С того дня, как убили Максима Максимова, прошло 15 лет. Журналиста и нашего земляка. Журналисты знают тех, кто убил. Есть и неопровержимые доказательства. Но никто по-прежнему не осужден.
Этот материал был написан и опубликован на «Фонтанке» 10 лет назад. И за все это время не изменилось ничего. Только заболела онкологией и умерла его мать.
«У вертикали власти есть особое мнение – печалиться не стоит. Так как уголовное дело было возбуждено еще тогда – в 2004 году. Власть поступает чисто по закону. Вернее, по закону в своей трактовке. Потому что по-иному не мыслит.
Почему власть, а не одна прокуратура, которая это уголовное дело и лелеет? Да потому что об обстоятельствах смерти нашего коллеги знают все. Вплоть до первых лиц страны.
Несмотря на вышеуказанное дело, да еще и уголовное, возбужденное прокуратурой Центрального района; несмотря на искренние, но хаотичные, бесплодные и глуповатые действия уголовного розыска того же района, доказательства убийства Максима принесли в прокуратуру журналисты. Да не просто в прокуратуру, а еще и в ее генеральную часть по СЗФО. Принесли и учтиво (чтобы не раздражать следователя Виноградова) положили ему на стол. Среди доказательств были показания осведомителя ГУ МВД по СЗФО Исаева, показания неоднократно осужденного Мещерова. Эти двое «свидетелей» подробно (за пять лет неоднократно) рассказывали, как заманили Максимова в баню на улице Фурштатской, кто являлся заказчиком и почему. Они показали, как милиционеры задушили человека, как завернули в заранее приготовленный полиэтилен и как на оперативной милицейской машине вывезли за город. Где и закопали. Они назвали имена, звания и должности этих ответственных офицеров ГУ МВД, специализирующихся на борьбе с коррупцией.
Журналисты принесли в Генеральную прокуратуру целые кипы справок, в которых анализировались биллинги мобильных телефонов убийц, их перемещения во времени и пространстве. Журналисты убедили косвенных свидетелей дойти до прокуратуры и дать показания. Журналисты нашли мотив убийства, собрали все материалы и статьи, которые Максим писал о тех, кто его потом закопал в лесу.
Вы не думайте, нас не выгнали из прокурорского офиса с колоннами на Английской набережной. Нас даже выслушали, а все материалы приобщили к той формальной ереси, которая к тому времени была наработана их братьями по правоприменению. Потом выпроводили и дело засекретили. Так как главный свидетель – агент органов (об этом сексоте в интернете можно том накопать).
И все. Труп не был найден. Искали его, правда, сами журналисты. Но не нашли. «Нет трупа – нет преступления», – сокрушенно вздохнули прокуроры. Хотя следственная и судебная практика только за последние годы знает десятки обвинительных приговоров, по которым были осуждены негодяи, уничтожившие тело безвозвратно.
Легче сказать, куда мать Максима и мы не обращались. Римма Максимова лично встречалась с руководством Генеральной прокуратуры и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Разговаривала с губернатором Валентиной Матвиенко. И прочими, прочими, прочими.
Председатель Союза журналистов Андрей Константинов встречался с теми же, прочими, а еще с главой Совета Федерации Сергеем Мироновым, главами служб и ведомств МВД и ФСБ России.
О гибели Максима и его последнем журналистском расследовании написаны сотни статей, сняты документальные фильмы в России и за границей. История была рассказана и в государственных газетах, и на федеральных каналах. О Максиме поднимали вопрос в Международном союзе журналистов, о нем говорили ведущие американские и европейские СМИ.
Глухо. До омерзения. Справедливости ради необходимо отметить, что никто из высоких чиновников (которых назначил президент, которого мы и выбрали) не хамил. Они слушают вежливо и думают про себя: «Когда же вы покинете наши кабинеты?» Затем они берут ручку и пишут резолюцию: «Проверить, доложить». И сладко забывают о нас, о беспокойных.
Другое дело, если у их близких родственников украдут мобильный телефон или кто их чаду затрещину по пьянке влепит. Тут мы знаем, что произойдет. По Гоголю. «Сорок тысяч сыщиков» население замордуют.
Противно печатать фразы про это скотство. Государство не может ничего вычислить при резонансном и скандальном убийстве. Даже когда в рот все засунешь, они проглотить не могут.
Сегодня Генпрокуратура не дает комментарии по убийству Максима. Дело-то засекречено. (Правда, все секреты добыты не ими, но времени прошло много – прокуроры об этом запамятовали).
А убийцы живут себе ничего. Один из них продолжает работать ответственным оперативником на улице Чайковского в том самом ГУ МВД. Он людей вызывает, к уголовной ответственности их привлекает. Потеет.
В этот день еще раз перечислить не грех: обо всех обстоятельствах убийства в Санкт-Петербурге знают – полпред Клебанов, губернатор Матвиенко, руководитель Генпрокуратуры по СЗФО Гуцан, прокурор города Зайцев, начальник ГУВД Пиотровский. А также сотни офицеров МВД и ФСБ.
А назвать мерзавцев убийцами мы не можем, впрочем, как и их имена. Мы живем в свободной стране. Их вина судом не доказана. Они в суд подадут и этот же суд выиграют. И суд обяжет нас оплатить вурдалакам в погонах моральные страдания. И они обогатятся.
Что касается нас. Все больше и больше общество ощущает власть СМИ. Все больше и больше нас ненавидят чиновники, потому что страдают от огласки. Это хорошо. Но что плохо, так это то, что при такой медиаатаке власть категорически не реагирует и всем своим бездействием показывает какое дерьмо — эти закон, справедливость, мораль и все журналисты вместе взятые.
Но что еще раз хорошо, так это то, что дурно пахнет все-таки не от нас.
Раз – хорошо, два – хорошо, а это уже много».
Евгений Вышенков, заместитель директора АЖУР
