ПоделитьсяСудью Дзержинского суда погрузили в редкий процесс, где подозреваемыми выступают два адвоката, потерпевшим — сотрудник ФСБ, а сторона защиты представлена 40 юристами.
Обвинение в оскорблении представителя власти еще не предъявлено, но битва за отца и сына Зломновых уже началась. В Петербурге прошло заседание, на котором адвокатское братство пыталось отбить своих, обжалуя сам факт возбуждения уголовного дела. 28 марта в сражении участвовали 13 адвокатов, всего их — четыре десятка. Профессиональное сообщество выбрало стратегию веерных жалоб, перед напором которых судье Ольге Андреевой пока удается держаться.
– На своём многолетнем пути я кого только не защищал: министров, губернаторов, вице-губернаторов, судей. И есть такая категория фигурантов, дела в отношении которых возбуждаются в особом порядке, – в судебном коридоре просвещал журналиста «Фонтанки» легенда адвокатского мира Юрий Новолодский.
Адвокаты в эту категорию входят. Особый статус должен гарантировать, что оппоненты в погонах не наградят их статьёй исключительно из желания свести счёты. Санкционировать преследование по закону может только высшее руководство, которое, как предполагается, таким соблазнам не подвержено.
– Решать вопрос должен был лично (глава Следственного комитета Петербурга. – Прим. ред.) Александр Клаус. На практике выходит, что ему подносят бумажку, тычут пальчиком и говорят: вот здесь подпишите.
Петербургские адвокаты встали под ружье после того, как 27 декабря прошлого года в отношении их коллег Андрея и Михаила Зломновых возбудили уголовное дело по ст. 319 УК РФ («Оскорбление представителя власти»). Как следует из материалов, 22 августа 2018 года следователь 2-го отдела следственной службы УФСБ Даниил Саблин, в производстве которого находилось дело о продаже оружия, собирался предъявить Павлу Зломнову новое обвинение. Фигуранта доставили из Горелово на Захарьевскую, туда же пришли его отец Андрей и брат Михаил и словно напрочь забыли об адвокатской этике. За два часа Саблин услышал, что он фашист, садист, подлец и животное, ему напомнили про расстрелы в 39-м и будто даже припугнули связями, благодаря которым он пробкой вылетит из ФСБ, стоит Павлу попасть в колонию. Следователь стерпел, а возможно, и вовсе спустил бы родным горячность, да понятые напомнили.
История получила огласку, и о готовности защищать интересы Зломновых публично заявили 40 адвокатов. Уголовное дело еще расследуется, но юристы атакуют его жалобами в рамках уголовного-процессуального производства. Процессы в Дзержинском идут с конца января, 28 марта 13 защитников получили возможность выговориться. Судья и прокурор были немногословны, адвокаты, напротив, не скупились: юридическая лексика тесно сплеталась с экспрессией.
– «Какой из тебя следователь… К стенке и расстреливать… Ты ещё под стол ходил, когда я юридический факультет заканчивал… Призывал к порядку, но ему говорили, что «пуганые и чихать хотели». Остального не вспомню – много было всякого», – огласила судья показания одного из понятых, которые он дал в ноябре.
Почти три месяца, вероятно, подзатёрли подробности. В изложении понятого так выступил младший из адвокатов. В зале сопоставили возраст и ответили смешками. Впрочем, отец, судя по показаниям, от сына ушёл недалеко и повторил обидное почти слово в слово так, что слушающие засомневались: а не хором ли декламировали? Через две недели после беседы с понятыми следователь направил рапорт в СК, где со ссылкой на материалы дела доложил: был оскорблён публично.
«Крайне неловко и стыдно перед понятыми», – признал он и выделил материалы в отдельное производство. Доследственная проверка была запущена. Но занимался ею не Клаус, а старший следователь следственного отдела по Центральному району ГСУ СК по Петербургу Елена Байкова.
– Саблин допрашивал понятых, фактически будучи потерпевшим, а потом ещё и составил безнравственный рапорт. Потерпевший – пиши заявление, как все, – возмутился Новолодский и обратился к судье: – Есть инструкция: если сотруднику угрожают обвинением, то он должен сразу поставить в известность руководство.
Акцент на долгом осознании, про которое Саблина так и не спросил никто из разбиравшихся с его обидой, сделал и адвокат Александр Мелешко:
– Клаус, как безусловно компетентный, так бы не поступил. Это не прошло бы мимо его глаз, а рядовой следователь не заметила.
Елена Байкова школьницей в сером костюме скромно сидела у двери. Три ряда скамеек в зале были заняты адвокатами, ей подыскали стул. Предполагалось, что компанию следователю составят Даниил Саблин и Александр Клаус, но свидетельствовать в суд они не пришли, держать ответ пришлось в одиночестве.
– Из ФСБ материал был направлен в ГСУ, откуда с сопроводительным письмом 3 декабря 2018 года поступил в следственный отдел по Центральному району для распределения по территории, – описала она путешествие документов.
– В сопроводительном письме руководству вашего отдела предлагается организовать надлежащий ведомственный контроль для процессуальной проверки и принятия обоснованного решения. Кто по сути дела проверочные мероприятия проводил? – спросил ее Новолодский.
– Я.
– Ход проверки: что нужно сделать, спросить, кого вызвать – кто это определяет? – добивались адвокаты.
– Следователь.
– В данном случае, кто это определяет? – призвали к конкретике Байкову.
– В данной ситуации с согласия руководства этим следователем была я.
Разбираясь в обстоятельствах, следователь опросила понятых, Даниила Саблина, эксперта, от беседы со Зломновыми воздержалась.
– Экспертизу не назначила, а только опросила эксперта! Вы хоть что-нибудь попытались узнать о другой стороне? В отношении судей всегда тщательная процессуальность, мы тоже в зоне риска, – выступали адвокаты, перечисляя статьи и цитированием УПК подтверждали, что заниматься проверкой стоило бы явно не «местечковому» начальству.
В порыве профессиональной солидарности защитники напомнили, что они посредники между правосудием и обществом, и особый статус требует от высшего руководства не только поверхностного взгляда и одного росчерка.
Сочувствия в лице прокуратуры не получили. Расплывчатого «многочисленные оскорбления» в постановлении достаточно, приглашение понятых на обвинение закону не противоречит, на одном дыхании выдала представитель надзора и приземлилась на место, подогнув под стул ноги.
– Жаль, что прокуратура играет роль статиста. Ни соображения, ни возражения. Одобрямус. Давайте фото поставим вместо уважаемого сотрудника, – взял слово Андрей Зломнов. Поначалу не допуская лишних эмоций, всё больше горячится, говоря о деле сына, но спотыкается на просторечном «наплевать» – суфлируют с галёрки.
– Не было никаких оскорблений, хотя мы были тогда на взводе, – рассказывает он в перерыве. – Встреча была ещё на 21 августа назначена. Мы приходим и слышим крик Паши – он забился под стол, а Саблин за наручники тащит его оттуда. Пашу собирались в наручниках тащить по улице на Шпалерную, требовали подписать бумагу, что могут застрелить при попытке побега. Ну какой побег? Он и не дрался никогда. А 22-го я, как старший, прочитал ему воспитательную лекцию. Пытался донести, что нельзя тащить людей, как животных, так только фашисты поступали.
Павел Зломнов был задержан 31 января 2018 года по обвинению в незаконной продаже оружия. Вместе с ним по делу проходят Дмитрий Бажин, Олег Савицкий, Валерий Машкин и другие неустановленные лица. Защита утверждает, что показания против Павла выбили из другого фигуранта, его самого тоже пытали: после задержание в минивэне тыкали пальцем в ухо, валили и прыгали сверху, а один из оперативников будто кричал: «Я твой император!» По словам отца, Павел указал на «Калигулу», но военное следствие состава не усмотрело.
Павел работал водителем в администрации, возил депутатов, получал не так много, но, говорят, устраивало. Оружию не чужд, правда, скорее, раритетному. По образованию – специалист музейного дела, диплом защищал по выставкам старинного оружия. Мастерски стреляет из арбалета. По словам отца, к боевому отношения не имеет, но после физического контакта с оперативниками признал бы и это, да нечего. За год до суда дело не дошло. В январе 2019-го обвиняемого отпустили под подписку, но на волю выйти не дали, затормозив более тяжкой статьёй.
– Заявляют, что он в камере продекламировал стих, в котором якобы назвал обвиняемого во взрыве в ФСБ Архангельска героем. Стишок как будто детский, не знаю, кто его написал. Видел этот лист – там сбоку для особо непонятливых приписано «Архангельск», – продолжает Андрей Зломнов. – Возбудили дело по оправданию терроризма. А свидетелями проходят заключённые, рядом с которыми он будто бы «оправдывал».
Пока отец и брат пытались отбиться от своего уголовного дела, Павлу продлили содержание под стражей. К обвинению в продаже оружия и террористической статье он успел получить дело об оскорблении представителя власти. По версии следствия, нелестное от него услышал сотрудник УФСИН в Горелово.
Судья Дзержинского суда Ольга Андреева спустя полтора часа вышла из совещательной комнаты и постановила: в жалобе отказать, подписи Клауса достаточно. Рассмотрение аналогичного обращения Михаила Зломнова отложено на 2 апреля.
Татьяна Ципуштанова,
«Фонтанка.ру»
