ПоделитьсяКомпания, организовавшая тот самый скандальный бой Хабиба Нурмагомедова и Конора Макгрегора, теперь проводит турниры в России. Отдел спорта «Фонтанки» поговорил с петербургским бизнесменом Вадимом Финкельштейном, благодаря которому это стало возможно.
UFC — крупнейшая и самая богатая в мире компания по проведению турниров по смешанным единоборствам. После боя за чемпионский пояс именно этой организации Хабиб Нурмагомедов устроил ту самую драку в зрительном зале. В 2016 году основатели UFC продали компанию за 4 млрд долларов, что стало одной из крупнейшей сделок в истории спорта. 20 апреля UFC впервые проведет турнир в Петербурге. Мы встретились с бизнесменом Вадимом Финкельштейном, который оказался причастен к этому историческому событию.
– Тактаров в своем интервью «Фонтанке» сказал, что именно благодаря вам удалось организовать турниры UFC в России.
– Моя заслуга, скорее, в том, что в России смешанные единоборства так популярны. Хотя, конечно, не только мне. Тому же Олегу Тактарову, Федору Емельяненко, Хабибу Нурмагомедову, Андрею Семенову и многим другим. Но я пионер. Почему Санкт-Петербург считается столицей смешанных единоборств? Потому что именно здесь родился этот вид спорта в России в 1997 году. Я первый, кто его сюда привез. Тогда он назывался Mix Fight. Хотя название не сильно изменилось. MMA расшифровывается как Mixed Martial Arts. Так как это очень длинное название, журналисты стали его сокращать. Аббревиатура MMA появилась всего лет 10 назад. Раньше такого не было. Кто как называл: Mix Fight, Free Fight, Ultimate. Конечно, когда UFC решила делать бои в России, первая встреча была со мной, потому что они понимали, что идут на чужой рынок. Им не нужны были проблемы, судебные разбирательства. Вообще они любят сначала прозондировать почву.
Был такой Алексей Цымбал — директор какого-то подразделения в РФПИ (Российский прямой фонд инвестиций). Он мне позвонил и сказал, что UFC хотят делать турнир в России и что со мной хотят встретиться.
– Это какой год?
– 2016-й. Ну вот и я встретился с новым на тот момент владельцем UFC Ари Эмануэлем (в июле 2016 года UFC была продана за 4 млрд долларов группе компаний WME-IMG, гендиректором которой является Ари Эмануэль. — Ред.). Встреча проходила в московском ресторане Sixty, в башне «Федерация». Ари сказал: «Мы бы хотели прийти в Россию, хотим найти общий язык с вами». Они ведь прекрасно понимали, что я, помимо того, что занимаюсь тем же, что и они, еще возглавляю Всемирную ассоциацию ММА (WMMAA), которая отвечает в России за все судейство. Провести в России без нашего согласия невозможно ни одно соревнование. Поэтому они пришли ко мне с таким предложением. Я с Ари быстро нашел общий язык. Сказал ему: «Давайте так. Вы не будете воровать у меня бойцов». Дело в том, что процентов 80 российских бойцов в UFC – выходцы из M-1. Поэтому я сказал, что готов с ними полностью сотрудничать, но я бы хотел, чтобы мы работали как партнеры, а не как конкуренты. «Я понимаю, что вы лидеры на рынке. Это неоспоримо. Но качество бойцов у нас одинаковое. Поэтому давайте не будем воровать бойцов у меня, когда у них заканчиваются контракты. Я готов просто так вам передавать наших чемпионов, но так как я этих ребят вырастил, вложил в них средства, я хочу иметь право, чтобы они у меня выступали хотя бы один-два раза в год», – предложил я. Ари сказал: «Это приемлемые условия, я готов». Для меня это была идеальная сделка. Я уже сейчас передаю UFC пять или шесть бойцов, которых я тоже смогу использовать. При этом мы сейчас им всем здесь помогаем: с судейством, организацией и так далее.
– Слухи о том, что UFC может провести турнир в России, ходили уже несколько лет минимум. Почему это произошло только сейчас?
– Они просто поняли, что этот рынок вырос, что он теперь готов для бизнеса. UFC просто так никуда не приходят. Они посчитали, что люди в России уже готовы платить за подписки (на телетрансляции боев. — Ред.), за билеты. Вы видели цены на их турнирах? Ну вот. У UFC сейчас немного изменилась стратегия. Если они раньше больше ориентировались на Америку, ну в Англии еще что-то делали, то сейчас они пошли на Россию и Китай. Думаю, что в дальнейшем они будут у нас проводить по два турнира в год в Москве и Санкт-Петербурге. Остальную нишу будем заполнять мы. При этом кого мы увидим на турнире UFC 20 апреля? Александра Волкова, Рамзана Эмеева (бывшие бойцы M-1. — Ред.) и других. Это меня радует. Фанаты и зрители поймут, что в M-1 очень высокий уровень бойцов. Как говорится, top level. Нам сейчас стало даже немного легче. Раньше, например, если я хотел подписать контракт с лучшим бойцом в Финляндии, он говорил: «Я готов подраться один раз, но подписывать контракт на два года не буду». А мне один бой тоже неинтересен. Мне нужно, чтобы он дрался регулярно и постепенно шел к титульному бою. А он не подписывает с нами долгосрочный контракт, потому что надеется рано или поздно подписать контракт с UFC. А сейчас все хотят ко мне в организацию, потому что подпишет его UFC или нет — вопрос. А у меня он, условно, если выигрывает, то автоматически попадает в UFC.
– Вот вы говорите, что в UFC поняли, что рынок в России вырос. Но ведь есть миф, что у нас в стране на спортивных зрелищах не заработать?
– Это не миф. А с чего тут можно заработать? Наши фанаты за UFC платят столько, сколько мы никогда не сможем просить. Другой пример. Телеканал «Матч ТВ» UFC платит за показ турниров, а нам не платит. Считают, что свои могут и бесплатно дать. В Америке люди приучены за все платить, а у нас нет. Вот если у меня на «M-1 Арене» проходит концерт, люди мне звонят и спрашивают, можно ли приобрести билеты. Потому что за концерты привыкли платить. А как только турнир — те же люди уже спрашивают, есть ли бесплатные билеты. Есть вот такая ментальная проблема. Вот сколько стоит подписка на бои? 3 – 5 долларов. Не так много на самом деле. Но люди все равно будут искать возможность украсть где-то на просторах Интернета, пусть даже в плохом качестве. Я пытаюсь с этим бороться, объяснять болельщикам, что они не мне платят, а ребятам, которые выступают. Если бы это был такой выгодный бизнес, поверь, эти бои, как рестораны, были бы на каждом углу. Боями в России занимаются только фанаты. Медленно, но эта картина меняется. Я пытаюсь сейчас выстроить финансовую модель: у меня свой канал, платформа. Но нужно еще очень много сделать. Верю, что скоро это будет приносить какие-то свои дивиденды. Если бы я не занимался боями, был бы уже миллиардером, серьезно тебе говорю.
– Не может быть, чтобы вам это совсем никакого дохода не приносило.
– Не поверишь. Вообще ничего.
– Грубо говоря, за прошлый год смешанные единоборства вам принесли ноль рублей, ноль копеек?
– Да. А иногда даже убытки. А с чего прибыль будет? Слава богу, у меня есть другие бизнесы, которые приносят мне прибыль. Я ищу спонсоров, партнеров. Главное — отбить расходы, заплатить спортсменам. И что самое важное, ты не можешь остановиться. Если остановиться хотя бы ненадолго — всё. Многие приходили в этот бизнес с шашками наголо: «Мы сейчас завоюем это рынок!» Сотни были таких компаний, которые приходили в смешанные бои с большими деньгами. Теряли 20 – 30 миллионов и закрывались. Если нет системы, бизнес невозможно выстроить.
– Вы же сами сказали только что, что UFC пришли в Россию, потому что наш рынок созрел.
– Для них созрел.
– То есть за UFC в России зрители уже готовы платить, а за M-1 еще нет?
– Люди нам платят, но недостаточно, чтобы на этом заработать. Билеты мы продаем совсем по другим ценам, чем UFC. Билет на UFC стоят от 4 – 8 тысяч рублей. А у нас от 800 – 1000 рублей. Но сегодня у нас есть перспектива развития за счет как раз того, что топовые бойцы UFC могут выступать и у нас тоже.
– Подводя итог. Турниры UFC в России это не просто имиджевая история, но и коммерческая. Они пришли сюда, чтобы зарабатывать?
– Для них все коммерция. Россия для них — маленький кусочек глобального рынка. Это как «Кока-кола». Сравните, сколько в России продается «Кока-колы» и сколько лимонада «Буратино». Для UFC важна глобализация, потому что турнир в России будут смотреть не только в России. На каких условиях они будут делать в РФПИ прибыль и убыль, я не знаю, но они как-то договорились.
– Каков бюджет среднего мероприятия M-1, например?
– 20 – 30 млн рублей в зависимости от того, где проходит. У UFC бюджет российских событий 2 – 3 млн долларов. Но у них другие гонорары, зарплаты, доходы. Говорю же, что нужна стабильность, чтобы на счету всегда были деньги, чтобы ты мог ими оперировать. Сейчас я понимаю, что рынок созрел. Рынок вообще сейчас поменялся. Ты можешь взять свой телефон и посмотреть турнир в прямом эфире. Еще пять лет назад такой возможности не было. Надо было прибежать к телевизору, найти определенный канал, включить. Сейчас, где бы ты ни находился — хоть в поезде, хоть в самолете, в любой точке мира, — скачал приложение и смотришь. Мир изменился. Поэтому UFC и пошло на весь мир, потому что понимает, что деньги можно зарабатывать теперь не только в Америке. Раньше они зарабатывали только на pay-per-view (оплата за трансляцию конкретного события. — Ред.). Каждый американец приходил вечером домой, брал бочку пива, платил 50 баксов и смотрел UFC в прямом эфире. А теперь они решили пойти по пути глобализации. Пусть они даже на этом турнире в России и потеряют, но зато эта аудитория, которую они здесь найдут, будет платить за трансляции турниров в Англии, Америке. Это же одна машина. Более того, по итогам двух турниров в России они будут в убытке. А по итогам года они будут в плюсе.
– Остались ли в UFC довольны проведением турнира в Москве?
– Конечно. Все прошло хорошо. Мы и там тоже помогали. Все судейство наше. Была полная арена, 22 тысячи человек.
– Есть вероятность, что UFC проведет номерной турнир в России (номерные турниры — главные события, в которых проводятся титульные бои; в России проходят турниры второстепенной серии UFC Fight Night. — Ред.)?
– Такая вероятность есть, но не в ближайшем будущем. Просто им это не очень нужно. Номерные турниры им выгоднее все-таки проводить в Америке. Если у них будет какой-то герой из России, например тот же Волков, то, может, им выгоднее будет провести его титульный бой в России. Это же все коммерция, американцы все считают. Им не нужно проводить здесь бой с Макгрегором, потому что в США они только на билетах соберут 3 – 4 миллиона долларов. У нас и арен нет с такой вместимостью, как у них. Здесь они делают в «Юбилейном» на 8 тысяч зрителей.
– Правда, что рассматривалась «Газпром Арена»?
– Это слухи. А зачем? Если бесплатно билеты раздать, наверное, реально собрать такой стадион. А если реально продавать билеты, то еще рано. Может, в будущем.
– Говорят, что нападающий «Зенита» Артем Дзюба может оказаться в углу Волкова во время боя. Это шутка или серьезная история?
– Это умный ход со стороны UFC по привлечению футбольной аудитории. Ведь футбольные фанаты это наша аудитория. У нас тоже есть бойцы из околофутбольной среды — Сергей Романов, например. Когда он проводит бой, у нас ползала выкупают только футбольные фанаты.
– После того самого прыжка Хабиба один из американских бойцов сказал, что Нурмагомедов своим поведением отбросил смешанные единоборства на 20 лет назад. Та история действительно настолько повлияла на имидж ММА?
– Конечно, я не могу поддерживать такое поведение бойца, потому что я сам возглавляю всемирную федерацию. Та ситуация действительно очень плохо отразилась на моих попытках добиться признания смешанных единоборств в Олимпийском комитете. Для нас это такая пощечина. Нам теперь все время тыкают: «Что это за спорт, если такие вещи происходят?» Но и осуждать Хабиба я не могу. То, что сделал Конор... Хабиб ведь очень долго терпел. Я не могу его осуждать за его поступок, потому что Макгрегор перешел грань. Есть трэш-ток, но когда ты касаешься религии и отца... я могу только поаплодировать Хабибу. Как профессионал, я его осуждаю, но как человек — аплодирую. Он как мужчина сдержался и, когда выполнил свою работу, плюнул на деньги и сделал то, что сделал.
– Но он вам все-таки навредил тем самым?
– Наша задача сейчас, чтобы нас признали видом спорта. Чиновники в «Спорт-Аккорде» (международная организация, объединяющая международные федерации по отдельным видам спорта. — Ред.) такие истории, как с Хабибом, используют, чтобы вставлять нам палки в колеса. Но нам не могут уже отказать, потому что MMA признаны спортом более чем в 40 странах. А нам говорят: «Что это за спорт, когда бойцы выпрыгивают из сеток и дерутся со зрителями?» Но я думаю, что в этом году нас все равно признают. Более того, я верю, что MMA станет олимпийским видом спорта где-то в 2024 – 2028 годах.
– 20 лет назад подобных ситуаций было действительно больше?
– Было, конечно. Хотя из сеток никто не выпрыгивал. Я всегда сразу дисквалифицировал таких спортсменов. Я вообще не поддерживаю трэш-ток. Он дает офигенный резонанс, миллионы просмотров, но я не любитель этого всего. Да и то, когда ты там толкнул на взвешивании соперника, это одно, но как это делал перед боем с Хабибом Макгрегор, это просто унизительно. Лично я Макгрегора не уважаю. Никому не позволительно касаться религии и родителей. За то, что он наговорил Хабибу, его не просто уважать нельзя, его дисквалифицировать надо и вообще никуда не пускать.
– Вас не удивило, что пока у Александра Емельяненко был контракт с «Ахматом», с ним впервые за долгие годы не происходило никаких скандальных историй, он не сорвал ни одного боя? А стоило ему уйти и буквально через несколько дней у него опять возникли проблемы с законом?
– Меня это не удивило. В Чечне алкоголь вообще не продается. Я в принципе не встречал таких ребят с Кавказа, кроме каких-то единиц, кто вообще пьет. Большинство спортсменов оттуда – верующие и нормальные ребята. Там просто такое окружение, что и захочешь — не выпьешь. Я знаю Сашу много лет, и то, что с ним опять это произошло, меня лично не удивило. Когда он трезвый, он нормальный и спокойный. Как выпьет — меняется на 180 градусов. Ему просто нельзя пить.
– Говорят, что уходить надо вовремя. Федор Емельяненко не задержался ли?
– Не знаю. У меня нет комментариев по этому вопросу. Это его личное дело.
– Возможны ли еще бои Федора в M-1?
– Нет. А мне и не нужны такие спортсмены, как Саша или Федор. Мы лига, которая делает звезд. Есть организации в мире, которые только вылезли из дупла и начинают собирать бывших звезд, платят им большие деньги, чтобы засветиться. Нам это не нужно. У нас есть молодые и талантливые бойцы. Мне ничего и никому не надо доказывать. Посмотрите на ту же UFC. Все наши бывшие бойцы там в топе, все стали звездами. И зачем мне нужны сейчас бойцы с именами? Они стоят дорого, а какой эффект они мне дадут?
– Рискну предположить, что на молодых, никому не известных бойцах, возможно, не так хорошо заработаешь?
– С чего бы? На звездах еще больше потеряешь, чем заработаешь. Допустим, я сделаю здесь бой Александра Емельяненко. Заплачу ему кучу денег. И на чем я заработаю? На билетах? Хорошо. Возьмем Ледовый дворец. Билеты будут стоить от 1500 до 5000 рублей. Больше у нас просто не заплатят. Все билеты ты никогда не продашь. Например, на турнир с боем Монсона мы наторговали билетами миллионов на пять рублей. А Монсон один стоил дороже. Это невыгодно вообще. Билеты возвращают максимум 20 процентов затрат. Чаще — меньше. У меня другая политика: тише едешь — дальше будешь. М-1 создает звезд. Мы находим молодых талантов и доводим их до самой вершины. И сейчас мы эту вершину даже можем использовать. Я лучше сделаю бой Дамира Исмагулова или Алексея Кунченко. Для меня это будет эффективнее, чем бой того же Монсона или Федора Емельяненко.
Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
