«Фигура характернейшая для своего времени».

Личное дело отца Бориса и Аркадия Стругацких, хранящееся в Публичной библиотеке, с вечера 26 июня демонстрируют петербуржцам.

«Фонтанка» изучила документы и рассказывает, как Натан Стругацкий боролся за восстановление в партии, откуда был исключен в 1937 году, как ушёл воевать в истребительный батальон и погиб во время эвакуации из блокадного Ленинграда.

«Отец наш, Натан Залманович Стругацкий, фигура в своем роде замечательная и характернейшая для своего времени», — говорил Борис Стругацкий в 1992 году. Потомок страхового агента и мещанки из Черниговской губернии принял самое активное участие в революции и Гражданской войне, а позже делал необычно разнообразную карьеру. Стругацкий редактировал газету «Трудовой Аджаристан» в Грузии, занимался политработой в колхозах в 1930-е годы, трудился в отделе печати Ленинградского обкома ВКП(б) и в Русском музее, заведовал краевым управлением искусства в Сталинграде.

Последним местом работы стала ленинградская Государственная публичная библиотека имени Салтыкова-Щедрина (ныне Российская национальная библиотека (РНБ). Здесь Натан Залманович проработал с 1937-го до 1942 года, когда выехал вместе с Аркадием Стругацким из Ленинграда и умер по пути в эвакуацию.

«О биографии Натана Стругацкого известно не так много, и в основном из воспоминаний Аркадия и Бориса Стругацких. И вдруг я узнал, что в Публичной библиотеке сохранилось его личное дело, — рассказал «Фонтанке» депутат ЗакСа и автор книги «Аркадий и Борис Стругацкие. Двойная звезда» Борис Вишневский. — Получить эти документы, которые никогда и нигде раньше не публиковались, помог руководитель центра «Возвращённые имена» при РНБ Анатолий Яковлевич Разумов. Личное дело позволяет уточнить и документально подтвердить многие детали из биографии Стругацкого».

Жизнь отца фантастов типична для тридцатых-сороковых годов XX века, отмечает Борис Вишневский. Пламенный революционер, абсолютно искренне веривший в партийные идеи, Натан Стругацкий был исключён из партии в 1937 году и чудом выжил. С попытками восстановиться в ВКП(б) связан ряд документов, датированных весной — осенью 1937 года. «На Ваше заявление ещё раз подтверждаем, что Ваша апелляция будет рассмотрена выездной комиссией КПК в г. Сталинграде. О времени работы комиссии Вы будете извещены», — сказано в письме от 28 сентября за подписью члена комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б) Караваева. 25 октября 1937 года Натан Залманович получает прописку в Ленинграде, а 25 ноября просит отпустить его в Сталинград «по личным делам». 

В октябре 1937 года Стругацкий просит принять его на работу заведующим отделом эстампов и гравюр в Публичную библиотеку. Здесь у Натана Залмановича, получившего образование на Высших государственных курсах искусствоведения и учившегося в аспирантуре, дела явно складывались лучше, чем в Сталинграде. «Тов. Стругацкий, являясь искусствоведом, положил начало научному описанию богатейших фондов отделения», — свидетельствовал в 1940 году директор библиотеки Александр Вольпер. Известно, что Стругацкий исследовал иллюстрации к произведениям Салтыкова-Щедрина и составил каталог советского плаката эпохи Гражданской войны.

«Натан Залманович был человеком с хорошим гуманитарным образованием, и эти знания передал детям», — рассуждает депутат Вишневский. Борис Стругацкий вспоминал о собранных отцом книгах Дюма, Беляева, Верхарна, Конан-Дойла, Мериме, Сервантеса, Уэллса и отмечал, что Натан Стругацкий сам любил рассказывать истории и «оказал решительное влияние» на желание детей стать писателями.

К личному делу приложен четырехстраничный недатированный документ, где отец Стругацких обосновывает тему диссертации, связанную с иконографией Максима Горького, и выражает надежду, что доведёт решение «трудных задач» своей работы «до успешного конца к середине 1941 года». Этим планам не суждено было сбыться. После начала Великой Отечественной войны Натан Стругацкий записался на фронт добровольцем. 25 октября 1941 года Куйбышевский райотдел Управления НКГБ по Ленинграду просит директора Публички произвести «полный расчёт» со Стругацким в связи с зачислением в истребительный батальон. Но уже в декабре 1941-го ослабевшего библиотекаря, страдающего к тому же пороком сердца, комиссовали, и он возвращается на работу.

«Из рассказов Стругацких известно, что в начале 1942 года их семья разделилась. Отец с Аркадием отправились в эвакуацию, а мать осталась в Ленинграде с Борисом, который, как сочли родители, отъезд из Ленинграда не выдержит, — отмечает Борис Вишневский. — Именно благодаря карточкам на февраль 1942-го, оставленным Натаном Залмановичем и Аркадием, удалось выжить Борису и Александре Ивановне».

Конечной точкой эвакуации был назначен Мелекесс, нынешний Димитровград Ульяновской области, но Натан Залманович до неё не доехал. Он умер по дороге, в Вологде, Аркадий же спасся и попал в детприемник, бежал и скитался по стране. В личное дело вложен «Список умерших граждан, эвакуированных из гор. Ленинграда»: здесь фамилия библиотекаря написана с ошибкой — «Струрецкий» — но всё равно узнаваема. В архиве РНБ также хранят публикацию вологодской газеты, которая в 2008 году попыталась выяснить, где похоронен Натан Стругацкий.

С личным делом можно ознакомиться в библиотеке имени братьев Стругацких в Петербурге (улица Типанова, 29). Вечером 26 июня здесь открывается выставка, на которой показывают копии всех шестидесяти с лишним листов дела — в цвете и увеличенном формате. В будущем документы могут продемонстрировать и на других площадках города, например в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Подлинник личного дела находится в Российской национальной библиотеке и Публичку не покинет. Электронную копию дела вы можете увидеть на «Фонтанке».

Елена Кузнецова,

«Фонтанка.ру»