплате и 9 тысяч с копейками — отпускные».

Тася тем временем показывает свой ноутбук. Его подарил благотворительный фонд «Земляки» – и сделал об этом фотоотчет. Цель фонда, как сказано на официальном сайте, – «решение самых актуальных проблем и поддержка людей, попавших в трудные жизненные ситуации».

«Из-за этого ноутбука у местных снесло крышу, – говорит Елена. – Вот так она на фотографии ноутбук держала, и рядом с ней стоял помощник депутата Госдумы Александра Козловского. После этого дети стали требовать от Таси: "Делись!" А мне в личку пошли сообщения: "А подари мне мотоблок! А подари мне ноутбук!" Пишут, что я мошенница и постоянно клянчу деньги. Но до 2011 года я справлялась...»

В 2011 году, когда семья еще жила в Петербурге, старшая дочь Елены пожаловалась в Интернете, что мама ее бьет. К делу подключились социальные службы, в результате Елена была в течение года под следствием по подозрению в нанесении побоев. «Именно после того, как дочка мне все это устроила, перестали функционировать зарегистрированные на меня фирмы, – говорит Елена. – Старшая девочка "пропиарилась", как и младшая сейчас. Насте было 13 лет, этой — 12. Та в январе пожаловалась в Интернете, эта тоже в январе... Настя сейчас живет, учится и работает в Петербурге. Я и не злилась на нее. Иногда пишем друг другу, иногда ругаемся».

«Пиар» закончился тем, что Елена написала отказ от старшей дочери, та переехала в школу-интернат. Анастасия ответила на вопрос «Фонтанки» в социальной сети «ВКонтакте». «Что случилось с семьей Перчиковых, я знаю, об этом только ленивый не знает, – написала она. – С ними не общаюсь и не живу уже лет 8». Она подтвердила, что после столкновения с органами опеки мать отказалась от нее: «Потом она говорила, что все было сделано ради Таси, Елена боялась, что ее заберут».

Юрий Полубедов считает, что Тася в каком-то смысле повторяет путь Анастасии. «У Елены есть старшая дочь, – говорит он. – И ей пришлось написать отказ от нее. С Тасей происходит то же самое. Елена делает для Таси все, а Тася из мамы вьет веревки. Сегодня девочка — золотой человек, помогает по дому, а завтра — как будто ее вывернули наизнанку. "Тася, покорми, пожалуйста, собак" — а она сидит в компьютере. Начинает матери грубить. Весь класс отказался сидеть с ней за одной партой, это факт... Я не готов к такой жизни. У меня две дочери и сын приемный, он носит мою фамилию, называет меня батей. Два внука, две внучки, со всеми я общаюсь. А Тася очень сложный ребенок».

На вопрос об угрозах в адрес девочки Юрий отвечает уклончиво: «Лишнего в отношении меня ничего не было. В отношении дочери — я не видел, подтвердить не могу. Была ли зависть? Возможно. Это же деревня. Я сам в деревне вырос, знаю эту кухню. Здесь сказали одно — в другом конце деревни уже услышали другое. Сейчас говорить об этой истории в Томсино уже никто не хочет. Все устали. Сход был, чтобы не было провокаций в адрес Елены и Таисии. Я не был там, мне рассказывали. Сам я никуда отсюда переезжать не буду».

В Томсино в восемь вечера за дверью уже непроглядная ночь. Тася на прощание обнимается со всеми по очереди — она действительно очень сильная, кажется, в порыве эмоций может взрослого человека поднять.

«Теперь говорят: вот, женщине вся деревня помогала, продукты приносили, дрова приносили. Но не просто же так приносили – я их покупала! – говорит на прощание Елена. – А Курсенков на этой волне и на этом письме Путину мог бы что-нибудь и выбить для своего района. А нам действительно нужен был мини-трактор. Это такая штука размером с обеденный стол. Стоит 150–180 тысяч. Когда люди откликнулись и стали присылать деньги, мы были очень рады. Единственное, что было не по фермерскому хозяйству куплено, так это телевизор за 17 тысяч. А так — все ушло на мотоблок, инкубатор и электропастух для коз. Это такое ограждение под электрическим напряжением, чтобы козы не разбегались. Но здесь его установить уже не получится».

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»