ПоделитьсяЖительница Петербурга после смены пола лишилась работы. Спустя два года суд встал на сторону трансгендерной женщины, но вместе с победой она получила огласку, к которой не была готова.
Немецкое предприятие руководствовалось перечнем тяжелых и вредных профессий, запрещенных для женщин. Уволенная обратилась в суд и спустя два года неожиданно выиграла его — и около 2 миллионов рублей компенсации неполученной зарплаты в придачу. Пока работодатель готовится подавать апелляционную жалобу, у истицы новая проблема — пресс-служба суда обнародовала ее персональные данные. Теперь женщина опасается последствий «аутинга»: на новом месте работы не знают о ее прошлой жизни.
Но созданный прецедент поможет защитить права не только трансгендерных, но и обычных женщин. Абсурдность профессиональных ограничений своим примером в разговоре с «Фонтанкой» доказывают дальнобойщица и женщина – капитан речного судна.
Трансгендерная петербурженка два года боролась в суде против дискриминации на работе и была известна в СМИ под измененным именем Анастасии Васильевой. Районный и городской суды отказали в иске, апелляция тоже была отклонена. А вот президиум горсуда отменил решение суда первой инстанции. Спустя два года Фрунзенский районный суд со второй попытки встал на ее сторону, присудив 1,85 млн рублей компенсации за вынужденный прогул — и в сообщениях для СМИ раскрыл ее настоящее имя.
Это обычная практика, однако адвокат истицы Максим Оленичев говорит, что специально заранее оговаривал этот момент с пресс-службой президиума горсуда. «Они пошли навстречу и не стали публиковать персональные данные моей доверительницы, отправляя дело на новое рассмотрение, – рассказал Оленичев «Фонтанке». – А когда районный суд вынес свое решение, его сообщение было опубликовано в телеграм-канале вместе с персональными данными». Юрист отмечает, что закон допускает распространение этой информации: «Есть закон, который защищает жертв сексуального насилия и несовершеннолетних. А женщины, пострадавшие от домашнего насилия, такой защиты не имеют, их данные широко публикуются. Как и данные трансгендерных людей».
Моральный вред суд оценил в 10 тысяч рублей (пострадавшая требовала 50 тысяч). Но говорить о получении денег рано — ООО «Яношка Павловск», которое ее уволило в июле 2017 года, собирается подать апелляцию. Компания занимается выпуском цилиндров глубокой печати и полиграфическими услугами, имеет 25 филиалов в 15 странах и лишь один – в России, в поселке Коммунар.
Избавиться от сотрудника, которого с 2005 года на производстве знали как мужчину, а в 2017-м увидели паспорт с пометкой «жен.» в графе «пол», решили на основании постановления правительства от 2000 года. Документ запрещает брать женщин на 456 видов работ. Тем, у кого в паспорте указано «жен.», нельзя в числе прочего валить лес, кантовать бочки с рыбой вручную, водить аэросани, изготавливать костяной уголь, отжимать йод, водить автомобили грузоподъемностью свыше 2,5 тонн и обтесывать камни. Есть в перечне и подпункт «Цехи глубокой печати». В самом конце документа есть уточнение: работодатель может использовать женский труд на всех перечисленных выше работах, если создаст безопасные условия, а рабочее место пройдет аттестацию и получит положительное заключение государственной экспертизы условий труда и регионального госсанэпиднадзора. Понятно, что желающих так заморочиться мало.
Многие пункты злосчастного постановления переписаны с аналогичного документа 1970 года выпуска. «Технологии с тех пор улучшались, и если в 1970-е годы недопуск женщин был обоснован, то сегодня список профессий, запрещенных для женщин, не отражает реальность», – говорит Максим Оленичев.
В 2012 году Конституционный суд сослался на охрану женского репродуктивного здоровья и отказался рассматривать жалобу Анны Клевец, которую не взяли машинистом Петербургского метрополитена.
А в 2017 году жительница Самары Светлана Медведева доказала, что отказ Самарского речного пассажирского предприятия принять ее на работу капитаном речного судна – дискриминация по признаку пола. На судебные разбирательства ушло пять лет. Сначала все инстанции Медведевой отказали, и тогда ее представитель обратился в комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин. Комитет в 2015 году опубликовал свое мнение относительно действующего в России списка профессий, порекомендовав применять его только для охраны материнства. В июле 2017 года Верховный суд отправил дело Медведевой на пересмотр, и Самарский районный суд признал факт дискриминации, но заставлять предприятие трудоустроить истицу не стал – Светлана Медведева к тому времени уже нашла другую работу.
Верховный суд России в 2016 году издал обзор практики, где сослался на мнение антидискриминационного комитета ООН.
Эти два документа и стали основанием для победы трансгендерной петербурженки в тяжбе с немецкой компанией. Дело в том, что, вынося решение в первый раз, суд не принял во внимание мнение комитета ООН и обзор практики Верховного суда.
«Моя доверительница физиологически не может родить ребенка, поэтому к ней нельзя относить требования постановления 2000 года, – говорит Оленичев. – Мы обратились с кассацией в президиум горсуда в декабре 2018 года. И президиум отменил принятое решение. В январе прошла судмедэкспертиза, которая установила, что Анастасия Васильева может по состоянию здоровья выполнять работу печатницы. Кстати, в медицинских критериях, по которым проходит экспертиза, нет ни слова о способности к деторождению. С ее результатами, мнением комиссии ООН и обзором практики Верховного суда мы вернулись в районный суд, и он вынес решение в пользу моей доверительницы».
Но праздновать победу не спешат – мотивировочная часть решения суда будет опубликована только в середине мая, после чего ответчик оспорит решение. Но и уже достигнутое – большой шаг в защите прав женщин, считает Оленичев.
«Фонтанка» связалась со Светланой Медведевой, которая в настоящее время работает капитаном-механиком катера на нефтеперерабатывающем заводе.
«Проблем с трудоустройством у меня не было, – говорит Светлана. – Следовать постановлению 2000 года или нет – на усмотрение работодателя. Просто один идет на уступки и создает безопасные условия труда, другой не может или не хочет. Моральные и временные затраты на иск не окупились совершенно. Юридическую помощь мне оказывал бесплатно АДЦ «Мемориал». Было бы неэтично предъявлять иск о компенсации Самарскому речному пассажирскому предприятию, так как они в силу обстоятельств не могли меня взять на работу. Компенсацию должно было бы выплатить мне государство, но в заключении ООН не говорилось о компенсации. Постановление как существовало, так и существует. Но, даже зная, что так будет, я в любом случае взялась бы за эти судебные тяжбы. Во-первых, в будущем это поможет кому-то еще, как помогло петербурженке. А во-вторых, я бы, наверное, не смогла устроиться на свою нынешнюю работу. Работодателю проще где-то закрыть глаза и согласиться со мной. Потому что все знают, что дело может дойти до суда».
Сегодня женщины все чаще трудятся на «запрещенных» работах и не считают, что их здоровью что-то угрожает. Работодатели идут им навстречу – и это первый признак того, что в отрасли снижаются зарплаты и мужчины начинают отказываться от таких предложений.
«Ко мне у работодателей никогда не было вопросов, – рассказала «Фонтанке» дальнобойщица Евгения Маркова. – Самые фильдеперсовые компании, с зарубежными рейсами, конечно, женщин-водителей на работу брать не будут. Но в те времена, когда меня не брали, зарплаты дальнобойщиков были 100 тысяч и больше. Когда меня начали брать, они снизились до 90 тысяч. Сегодня это 70–80 тысяч в месяц. Работодатели заинтересованы брать женщин, потому что они согласны на меньшее».
Евгения Маркова отмечает, что в ограничениях «по вредности» сегодня нет никакого смысла. Потенциальным матерям запрещали водить большегрузы из-за сильной вибрации, которая наблюдалась на машинах вроде МАЗ-500. На современных фурах такой опасности уже нет. «А даже если бы и была, каждая вправе сама решать, заводить детей или нет. Может быть, она – убежденная чайлдфри, – говорит Маркова. – Единственное, для беременных я бы допустила более ранний выход в декрет, если есть угроза жизни ребенку».
Венера Галеева, «Фонтанка.ру»
