ПоделитьсяЕго опекает Борис Ротенберг, а в гонках дает советы Виталий Петров. Возможно, скоро в Петербурге появится новый пилот Формулы-1. А пока Роберт Шварцман рвет всех в Формуле-3.
Имя Роберта Шварцмана появилось в новостных лентах ведущих российских изданий два года назад, когда он первым из россиян заключил контракт с элитной академией «Феррари». Тогда о нем заговорили как о будущем пилоте «Формулы-1». В мае этого года 19-летний петербуржец Шварцман успешно завершил первый этап обновленной «Формулы-3» (в одну серию были объединены чемпионат Европы «Формулы-3» и GP3) и возглавил общий зачет сезона. Через пару недель после этого Шварцман вернулся в Петербург. В интервью «Фонтанке» он рассказал, почему важно не покидать надолго Италию и какие машины войдут в его личную коллекцию.
ПоделитьсяО борьбе за чемпионство
– В конце прошлого сезона ты говорил, что хотел бы выступать уже в «Формуле-2», но остался в третьей. Есть разочарование?
– Совершенно нет. Я не люблю рассуждать «а что было бы, если бы...». Решение совместно принимали программы развития пилотов, в которых я состою, – «СМП Рейсинг» и Академия «Феррари». Вместе они пришли к выводу, что мне лучше остаться в новой «Формуле-3» и постепенно учиться, как работает резина, каков вообще формат гонок «Формулы-1», чтобы плавно войти в этот ритм. Возможно, в «Формуле-2» мне было бы тяжелее, потому что там другая машина, больше всяких фишек, и, возможно, я бы дольше привыкал к машине, и это могло добавить трудностей, а время там терять нельзя. Конечно, дело могло бы и там пойти сразу, но тут мы возвращаемся к разговору «если бы». По факту мы встали на тропу «Формулы-3», и моя цель сейчас – добиться максимального результата здесь. А дальше, как говорит мой дед, посмотрим, поглядим. Лично я не жалею ни капельки. Я езжу в одной из лучших команд. А идти в новую команду в «Формуле-2» – очень рискованно.
– Но ведь скорее всего тебе это все равно предстоит?
– Наверное, да. Надеюсь, если все хорошо сложится в этом году и мне удастся победить в чемпионате, ну или хотя бы войти в призовую тройку, с таким результатом уже наверняка можно будет двигаться дальше.
– У тебя нет ощущения, что тебя искусственно сдерживают в младшей серии? Ведь, например, еще недавно ты гонялся в одной серии с младшим Шумахером, а он уже выступает в «Формуле-2».
– Внутри меня есть, конечно, желание, чтобы мой рост происходил быстрее. Но сейчас я решаю далеко не всё. Я имею право голоса, но он не решающий. Есть еще голоса многих других людей, с которыми я работаю. Во-вторых, я еще достаточно молод и далеко не всегда понимаю, как правильно поступить. Я осознаю, что спешить мне еще некуда. Есть даже люди, с которыми я в свое время гонялся на равных, а они уже выступают в «Формуле-1». Но ведь у каждого своя судьба. Возможно, если я буду двигаться более размеренно, но добиваясь больших результатов, то окажусь в хорошей команде, с которой смогу добиваться существенных результатов. Думаю, такое вполне может быть. Еще раз повторю, мне спешить некуда. Но желание подняться выше было, не скрываю этого. Я просил: ребята, давайте, я хочу туда. Мне отвечали: еще рано, ты еще не готов.
– Сейчас ты настраиваешься на чемпионство?
– У меня есть такая цель, но она мне не мешает. Будет так, как будет. Моя главная цель – приезжать на каждый гоночный уик-энд и делать свой максимум, быть самым быстрым. А дальше – как сложится. Это же гонки. Есть много вот этих, как говорят в английском, if, то есть «если бы». Я не хочу думать об этих «если бы». Моя цель – делать свой максимум. Потом в конце года посмотрим, где мы окажемся. На данный момент могу сказать только то, что с нашей скоростью и работой, которую мы провели в первой гонке в Испании, мы можем выиграть чемпионат. Вот это я прекрасно понимаю.
О помощи Петрова
– Виталий Петров (первый российский пилот «Формулы-1». — Ред.) рассказывал, что ты якобы сам потребовал, чтобы он ездил с тобой на гонки в качестве наставника.
– Это так. Во-первых, он сам бывший пилот «Формулы-1» с большим опытом, которым он делится со мной. Считаю, что это абсолютно правильное решение. Еще Виталий сам по себе классный парень. Мне с ним комфортно. С ним можно пообщаться вне гонки. На самой трассе он особенно не надоедает, не лезет с нотациями по пустякам. Если он в чем-то уверен и знает, что сказать, он говорит, и я к этому прислушиваюсь.
– Сам Петров говорил, что он больше тебе помогает морально.
– И это тоже, но практических советов он тоже дает немало.
– Он считает, что причастность к «Феррари» все-таки давит на тебя.
– Не могу так сказать. Со мной одновременно работают две программы развития пилотов. И мне надо слушать обе команды. Особенно трудно было вначале, надо было учитывать всё, что мне говорили с обеих сторон. Но сейчас, слава богу, я сумел со всеми найти общий язык. Нам удалось сформировать единую команду, в которой понимают, что мы все вместе движемся вперед. А от самого логотипа «Феррари» или того, что я причастен к их академии или что меня могут за что-то выгнать из нее, я никакого давления не испытываю.
– Сталкивался с ситуацией, когда от двух программ поступали противоречивые друг другу команды или требования?
– Такого, к счастью, еще не было. Они всегда находили общий язык. Это я сам иногда вначале путался. Это даже не проблемы были, а обсуждения.
ПоделитьсяОб Академии «Феррари»
– Что такое Академия «Феррари», участником которой ты стал два года назад, в реальности? Это просто образное выражение или существует кампус, куда вы ходите учиться?
– Что-то типа студенческого кампуса, да. Ты там живешь и учишься вместе с другими партнерами по команде, каждый в своих апартаментах. Например, я занимаюсь с ментальным тренером, который учит тебя сдерживаться, правильно дышать, улучшать свою реакцию. Есть тренировки по физической подготовке, где нас достаточно плотно и усиленно тренируют. Это ежедневная работа с тренером в тренажерном зале. Еще есть занятия на разных симуляторах. Периодически дают настоящий симулятор «Формулы-1», на котором тренируются пилоты «Формулы-1».
– Расписание занятий?
– Тоже есть на каждый день. Если ты его выполнил — свободен.
– Насколько жесткий график?
– По физухе достаточно жесткий. Два часа занятий утром и два или полтора — вечером. Раз в неделю-две проводится ментальная тренировка. И периодически — симулятор. Ну и по субботам и воскресеньям — отдых.
– Как это с гонками совмещается?
– Когда по графику предстоит гонка, мы заранее сильно не тренируемся, чтобы набраться сил. После гонки приезжаешь и продолжаешь по прежнему расписанию. Благодаря этим занятиям я почувствовал больше сил. Хотя у меня никогда не было такого, чтобы я в машине сильно уставал. Если только лет в 14, когда я начинал ездить в «Формуле-4». Сейчас все очень спокойно, никакой одышки, все легко. Просто это нужно поддерживать и постепенно улучшать, потому что дальше машины становятся все тяжелее и соответственно нужно больше сил.
– Давай объясним читателю, откуда возникает одышка, если ты сидишь на одном месте и только крутишь руль.
– Во-первых, когда ты участвуешь в гонке, у тебя высокий уровень адреналина. Внутри все буквально кипит. Еще все почему-то считают, что это то же самое, как управлять обычной машиной, где есть гидроусилитель, где ты можешь крутануть одним пальчиком и повернуть. У нас гидроусилителя нет, и, чтобы управлять болидом, нужна физическая сила. Также у нас очень большие перегрузки, потому что в поворотах скорость бывает под 200 км/ч. На такой скорости при поворотах ты испытываешь нагрузки от 3 до 4 g. То есть неподготовленный человек точно обалдеет. Или торможение с 280 до 90 км/ч происходит меньше чем за секунду. Это очень тяжело. Плюс идет усилие на шею, потому что ты ее держишь сам всю гонку. И в таком режиме ехать 40 минут очень тяжело. Сейчас у меня такого нет, но, например, года три назад я приезжал весь потный, с одышкой и понимал, что это не так уж и легко, как казалось.
– Килограммы уходят?
– Да, даже с учетом того, что я худой. Можно сказать только мышцы, кости да кожа. В начале уик-энда я вешу где-то 67,5 кг, к концу – 66 ровно.
– Ты как-то рассказывал про тренировки на горных велосипедах в Академии «Феррари». Что еще запомнилось интересного?
– Кроссфит, скалолазание, бокс. Но это все периодически.
– За пропуски наказывают?
– Мы обычно заранее предупреждаем. Например, неделю назад я заболел. Закончил гоночный уик-энд, приехал домой и просто слег. А по факту я должен был заниматься еще с понедельника по четверг. Я сказал, что не могу, и меня отпустили домой в Россию. Поэтому с ними можно договориться.
О жизни в Италии
– Ты ведь очень рано переехал жить в Италию. Помнишь то время?
– Да, мне было лет восемь. Помню, что было очень одиноко. Я вообще ничего не знал, жил с няней, родители работали в России. Нелегкий период был. Тем более что я поступил в итальянскую школу и по-итальянски я вообще не говорил. Пришлось учить язык буквально на ходу. Адаптировался где-то за полгода. Потом уже особых проблем не было. Нашел друзей и знакомых.
– Был ли момент в начале твоей адаптации в Италии, когда ты хотел бросить все и вернуться в Россию?
– Домой хотелось, но я знал, для чего я приехал в Италию. Я всегда стремился к карьере пилота «Формулы-1» и понимал, что так надо, что других вариантов нет. Или я возвращаюсь в Россию и прощаюсь со своими мечтами. Повезло, что было много гонок, в которых я участвовал, и они меня отвлекали от таких мыслей.
– Перед тобой вообще никогда не вставал вопрос, кем ты хочешь стать?
– Сколько себя помню, я всегда обожал машины. С детства коллекционировал модельки и катался на всем, чем только можно. Машины меня нереально притягивают. Надеюсь, что у меня сложится карьера и будет достаточно много средств, но я не тот человек, который потратит все деньги на одежду или купит себе огромный дом. Наверное, большинство меня не поймет, но вместо этого, если бы у меня было большое количество денег, я бы просто коллекционировал машины. Купил бы большой гараж и заставил его тачками, которые мне нравятся. Я бы любовался ими и катался на них. Для меня машина — это лучший друг.
– Твой топ-3 тачек, которые ты бы купил первым делом, если бы у тебя был неограниченный бюджет?
– Первой был бы суперкар Lamborghini Aventador SVJ. Вторую бы взял больше для езды на каждый день. Наверное, это был бы Rolls Royce Fantom. Хотя нет. Rolls Royce мне бы надоел из-за того, что он почти не рулится. Скорее это был бы какой-нибудь маленький быстрый седан. Пусть будет Mercedes C63 AMG. А третьей я бы взял внедорожник Lamborghini Urus. Но это все варианты для России, потому что они полноприводные. Если бы мы говорили про Италию, я бы другие назвал с задним приводом. Но в России на заднем приводе тяжело, особенно зимой. А так я могу легко тебе прямо сейчас написать топ-100 машин, которые бы вошли в мою коллекцию.
– Были ли моменты, когда забывал русский язык, живя в основном в Италии?
– Были. Мне сейчас в разговоре с тобой иногда тяжело сформулировать некоторые фразы, потому что в голову лезут и итальянские, и английские слова. Перед глазами часто меняются люди, говорящие на разных языках. Особенно во время гоночных уик-эндов. И у меня периодически едет крыша. Когда надо что-то сказать по-английски, начинаю говорить по-русски и так далее. Тяжело помнить, как правильно разговаривать по-русски, когда я в основном живу в Европе. Если я с месяц здесь поживу, все снова будет отлично, но тогда уйдут какие-то слова и фразы из английского и итальянского.
О политике в автоспорте
– Когда ты выступал за «Кауфманн», у тебя были проблемы из-за того, что команда не помогала тебе. Ты тогда впервые с таким столкнулся?
– Да, и это было правда тяжело. Я был уверен, что сильнее своих партнеров по команде, но не получал нужной поддержки от коллектива и не мог этого доказать. И я ничего не мог с этим поделать. Поэтому в какой-то момент я просто расслабился и старался не переживать из-за этого.
– В R-ace ты оказался, наверное, еще в более неприятной ситуации, когда у тебя отобрали победы в двух гонках по странным причинам.
– Да, это было очень обидно. Тем самым у меня отобрали победу в чемпионате. Но, на мой взгляд, это была политика: это был французский чемпионат, и француз лидировал в нем. А я шел вторым и близко подобрался по очкам. Так что, да, такой опыт был в моей карьере. Надеюсь, больше такого не будет.
– Сильно давило на психику?
– Тогда эта ситуация меня сильно разозлила.
– Твой отец рассказывал, что в той ситуации тебя удалось успокоить только Борису Ротенбергу. Что он тебе сказал?
– Это не были какие-то особенные слова. Просто он написал мне, что все будет хорошо и надо биться до конца. И что мы все равно порвем этих французов. И это сработало. Я в последней гонке взял и порвал их.
– Ты как-то сказал, что считаешь себя психологически сильнее Квята и что никогда бы не попал в его ситуацию.
– По-моему, мне задали тогда вопрос, и я ответил, что, возможно, я психологически более устойчив. Я не говорил, что сильнее Дани. Как нас можно сравнивать? Он гонщик «Формулы-1», а я гонщик «Формулы-3». Я же не знаю, что со мной будет, если я окажусь там, и что у него была за ситуация. На данный момент, я считаю себя сильным в этом плане, и мне кажется, что я не буду сдаваться. Но может произойти все, что угодно. Хотя мне кажется, что все эти истории в «Кауфманне» и R-Ace меня закалили.
Беседовал Артем Кузьмин,
«Фонтанка.ру»
