Влиятельные СМИ вышли разом и единым текстом.
Они обвинили ФСБ в связях с похоронкой. Представляем стенограмму-фантазию «Лубянка. Реакция».
Докладчик: Предлагаю не тратить время на анализ и критику данного журналистского расследования. Я вижу ваши эмоции и согласен, что в какой-то мере это – просто подробный список фактов, соединенных в порядке, как им кажется, прогрессивных убеждений. Формально – доказательств маловато. (Смешки на закрытом совещании, непроницаем лишь шеф в кресле во главе длинного и категорически пустого стола.)
Правда и то, что чтение таких статей – занятие нелегкое, поэтому до российской глубинки эта информация, уж поверьте, не докатится. Опасность же – совершенно в обратном. На эту выходку ведущих деловых медиа и примкнувших к ним активных СМИ не может не отреагировать высшее политическое руководство страны. Разумеется, в закрытом режиме. А он у нас, товарищи, один. Я хотел сказать – руководство у нас одно. (Большинство присутствующих одобрительно кивает, лицо хозяина кабинета каменеет.)
Подчеркну, или как принято писать нашим новым основным противником – напомню, что, если честно, после неуклюжего задержания гражданина Голунова этими полицейскими президент Российской Федерации отреагировал снятием с постов двух генералов МВД. Тем самым лидер окончательно закрыл дискуссию по поводу хранил ли журналист наркотики. (Несколько сотрудников вновь кивают, но раздражительно, что представляется в данном контексте вольнодумным.)
Проблема в том, что нравится нам или не нравится, официально влиятельные журналисты выступили в отношении начальника УФСБ по Москве и Московской области генерал-полковника Дорофеева Алексея Николаевича. Хорошо, что они еще не проанализировали точные этапы его карьеры.
– Что вы имеете в виду? – строго спрашивает председательствующий.
– Так как утечка из этих стен невозможна, поясню свою служебную логику. Ни для кого в мире не секрет, что Владимир Владимирович начинал служить в Комитете государственной безопасности по линии внешней разведки, а именно – на немецком направлении. Нам же хорошо известно, что действующий директор нашей службы Бортников Александр Васильевич долгое время работал по линии контрразведки, и по тому же немецкому направлению. И причем в тот же период, когда президент служил, а потом работал в Смольном на ответственной должности. Внутри нашей системы не является тайной и то, что товарищ Дорофеев прошел долгий путь в непосредственном подчинении товарища Бортникова. Более того, всегда был у него, как говорится, правой рукой. (В кабинете никто не произносит ни слова, но становится тише, за окном с подоконника улетает голубь.)
– Какая взаимосвязь с обсуждаемым объектом? Я хотел сказать – событием? – поперхнувшись, спрашивает докладчика старший всех по званию и должности.
– Для журналистов – пока никакой. Тем более что они и не смотрят в эту сторону. Это хорошо. Для нас же – прямая. Их политический, а это только так и надо расценивать, демарш ставит в щекотливое положение чуть ли не Владимира Владимировича.
– Потрудитесь подбирать выражения, – прерывает речь хозяин кабинета.
– Виноват. (Докладчик затягивает до предела галстук и не отрывает от узла левую руку.) Все же их так называемое «журналистское расследование» касается не генералов МВД, а генерал-полковника ФСБ, кто не только лично знаком президенту, но и связан с ним исторически. Если бы вышла пара статеек, так – наплевать и забыть. Но вы же видите, что они устроили.
– Раскройте ваш тезис поподробнее, – указывает старший.
– Опасность в том, что если до 1 июля 2019 года журналисты были связаны своими профессиональными союзами, которые, сами понимаете, подконтрольны соответствующим структурам, то сегодня они объединились. Будто индейские племена (на этой фразе один из присутствующих подумал: «Получается, я – бледнолицый?»). Они почуяли силу. Это плохо. Уверяю, еще западная сволота за это обязательно зацепится.
– Мы можем порекомендовать ответить этим, как вы говорите, журналистам со стороны отечественного широковещательного телевидения. Напомню… тьфу ты… в списке есть даже BBC. Уверен, нам в администрации президента не откажут, – заявляет один из так долго ждавших момента вставить что-нибудь из рациональных предложений. (Все вновь одобрительно кивают, еле слышны повторения мужскими губами англоязычной аббревиатуры – «Би-би-си», «Би-би-си».)
Докладчик: Считаю это контрпродуктивным. Предлагаю смотреть на ситуацию реально. Во-первых, пропаганда ничего лучшего кроме как связать этих журналистов с Госдепом не придумает. По крайней мере, у них ничего по-другому раньше не получалось. А это, при всем уважении, мало на кого воздействует. Во-вторых, такой ответ вызовет только новый виток контрпубликаций. После табличек «Я, мы, Голунов» нам только не хватало издевательств – «Я, мы, ЦРУ». (Один из слушателей одиноко хохотнул.) Вот, видите. (Докладчик укоризненно показал рукой на смешливого.)
– А если запустить патриотические телеграм-мессенджеры? Их много, я бы показал, но свой мобильник сдал перед совещанием в приемной, – честно напоминает очередной специалист.
– Извините, но в подавляющем большинстве и эти инструменты способны работать только как тролли. Конечно, по команде, вся их сетка запустится в едином порыве, но креативней, чем оскорбления в гомосексуализме, там не рождается. Лучше нам руками ничего не трогать.
– Вы анализировали проведение профилактических бесед с собственниками отдельных СМИ? «Коммерсант», «РБК», «Эхо Москвы» принадлежат абсолютно системным и понятным людям, – больше указывает, чем спрашивает первый из соседей докладчика по длинному периметру стола.
– Анализировал. Безусловно, они прислушаются к нашему мнению. Но у них ситуация еще сложнее.
– Сложнее, чем у нас, что ли? – эти слова с одного из кресел походили больше на вопрос с подвывертом. (В данном случае неважно от кого, но явно от представителя службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом.)
– В какой-то мере. Если собственники надавят на главных редакторов, то это тут же отзовется в социальных сетях. Таким образом, все всё поймут, а мы себя, не желая того, – раскроем. (Один «из» про себя шутит: «Чего тут раскрывать – про нас журналисты уже книгу написали».)
– У нас достаточно специальных технических средств для поименного контроля журналистов, – резко высказался самый младший по возрасту из собравшихся. (В его словах была интонация нетерпения: мол, перещелкать всех к чертовой матери – и весь базар.)
– Что их контролировать-то? Они и так каждый свой шаг в сетях выкладывают, при этом ежедневно бредя, что мы их прослушиваем. Хотя, конечно, прослушиваем.
– Да в гробу я видал, что они о наших методах думают, – повторно отреагировал тот же.
– Переходите к выводам. Мне скоро самому докладывать, – поторопил главный.
Докладчик: Делаем вид, что ничего не произошло. Будем реагировать, если поступит команда от сами знаете кого. (Все немного подтянулись, выпрямились, стали чуть выше сидящего роста и перпендикулярно глянули на эксперта.)
– Ну, какая поступит, такая поступит. Не нам решать. (Все вернулись к осанке обыкновенной, но не выдохнули.)
– Что касается исполнителей, оболганных журналистами в этой погребальной истории, то я бы настоятельно посоветовал помощнику генерала Дорофеева – Марату Медоеву – сменить, как говорит молодежь, имидж. Извините за прямоту, но вся решальческая Москва знает, как он на своем любимом «Харлее» двигается от ритуального бизнесмена к ритуальному бизнесмену. Если ряд его встреч и санкционирован, то все равно, он мало похож на сотрудника под прикрытием. На каждом углу только и слышно: с Маратом порешали, с Маратом перерешали, Марат прикроет, Марат закроет. (Один из сотрудников уставился на спикера оттопыренными глазами, выражающими предельно доходчивую просьбу – на фига ты при всех?..) Хорошо, что у тех, кого ресурс сдвинул из рынка, есть и другие активы. Помалкивают. Иначе бы они надавали журналистам таких интервью… Могу продолжить и по другим персоналиям.
– Достаточно... Да уж. Скромнее надо быть, – зло вздохнул старший по спецсовещанию. (Один из присутствующих аккуратно показал на свои часы рядом сидящему, тот натянул рукав пиджака на свой хронометр.)
Так что постановили неэтичным обсуждать коллег за глаза. Оргвыводы рекомендованы делать непосредственному руководству.
Расходились в неопределенном настроении. Последний выходящий из зала обернулся на портрет, висящий рядом с массивной иконой, такой же площади, как и человек в форме подводника, не украдкой, а степенно перекрестился и произнес своим голосом: «Ты не выдашь – эти свиньи не съедят».
Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»
