ПоделитьсяПока в Архангельске продолжают бессрочную акцию протеста против строительства полигона под московский мусор, губернатор Архангельской области Игорь Орлов поговорил с «Фонтанкой» о скандальном проекте, горящих свалках и о том, кого он имел в виду, говоря о «шелупони».
В рамках Арктического форума, который прошёл в Петербурге 9–10 апреля, говорили среди прочего об экологии и угрозах для Арктического региона. В эти же дни в Архангельске суд одного за другим штрафовал активистов, которые участвовали в многотысячном митинге, состоявшемся накануне, и бессрочной акции протеста против строительства крупного мусорного полигона «Экотехнопарк «Шиес» на границе Архангельской области и Республики Коми. Туда по железной дороге планируется свозить твёрдые коммунальные отходы из Москвы и Московской области.
Воссоединение души и тела – это по-православному, по-божески
– Игорь Анатольевич, вам не жаль, что форум перенесли из Архангельска в Петербург?
– Тело форума здесь [в Петербурге], а душа-то в Архангельске. И то, что форум в силу объективных обстоятельств проходит здесь, в Петербурге, – это результат того, как мы провели его в Архангельске. Мы готовились принять 2,5 тыс. гостей, может, чуть больше (в 2017-м было 800 участников, в 2018-м – 2200, в Петербурге форум собрал 3,6 тыс. – Прим. ред.). Мы много работы провели в Архангельске, построили новую экспоплощадку на 4 тыс. кв. м, создали новые мощности в центре города для проведения деловой части форума, построили две новые гостиницы, но этого нам не хватило. Аргументы за форум здесь были гораздо более весомые, и мы с уважением относимся к решению, которое приняло руководство страны. К этому нужно относиться с точки зрения интересов государства. Но, повторюсь, душа там, а воссоединение души и тела – это по-православному, по-божески.
Но у нас прекрасные отношения с университетами и институтами в Петербурге. Сотрудничество, которое налажено с вашими вузами по линии Медицинского университета и Северного федерального университета, – это бесценное сотрудничество, запас на будущее. Весь Северодвинск базируется на опыте, знаниях, поставках из Петербурга. Все самые интеллектуальные системы, все самое сложное оборудование, оружие, все проектные решения – это Санкт-Петербург.
Вы знаете, я сам закончил ЛИАП (Ленинградский институт авиационного приборостроения), я кайфую здесь, в Питере. Извините за сленг, но других слов больше не найдёшь. Набережная канала Грибоедова – это место, где я встречался со своей супругой, а пышечная рядом с ДЛТ – место, где студенты всегда получали массу удовольствия. Дёшево и вкусно. До сих пор мне там нравится.
– Сейчас основное внимание к Архангельской области приковывают массовые протесты против полигона ТБО в Шиесе…
– Архангельская область всегда впереди планеты всей, и наши люди потребовали более внимательного разъяснения всего того, что связано с переработкой отходов. Мы на определённом этапе этого не сделали, не смогли внятно объяснить. Конечно, печально, что появились другие объяснятели, но мы настроены на то, чтобы продолжать глубокую содержательную работу и людям внятно рассказать. Это, кстати, получается. Я сам бываю на великом множестве площадок, мои специалисты ездят по всей области.
– Но в Шиесе вы не были?
– Нет. Буду на следующей неделе. В Ленском районе я бывал многократно, но на [станцию] Шиес я ехать не собираюсь, там смотреть нечего, там ничего нет, кроме, скажем так, железнодорожных конструкций и кучи техники. Я буду встречаться с людьми и разговаривать с ними, как и положено губернатору.
– Сейчас в Шиесе уже ведутся какие-то работы?
– Да, на территории в 47 га, которая принадлежит Российским железным дорогам. Она стоит у них на балансе, произведены все землеустроительные и кадастровые работы. Мы передали 15 га компании ООО «Технопарк» для проведения изыскательных работ с целью обоснования возможности инвестиций – на 11 месяцев, до ноября 2019-го, и по итогам они должны представить результаты всех исследований и документы, говорящие о возможности или невозможности реализации проекта.
«Я не имею права отказывать инвестору. Иначе я преступник...»
– Расскажите, пожалуйста, о самом проекте. Заявленная стоимость инвестиций – 10,5 млрд рублей. Что на эти деньги будет построено и кто выступает инвестором?
– Заявителем выступило правительство Москвы. Всем критериям инвестпроекта – не проекта строительства – он соответствует. Инвестиции – 10,5 млрд рублей, рабочие места – порядка полутысячи, заработная плата достойная, налоговая отдача плюс социальный пакет предложений, связанный с развитием территории. Инвесткомиссия проект рассмотрела и сказала, что готова дальше работать совместно с инвестором в лице правительства Москвы. Заявленная проектируемая мощность – 500 тыс. тонн, участок – 300 га.
– А срок работы полигона называется?
– Нет, срока никакого нет.
– То есть полигон может расширяться?
– Проекта ещё нет. По оценкам, которые мы сегодня имеем, ООО «Технопарк» собирается войти в экспертизу не позже июня. Вхождение в экспертизу означает наличие документации. После этого идёт получение замечаний, доработка. Инвестор рассчитывает представить нам документацию для одобрения начала строительства не раньше конца этого года, ноябрь-декабрь.
СПРАВКА. По данным СПАРК, ООО «Технопарк» зарегистрировано в Москве в июле 2018 года. Генеральный директор – Олег Подрезков. Среди более чем 30 видов деятельности – малярные и кровельные работы, снос зданий, бурение и сбор опасных отходов. Компания принадлежит АО «Москапремонт».
– Понятно, сколько налоговых платежей получит бюджет?
– 900 млн рублей в год заявлено инвестором.
– Какие ещё поступления в бюджет даст полигон?
– Москва как инвестор в Архангельскую область предложила подписать предложение о социальном партнёрстве на 2 млрд в год, которое подразумевает создание социальных объектов на эту сумму в области. И сейчас идёт обсуждение срока в три года. Я думаю, что буду уговаривать сотрудничать и дальше.
– Вы слышали о подобных переговорах или готовых проектах в других регионах? Может быть, и Ленобласти стоит присмотреться и взять на вооружение, раз это так выгодно?
– Может быть. Я в этом отношении просто в восторге от Ленобласти. Если следовать той логике, которую нам предлагают активисты в Шиесе, жители Ленобласти могли бы сказать: «Мы питерский мусор забираем? Надо этому Питеру дать зарасти, пусть погрязнет в мусоре, и возле Эрмитажа на Дворцовой площади будет лежать большая-большая гора». Мы единая страна, мусор привезли не американцы и даже не шведы, мы произвели его сами. И мы должны найти решение, как с этим быть, иначе что мы скажем своим детям? Мы уже получили с вами наследство с советских времён. У меня свалки горят, почти десяток свалок каждый год. Как следствие – астма, онкологические заболевания, отъезд из этих мест. Это свалка в Северодвинске, которая сейчас начала тлеть, свалка в [посёлке] Октябрьский, где ещё лежит снег, а мы уже готовимся её проливать. И таких свалок у меня великое множество.
– Сейчас региональный оператор отвечает за эти все свалки?
– Нет ещё.
– А кто?
– Муниципалитеты. У них свои МУПы, свои частные предприятия. В основном МУПы. Много открытий чудных предоставил нам анализ работы этих предприятий.
– Этот полигон в Шиесе включается в общую территориальную схему обращения с ТКО в Архангельской области?
– Территориальная схема обращения с ТКО на сегодняшний день не предусматривает никаких объектов в Шиесе. [Инвестором] нам не предоставлены никакие документы, которые позволят говорить о том, что мы должны менять схему обращения с ТКО. Более того, чтобы начать разговаривать об изменении в схеме переработки отходов, нам нужно подписать соглашение с Москвой. Такого соглашения тоже не существует. Региональный оператор (ООО «Экоцентр», также выступает региональным мусорным оператором в Астраханской области, Республике Калмыкия, частично – Волгоградской области, Ростовской области, Краснодарском крае. – Прим. ред.) сейчас разрабатывает схему обращения с отходами. Он должен заявить тариф, по которому будет работать.
– «Экоцентр» имеет отношение к этому объекту?
– Никакого.
– Вы не раз говорили, что не собираетесь отказываться от проекта полигона в Шиесе как раз из-за больших инвестиций…
– Если инвестор представит нам весь пакет документов, подтверждающий легальность строительства подобного рода объекта, я что ему должен сказать? «Я передумал»? Ко мне ни один инвестор больше не пойдёт. Я ничего не разрешал, никому ничего не обещал, я ни с кем не перевязан и не имею никаких обязательств, кроме одного: мне должны быть предоставлены все нормативные решения, соответствующие законодательству РФ, позволяющие реализовать этот проект. Если одного разрешения не будет – этого проекта не будет. Но если всё будет – я не имею права отказывать инвестору. Иначе я преступник по отношению к жителям Архангельской области. К нам больше никто никогда не придёт.
– С экономической точки зрения понятно…
– Не только. Неправда. Главная функция инвестирования – создание условий для развития личности и достойной жизни на территории Архангельской области. Какой будет жизнь, если я позакрываю заводы? Все сбегут или будут влачить нищенское существование.
«Начинаем осваивать лес. А там речки и озёра, лягушки прыгают»
– С экологической точки зрения, вы считаете проект реализуемым?
– Если будет подтверждено соответствие всем нормам РФ, то да.
– Управление Федерального агентства водных ресурсов уже сделало заключение, что объект по захоронению, утилизации и переработке ТБО «Экотехнопарк "Шиес"» будет загрязнять источники питьевой воды. Этого мало?
– Это очень серьёзный посыл, который инвестор должен воспринять и объяснить, решит он эту задачу или нет. Это, безусловно, не имеет права остаться без внимания со стороны всех участников процесса. И мы ни в коем случае не допустим того, чтобы этот проект был реализован без учёта мнения Управления водными ресурсами.
Я вполне допускаю, что инвестор, оценив заключение Водресурса, Росприроднадзора, других [надзорных] организаций, примет решение, что он готов проинвестировать к 10 млрд рублей ещё 10 млрд, чтобы создать абсолютно закрытую систему, которая обезопасит, в том числе, реки и озёра, и предоставит нам обосновывающие документы. Какие основания у меня будут отказать ему в инвестировании? Никаких.
– Людей, которые выходят на митинги, очевидно, волнует именно экологическая сторона вопроса. Насколько я знаю, в проекте, представленном в правительстве Архангельской области, нет ни слова про переработку. Объясните всё-таки, пожалуйста, что будет представлять собой полигон.
– Я встречался и с главами муниципалитетов, и с активистами, которые, в том числе, присутствуют в районе станции Шиес. Мне нечего им ответить. Ни морфология, как это будет вестись, ни технология, как это будет делаться и реализоваться, ни объёмы окончательно утверждённые, ни проектные решения, которые будут обеспечивать безопасность нахождения этого имущества, этих брикетов, на территории Архангельской области, – таких данных у меня на сегодняшний день нет.
Сегодня там, где нас слушают и где есть диалог, всем всё понятно. Если следовать логике взаимного крика и неприятия аргументов, то в принципе нельзя ничего будет в Архангельской области построить. Начинаем осваивать лес – строим дороги. А там речки и озёра, лягушки прыгают. Нельзя строить – значит, лес нельзя осваивать. Вообще область надо закрыть. Алмазы нельзя добывать – там птичка какая-то жила. Но мы разработали комплекс мер, была специальная программа разработана «СеверАлмазом» и «Лукойлом», популяция этой птички была перенесена, созданы условия для её перемещения, речка была переведена по особому режиму. То есть каждый инвестор должен реализовать российское законодательство с точки зрения экологии, безопасности, интересов территорий. Мы ни на йоту не отступаем от российского законодательства, потому что это наша страна, наша земля, и мы должны следовать правилам. Отклонение от этих правил приводит к разрушению этой страны. Этого нельзя делать.
«Я просто прошу уважения»
– Кажется, что недовольство граждан только возрастает (7 апреля в Архангельске прошёл многотысячный митинг, самый крупный в современной истории города. – Прим. ред.). Вы что-то собираетесь с этим делать? Найти с активистами общий язык, может быть, поменять линию общения?
– Безусловно. Я собираюсь продолжать прямой открытый и очень предметный диалог с теми людьми, которые к нему готовы. Я никогда не закрывался от них. Я ни разу не отказался от встречи с теми, кто хотел со мной встретиться. Единственное – я не встречаюсь на митингах. Это бессмысленно, никакой роли не играет и не несёт какого-то движения вперёд. А любая общественная площадка, будь то экофорум или встречи с активистами на площадке общественной палаты, – пожалуйста. Я приезжал, с ними разговаривал. Кстати, активисты с Шиеса тоже там были. Любой человек слышит или не слышит, это его право. Я не собираюсь никого переделывать, ни под себя, ни под какие-то законы.
Я просто прошу уважения, а если нет уважения, то с такими людьми не считаю возможным общаться. И когда начинают персонифицировать лично меня, начинают обманывать людей воочию, вслух и не неся никакой ответственности… На первом этапе вообще все говорили, что «Орлов – приезжий», что «у него всё где-то там далеко, он соберётся, уедет, а мы тут с мусором останемся». Я 28 лет живу в Архангельской области из своих 54 (Игорь Орлов — уроженец Донбасса, город Дебальцево. – Прим. ред.). У меня дети там и внуки. А та самая часть общества позволяет себе заявлять, что это неправда. У меня адреса есть, явки, телефоны.
– Раз уж вы сами затронули эту тему, хотелось бы всё же уточнить, кого именно вы назвали «шелупонью».
– Монтаж, который сегодня доступен абсолютно всем, – это большая беда, инструмент манипуляций. Я очень внятно, очень чётко определил свою позицию к лжецам и негодяям. И я не собираюсь её менять. Если у кого-то другое мнение о лжецах и негодяях, он имеет на это право, значит, он из их среды. Я назвал только этих людей, чётко обозначив в своей фразе, о ком идёт речь. И больше никого. Берите первоисточник. Мне сказали, что это моё интервью выложено в Интернете. И при этом я многократно сказал, что каждый человек, который не понял, о чём идёт речь, имел право выйти на митинг и задать этот вопрос власти. Я абсолютно согласен с конституционным правом людей на эту форму общения. Значит, мы что-то недоработали, мы обязаны пойти к людям и продолжать это объяснение. Этим мы и занимаемся. Понимая, что большое количество людей с предприятий Северодвинска пришли на этот митинг, я пошёл ко всем профсоюзным организациям Северодвинска – «Севмаша», «Звёздочки» и «Арктики» (градообразующие судостроительные и судоремонтные предприятия. – Прим. ред.). Я пришёл к ним и разговаривал более двух часов. Эта фраза со встречи с ними. Когда я уходил, мне аплодировали. Спросите у каждого в этом зале, о ком и что я говорил.
– Зачем мне спрашивать у них, если я могу спросить у вас лично?
– Меня это очень печалит. Этим завели народ, но это вариант манипулирования, который нам всем сегодня предложен… Завтра я ругнусь в туалете из-за того, что у меня что-то не получилось, и это можно записать и преподнести как разговор о президенте Российской Федерации. Это то, что сегодня делается. Это недопустимо. Я верю в Бога, я православный. Я считаю, что нормы православия абсолютны: не ври, не укради, не делай того, что находится за общечеловеческими нормами. То, что говорят эти люди, говоря о моих словах и так их интерпретируя, – это за пределами общечеловеческих норм. Это мне больно и неприятно. Что, я должен сейчас выйти на площадь перед ними и что-то сказать против? Они этого не заслуживают. Я знаю, что я говорил, и знаю, о ком говорил.
Извините за эмоциональность. Я нормальный, живой, даже мягкий – можете потрогать – человек, и, будучи губернатором, не становлюсь ни чиновником, ни бюрократом. Мама с папой так научили. К сожалению, я сталкиваюсь с этим. Это мой крест. Я, безусловно, объясню людям место и роль, суть того, что произошло.
Беседовала Яна Пруссакова, «Фонтанка.ру»
