ПоделитьсяБедные россияне или нет - Росстат отвечает каждый раз по-разному. Как рассказал «Фонтанке» эксперт, работавший с машиной госстатистики, считают там усердно, но не всегда понимают - зачем.
Росстат России передумал считать бедность граждан по новым правилам после публикаций СМИ про грядущие перемены анализа. В феврале премьер Дмитрий Медведев предложил считать бедность не по доходам населения, а по расходам. В марте Росстат заявил о рекордном снижении бедности за 5 лет. А в апреле курирующее Росстат Минэкономразвития отчиталось, что уже в 2019 году реальные доходы населения начнут расти, и к 2024 году этот рост превысит 12%. Но уже на следующий день после этого заявления Росстат признал, что реальные доходы населения России за последние пять лет снизились больше чем на 8%.
Что происходит сегодня с анализом данных статистики в России, «Фонтанке» рассказал исполнительный директор консалтинговой компании «Решения», социолог, специалист по матанализу, который в прошлом тесно работал с службами государственной статистики, Владимир Сократилин.
Поделиться– Статистика, если верить советским фильмам, – самая точная наука. Правда, в последнее время ее методы работы постоянно меняются. Например, недавно мы узнали, что «многомерная бедность» отменяется. Росстат передумал анализировать обнищание населения по новой методе. Как это понимать тем, кто является тем самым населением?
– Эти методы расчётов, а я по образованию математик, – это прекрасное позавчера. Интегральные индексы возникают тогда, когда ты не можешь создать нормальную модель расчёта. Модель реально должна описывать процессы. И математический аппарат для описывания социальных процессов давным-давно разработан – это теория вероятности. Но они это не хотят использовать. И пытаются, манипулируя числами, получить какие-то волшебные индексы. Из этого ничего не получится. Это антинаучный путь. На мой взгляд, это всё от плохой подготовки по математике. И малого опыта использования.
– Когда эксперты сначала говорят, что будет новая методика, потом критики указывают на её странность, и следует отказ от использования, для меня, как для обывателя, это выглядит примерно так: меня хотели надурить, но злодеев уличили, и они передумали меня обманывать. Похоже?
– Сегодня на одном и том же факторе можно анализировать целый вектор показателей. И это правильный пусть – учитывать как можно больше всего. Но госстатистику он приводит в тупик. Потому что они не знают, как анализировать все эти показатели. Крутят показатели и так, и сяк, а выводов сделать не могут. Что-то говорят про big data. Но ничего внятного на выходе нет. Скорее всего, они осознали, что не справятся. Возможно, просто эта методика не даёт результата. А усилий много. И не только скептически настроенные россияне, но и все остальные живут с уверенностью, что их уже обманывает власть или может обмануть. Какой выход в открытом обществе? Граждане, которые не имеют подходящего образования, смотрят на независимых экспертов. В России сейчас это узкие полуподпольные группы, которые под грифом «для служебного пользования» что-то обсуждают. А потом выдается сенсация. И это повсеместно. Неделю назад нам рассказывали, как начинают бить свайное поле в Судейском квартале. Сегодня все знают, что там будет парк. А сваи вынем. Как только возникает что-то социально значимое, как, например, анализ бедности, так мы сразу думаем, что нас хотят обмануть.
– И эти сваи тоже на всякий случай вынули?
– В каком-то смысле да.
– Можно ли доверять данным Росстата в 2019 году?
– Данным Росстата и в 2019-м, и в любом предыдущем году можно доверять только определенным образом. Надо понимать, как именно их посчитали. Методика, конечно, выложена на сайте Росстата, но где-то очень далеко. Допустим, власти ЦБ говорят: мы таргетируем инфляцию. Вопрос от общества должен быть такой: а что это за инфляция? Если я езжу на машине, то моя личная инфляция отличается от человека, который ездит на общественном транспорте. Он же не тратится на бензин. То есть нам нужно знать, что было учтено в подсчёте. Мы говорим: это наш уровень бедности. А как его считали? Почему брали именно такую корзину?
– Внятных ответов на эти вопросы нет. Это потому, что правда страшна, или потому, что никто четко спросить не может?
– И то и другое. Спрашивает действительно мало кто. Да и отвечать не очень хочется-то. Придумали вот такую модель. А почему именно такую? Потому что так захотели и согласовали.
– А что изменилось с переподчинением Росстата Минэкономики в конце 2018 года? Масса ехидных замечаний была. Что не так с министром Максимом Орешкиным?
– С точки зрения свободного общества, подчинение Росстата конкретному министерству не оправдано ничем. Росстат перестаёт быть независимым. Мне скажут: Максим Орешкин – хороший парень. Но хороших парней в политике не бывает. Чиновник устоит, если вопрос стоит так: доложить вождю, что «в целом ничего». Раньше это была отдельная служба, подчинённая вице-премьеру. А теперь Росстат подчинён министру, который очень заинтересован в результатах их расчётов. Обществу нужен независимый орган.
– Такие серьезные перестановки впервые в постсоветской России происходят со статистикой?
– После СССР такого не было ещё. А до развала Союза у нас все были подчинены партийному влиянию. С тем временем бессмысленно сравнивать, общество было иначе устроено.
– Что вообще происходило со статистикой в России после распада СССР и утраты актуальности прежних принципов планирования?
– Долгое время был сложный период. Ведь десятилетиями было хорошо понятно простое устройство экономики. Куча всяких старых методов, которые подходили для того времени, теперь не подходят. Нужны новые модели. И этот сложный период для Росстата не закончился. Это видно всякий раз на примере переписи населения. В последней переписи 2010 года ни одного сотрудника нашей организации не переписали, например. Мы на следующий день провели телефонный опрос 1000 человек в Москве и 1000 в Петербурге. В Москве 80% оказались переписанными. В Петербурге – 70%. С точки зрения процедуры – это провал. Такие неудачи происходят потому, что они к переписи подходят ровно так, как было в СССР. Что все придут и перепишутся сами. Или другой пример по городу. Петростат регулярно даёт данные числа жителей по районам. Данные он берёт из регистрации МВД. И одна из городских структур просила нас понять, почему количество людей, которые едут из новых районов, значительно превышает расчётное. Оказалось, что число зарегистрированных людей составляет 30% от реального населения. Потому что это Ленобласть, регистрироваться там не хочется. Ведь к регистрации привязаны поликлиники и школы.
– Игорь Липсиц, профессор НИЦ «Высшая школа экономики», автор учебников по экономике, которые, кстати, стали изымать из школ при министре просвещения Васильевой, рассказал, что сегодня высокопоставленные чиновники и лица, к ним приближенные, открыто ностальгируют по плановой экономике. Скоро статистика снова станет чёткой и понятной, как в СССР?
– Чиновники ностальгируют не по плановой экономике. Из них ведь подавляющее большинство не жили тогда. Они ностальгируют по той бюрократии. Сейчас бюрократия возрождается неудержимо. Есть знаковая книга 1980 года, где доказывалось, что советская номенклатура – это отдельный класс с точки зрения марксизма. «Номенклатура: господствующий класс Советского Союза», автор – Михаил Восленский. Но там был период застоя. Вы приходили молодым человеком в Госстат, овладевали действующими методами, а потом уходили на пенсию. Методы оставались теми же. Правила те же. Обстановка за окном – та же. Удобно. Но сегодня мир быстро меняется. Хотя в статистике мы все же уже ушли от советского. Просто идёт клановая борьба подковёрная. Поэтому любая должность воспринимается как способ усиления своего клана. И в Росстате в том числе.
– Шеф российской службы статистики Павел Малков, судя по трудовой деятельности, – человек, близкий к известному саратовцу, спикеру Госдумы Вячеславу Володину. Нужен ли и зачем главе законодательной власти страны свой человек на госкалькуляторе? Это может быть выгодно?
– Потому что в этой непубличной борьбе кланов каждый шеф клана пытается на все значимые должности расставить своих людей. Настоящий шахматист ведь не ловит вас на ошибках. Он пытается хорошо выставить позицию.
– Аппаратный вес?
– Да. Вот продвинул туда своего человечка. Теперь с этой позиции можно влиять на министра. Кто-то будет думать наоборот – вот человек Володина, будем с ним бороться. Все при деле. Если эта борьба не публичная, то обществу от этого хуже всегда. Подковёрная борьба всегда приводит к кризису власти, который отражается на всех.
– Поэтому сегодня уже и не смеются над новостями про успехи промышленного производства Петербурга за прошедший год – по версии Петростата. Цитирую главный по цифрам показатель «промышленного роста в производстве пищевых продуктов»: «Увеличился выпуск сухих каш (на 22,3%)». Это издевка? Статистики вообще люди с юмором? Могут шутить над работодателем, если работодатель не понимает, что над ним шутят?
– Надо же им что-то писать про успехи промышленности. Это же сайт Смольного – это пропагандистский и пиаровский ресурс власти. У них должен быть сильный рост. Вот они его нашли. И тут нет никакого юмора. Это же чиновники. Кто-то кому-то сказал, что в отчёте должен быть рост. Чиновник нашёл цифру – 22%. Ну и написали это первым пунктом.
– Это же смешно.
– Это вам смешно. А бюрократия так и работает.
– То есть я не дождусь молодежи из госструктур, которая сможет посмеяться над увеличением выпуска сухих каш как главном достижении промышленного производства?
– Среди чиновников не дождётесь. Вы не понимаете значимости сухих каш в экономике страны! Это один из важнейших показателей для роста демографии! И, кстати, это самая передовая еда! Демагогия, которая вам смешна в бюрократии, воспроизводится всё время.
– Что в нашей жизни в любом случае зависит от статистики? Что можно посчитать с пользой так, чтобы человек понимал происходящее?
– Если человек интересуется минимально экономикой и политикой, а минимально интересоваться должен, тогда ему нужно смотреть на числа и понимать, как они получены. Тогда станет понятно, что они могут обозначать. Послушать экспертов. Экспертов полно. Они не молчат. Пока ещё не все молчат. Смотрите на рост ВВП и инфляцию. На рост или падение основных отраслей. Если скачок или провал, интересно понять, угроза ли это.
– Статистика может быть честной в коррумпированной системе?
– Она почти всегда честная. Но бывает, что кто-то не договорил, а кто-то неправильно посчитал. Или не понимает смысла написанного. Сами по себе числа бессмысленны. Как в том анекдоте. Командир самолёта говорит штурману: «Прибор». Штурман отвечает: «55». «Что 55?» – спрашивает командир. «А что прибор?» – спрашивает штурман. Людям важны не сами числа, а их интерпретация. Нам говорят, что нет роста экономики, но это не страшно. И над этим нужно задуматься, достигли мы такого уровня, когда можно заниматься самим собой. Одни скажут, что мы ничего не достигли. Другие скажут, что Россия никогда так хорошо не жила, как сегодня. Это и нужно обдумывать.
– Я пытался понять, кто обычно первым пытается купить нужную статистическую правду?
– Это те, кто что-либо планирует, кто обещает населению, что зарплата будет составлять 200% от средней по экономике.
– Тут один мужчина сказал, что зарплата в городе должна быть 100 000 рублей в месяц. Он покупатель нужной правды?
– Я бы ему просто возразил. Почему не 200 000 рублей? 200 же лучше, чем 100. Никто не верит про 100. Это какая-то чепуха. И потом, что это значит? 100 000 – это средняя, минимальная, какая зарплата? А те, у кого сегодня 500 000 зарплата, тоже должны готовиться к 100 000? И когда нам заявляют, что зарплата бюджетников должна быть 200% от средней по экономике, то нужно понимать, что эти усреднения приводят к тому, что у кого-то будет меньше. У кого? У бизнеса? Как тогда бизнес будет жить? Как вы считаете «среднюю»? Вот вопросы, которые должны задавать граждане.
– И все же как можно обобщить сегодняшние статистические данные?
– Экономистам понятно, что есть общее реальное снижение доходов населения. С социальной точки зрения – потеря надежды на рост благосостояния. Есть фактор ухудшения отношения к власти вообще. У нас накапливаются плохие тенденции. Главный тезис, который приводит к социальным взрывам, – не то, что не хватает денег, а это ощущение несправедливости в обществе. Поэтому в эпоху войн люди голодают и стойко все переносят, а в другие моменты недовольны, хотя и не голодают. Сейчас ощущение несправедливости растет.
Николай Нелюбин,
специально для «Фонтанки.ру»
