Пекин дожмёт Гонконг. Несмотря на «Бессмертный полк»

Протесты в Гонконге носят экономический характер, «Тяньаньмэнь» на островах если и будет, то давить бузотёров начнёт не армия КНР, а местный же бизнес, а русские в бывшей британской колонии ещё только учатся самоорганизации. «Фонтанка» нашла русского бизнесмена, который наблюдал, как бьют стёкла парламента Гонконга.

Спустя месяц после нашумевших многотысячных протестов в Гонконге в начале июня против закона о выдаче граждан этого «специального административного района» другим странам и в материковый Китай сторонники сохранения максимальной независимости от Пекина стали атаковать местный парламент. Первого июля мировые СМИ сообщили, что парламентариям пришлось покидать здание в центре Гонконга после того, как митингующие предприняли попытку его штурма.

«Фонтанка» нашла среди очевидцев атак нашего соотечественника. Бизнесмен, преподаватель в учебном центре Advanced Training Руслан Карманов рассказал прямо с места событий, что Пекин добьётся своего, потому что прежние хозяева Гонконга утратили к нему интерес и перестали помогать протестующим, торговая война Китая и США тут ни при чём, обычные китайцы не испытывают симпатий к тем, кто поколениями при британцах верил в свою избранность, тем более если «бабушка наркотой торговала». 

– Руслан, Гонконг для обывателя в России – это просто кусок Китая, в котором живут «неправильные китайцы». Такие «англосаксы Поднебесной». Насколько это соответствует действительности? В чём сегодня принципиальное отличие китайцев в этой бывшей колонии Англии от сограждан на материке?

– Принципиальное отличие, конечно, есть. Ведь примерно век Гонконг был колонией Англии, с назначаемым генерал-губернатором, без выборной власти. Это сказалось на менталитете. Несмотря на то, что все местные поголовно – это китайцы с материка, во втором-третьем поколении сюда переехавшие. Здесь очень низкая рождаемость. Ниже, чем смертность. После Второй мировой тут осталось меньше миллиона. Сегодня 7,5 миллионов. Если сюда перестанут ездить люди с материка, Гонконг просто потихоньку вымрет. Но специфика в том, что людей поколениями натаскивали на противостояние с материком, который был собранием всех ужасов, которые есть в коммунистическом Китае: «все ходят строем, чашка риса в день, 14 часов работы» – стандартные шаблоны. А вы здесь, при умных белых людях, – хорошие и аккуратные.

– Тем не менее Гонконг остаётся местом, куда люди стремятся как раз извне. Как можно оценить масштаб этого интереса? 

– Здесь очень много возможностей заработка. Гонконгские фирмы имеют особый статус по работе с материковыми предприятиями. Если вы абстрактный европеец, немец, швейцарец или испанец, вы не можете прийти и купить в Китае завод. Но вы можете прийти в гонконгскую фирму, которая для вас купит этот завод. Гонконг – входные ворота в Китай. В Гонконге специфическое налогообложение. Его можно назвать офшорным регионом. Если вы получаете прибыль вне Гонконга, вы не платите налог на прибыль. Регистрация головных компаний здесь снижает налоги автоматически. Поэтому сюда едут. Гонконгская недвижимость сейчас – самая дорогая в мире. И это популярный способ вывода денег с материка. 

– Сколько стоит квадратный метр?

– Вся территория – это около 150 островов. Я живу на главном острове, но со стороны, обратной небоскребам. Это десять минут езды на автобусе через горку, которая в центре острова. Квартира метров 30, двушка, стоит тут примерно 2–2,5 млн долларов США. Десятикратная московская стоимость.

– Как вы справляетесь?!

– Работаю. (Смеётся.) Инвестиционная привлекательность местной недвижимости и вызвана тем, что цены совершенно безумные. Но рост цен фактически остановился, несмотря на то, что мест для новой застройки мало. Гонконг очень рельефный. Куча территорий отдана по национальные парки просто потому, что строить на этих склонах очень сложно. Жильё в таких местах будет не просто золотое, а уже платиновое. И в итоге места для строительства мало, жилой фонд старый. Точечные свечки, которые строят в моём районе, как правило, высотой 70 этажей. А внутри бетонные коробочки по 12–15 квадратных метров. Часто это двухкомнатные квартиры, где нормальный метраж комнат бывает и по 4 квадратных метра. Два на два. Но уровень заработков всё равно очень высокий. Водитель автобуса на российские деньги здесь получает 200–320 тысяч рублей в месяц. И если жить в съемной клетке два на два метра, то разница у него будет оставаться весьма неслабая по меркам материкового Китая. Через 50 километров отсюда таких денег в КНР не заработать точно.

– То есть постоянно здесь не живут?

– Есть большой класс экспатов, которые приезжают в филиалы крупных международных корпораций. Работают полгода-год и уезжают. Вахтовый метод. Делается это осознанно, во избежание коррупции. Стандартная британская колониальная практика, которая последние 200 лет не меняется. А низкооплачиваемые работы – это люди с материка либо нелегалы. В основном Индия, Пакистан, Филиппины и немного Индонезия. Филиппинки как домработницы здесь уже просто стандарт. 

– Вы чем заняты в Гонконге?

– Я преподаватель айтишных курсов по части сетевого оборудования и безопасности. В Китае я с 2012 года. С точки зрения бизнеса здесь гораздо интереснее, чем на материке. Я до этого жил на Хайнане, который хоть и курорт, но деревня. Стартовое восхищение от природы со временем прошло. Там просто не с кем говорить и делать нечего. Гонконг – динамичный город. А я параллельно занимаюсь деятельностью, связанной с инвестициями. Оцениваю стартапы.

– Вы важный человек для русских с деньгами. Много русских в Гонконге?

– Много. Но диаспора не образуется. Если взять республики Кавказа, то их диаспоры видны. Армяне – сплочённые, друг с другом регулярно общаются, помогают вытаскивать своих. Наши же живут по отдельности. Кто-то кого-то знает, но говорить о сложившейся диаспоре трудно. Хотя в этом году впервые получился заметный «Бессмертный полк» в Гонконге. На него пришло много людей. Да, это не миллион протестующих, как в начале июня, но не меньше 100 человек было. По гонконгским меркам это очень много для иностранцев.

– Просто, видимо, русские в Гонконге не пользуются мессенджером Telegram так активно, как им там же пользуются протестующие.

– Возможно. Хотя, насколько я вижу, общаясь с разными людьми, здесь мессенджером Дурова пользуются всё меньше. Telegram здесь всё больше получает репутацию странненького нестабильного русского мессенджера с вопросами к его безопасности. Новостной фон влияет против него. Здесь в основном WhatsApp. WeChat китайский не пользуется популярностью. Есть местный «Файер Чат». Он под протест и был придуман. Но им пользуются, только когда активные действия.

– А протестующие сегодня – это кто? И сколько их?

– В данный момент протестная база подпитывается кучей молодых людей, которые просто не могут найти работу согласно своим амбициям. Сколько народу выросло, глядя на красивые небоскребы в центре города, но дальше центра-то ничего красивого нет. Молодёжь уверена, что должна зарабатывать хорошо, но не получается. Виноватых ищут не в себе. Они винят в этом плохой Китай. Их 20–30 тысяч человек, бьют стекла в окнах мэрии. При этом сегодня официальный выходной день. Куча людей просто ходят и гуляют, рядом парк. И это одна из стандартных фишек организаторов протестов. В 2014 году точно так же протестные выступления стали делать в начале октября, в так называемую «золотую неделю», когда в Китае у всех нерабочие дни, Китай празднует годовщину своего основания. Когда протестующие перемешиваются с гуляющими, удобно говорить о масштабе протеста. На самом деле народ просто приехал за шмотками с материка. На острове – меньше миллиона, куча людей работает круглые сутки. Улочки маленькие, и если посчитать по головам, дай бог, чтобы несколько десятков тысяч на них влезло.

– Все эти протесты сугубо экономические?

– Поиски политики совсем несостоятельны, да. Тем более у протестов этого лета есть вполне чёткое стартовое событие. Молодой человек из Гонконга познакомился с гонконгской девушкой. Поехали на Тайвань отдыхать. Там он её убил и расчленил. После вернулся назад и какое-то время по её кредитке здесь, в Гонконге, делал покупки. Убил он её прямо в гостиничном номере. В Тайване его стали искать. Попросили его выдать. Но Гонконг не может его выдать, нет соглашения о выдаче. Соответственно, нужно подписать это соглашение об экстрадиции убийцы. С тем, что он убийца, никто не спорит. Но когда заговорили о соглашении об экстрадиции, то выяснилось, что с точки зрения китайского законодательства никакого отдельного Тайваня нет. Подписывать соглашение нужно со всем Китаем. А это значит, что все ребята, которые наворовали в материковом Китае и сбежали в Гонконг в прошлом, торжественно поедут на уборку щебня руками лет на 10–15 на материк. Если появляется документ об экстрадиции, то в пекинском суде выносится всё что нужно, и человек поехал.

– Какая часть жителей Гонконга рискует попасть на уборку щебня?

– Если взять потомков тех, кто сбежал ещё после революции, тех, кто содержал бордели в Шанхае, торговал опиумом где-нибудь на территории Китая, кто выводил деньги, – то это примерно четверть всего бизнеса Гонконга. То, что Китай в своё время подчистил всякие легендарные гонконгские триады и прочее, – это факт. Но остались деньги, которые этими товарищами были в 1970–1980-е годы вложены. На материке на всех этих бизнесменов лежит стопочка документов. И если надо, преступления такие поднимаются. Срока давности в Китае по ним нет. Одно дело, когда ты внук успешной бабушки, у которой сеть магазинов, и другое дело, когда выясняется, что бабушка твоя наркотой торговала и сбежала в Гонконг. И эту бабушку вышлют.

– Получается, что миллионные демонстрации начала июня и сегодняшний погром парламента – это не только про экономику. Это и боязнь политических преследований.

– Я бы сказал, что это чётко про страх. Раньше ты мог тупо переплыть на любой остров в Гонконг. В своё время это сделал известный актёр боевиков золотого периода гонконгского кино Боло Йен. Колоритный такой перекачанный мужик со шрамом. Он как раз кого-то грохнул на территории Китая и натурально переплывал залив Виктории до Гонконга. Стал хорошим киноактёром. И таких историй много. Выдачи-то не было. Но теперь всё больше людей предпочитают жить на территории материка, а сюда приезжать на работу. За последние 20 лет Китай очень здорово прокачался. И тезис гонконгцев, что мы здесь белые, богатые, мудрые люди, а на материке нищие орки, разрушается. Китай по технологиям, вложениям в науку, финансово стал мощнее. Для местных это серьёзный удар по самолюбию. Их воспитали, что они почти белые.

– Экс-британская колония, Гонконг, стала китайской в 1997 году. В рамках совместной декларации Великобритании и Китая автономия Гонконга продлится минимум до 2047 года. Китайцы могу пересмотреть эти договоренности? 

– Главная договоренность – не менять законодательство. И Британия с Китаем следят за этим. Да, есть местная мэрия, местное заксобрание, но их полномочия сильно ограничены. Любой минимальный чих, даже правила дорожного движения подправить, должен пройти вагон согласований. 

– Как же тогда стороны не предусмотрели риски протестных настроений, по той же экстрадиции? 

– Фактически это проверка. Британия совершенно откровенно, через разные СМИ, через своих агентов влияния, пропихивает следующую тему: все было прекрасно, все жили, как Дживс и Вустер. Балы, красавицы и юнкера. Но пришли злые коммуняки, и все стало хуже. Поэтому Китаю стратегически важно со временем пропихнуть свои изменения и посмотреть на реакцию. На данный момент я наблюдаю, что протестная реакция – слабенькая. Я только что вернулся оттуда. Это самый бестолковый протест, который я видел. Люди просто вышли, окна в мэрии побили, и все.  Это молодежь уровня школьников старших классов, детишки плюшевые. И партия, которая их вытаскивает, так и называется – «школота». Вот они и вышли. У них скучная жизнь, они непрерывно учатся. Тут высокий ценз образования. И для них это хоть какое-то приключение: побегать в масках, в безумной велосипедной защите. В 2014 году все было на порядок серьезнее. Были палатки, координаторы, их кормили.

– Кому сейчас подчиняются гонконгские силовики?

– Есть казармы народно-освободительной армии Китая – они в отдельном здании, соседнем с мэрией. Но они не подчиняются местным. Сидят, не высовываются. Это армейцы. Тут даже полицейские стоят без усиления – со щитами, в брониках с дубинками, газом отгоняют, когда пытаются в знание залезть.

– Сегодня, как 12 июня, по протестующим уже не стреляли?

– Сейчас такого нет. Одно дело побить стекла, а пересечь границу административного здания – это уже статья. Позже дали команду отступить полицейским. Мэрию сдали. Сейчас там всё разгромили. Видимо, чтобы был повод разогнать. Кто-то из местных дал команду полицейским, которые весь день не пускали людей в парламент, отступить.

– Протестующие одерживают верх? Ведь правила о выдаче были приостановлены?

– Сейчас протестующие уже проиграли. Поскольку раньше дискурс был между тем, примут или не примут закон. А сейчас все скатилось к тому, через сколько времени примут. Прямо сейчас для усиления ввели полицейских из других районов Гонконга. Только что полиция предупредила: будет силовая операция в районе парламента. Видимо, будет движуха.

– Почему Китай может добиться выдачи? Есть же договоренности по «заморозке» на 50 лет?

– Уголовный кодекс, гражданские акты, налоги – это все зафиксировано в декларации. Но возврат Гонконга в свое время произошел при условии, что в юрисдикцию Китая переходят все международные отношения и защита. Договор об экстрадиции относится к международным. Это позволяет Китаю сказать: мы ничего не нарушили.

– Насколько обычные китайцы симпатизируют бузотерам Гонконга?

– С точки зрения любого жителя Китая – это такие зажравшиеся дети, которые не особо в общий бюджет приносят; в Гонконге свои золотовалютные резервы, налоги тоже до материка не доходят, но при этом они требуют халявы, льгот, снижения пошлин. Поэтому любые протесты в Гонконге нарываются на глухое непонимание со стороны Китая. Те же парни из Шанхая, а экономика этого региона такая же по габаритам, как в Гонконге, не понимают, почему они налоги Пекину платят, а Гонконг – нет. «Вы там на островах зажрались, с чего бы это к вам должно быть особое отношение?» Плюс Гонконг со своим чванством и полубританским снобизмом вызывает такую же реакцию у материковых китайцев. Их абсолютно точно скушают. Я у них в глазах увидел сегодня безысходное что-то такое… Они сейчас стекло разбили и радуются, но реально не знают, что дальше будет. Если в 2014 году во время прошлых массовых протестов они ставили палатки, делали какой-то «лагерь свободы», разворачивали «открытую школу демократии», круглосуточные эфиры BBC, приходили экологи, меньшинства, то есть стандартный комплект всех майданов с инфраструктурой, то сейчас этого ничего нет. Просто гопота какая-то вышла. Поддержки извне сегодня нет. Пять лет назад она была чёткая. Сегодня пиццу уже никому не раздают. И британцы, как пят лет назад, сюда на помощь не спешат. Хотя и пять лет назад их не пустили сюда.

– Быть может, британцам, как союзникам США, нет выгоды мешать торговой войне Вашингтона с Пекином?

– В этой разборке я американцев вообще не вижу. Тут каждый день непременно есть люди с плакатами про свободный Гонконг. В этом году у протеста был разогрев в июне. Сейчас удалось раздуть чуть сильнее прошлогоднего. Так-то они каждый год пытаются пошуметь в эти дни. Есть же целая партия либералов местных. Они с жёлтыми зонтиками ходят на это всё, как на работу. Постоянно протестуют, что-то перегородить пытаются. Привязки к торговой войне нет. Если бы она была, то её бы ещё год назад начали раскручивать, когда было самое «мясо» в спорах Китая и США по этой теме. Любые протесты тут на материковый Китай действуют сплачивающим, мобилизующим образом. «Перекормленные оборзели». Не думаю, что американцы готовы тут качать такую схему.

– Глава администрации Гонконга обещала провести реформу системы управления. После этого протесты стихли, не считая сегодняшнего дня. Ей поверили и передумали?

– Честно говоря, обещания главы автономии Кэрри Лам – это бла-бла-бла. Гонконгское законодательное собрание очень хитро комбинируется. Там есть депутаты от партий, есть депутаты по территориальным округам, и есть совет успешных бизнесменов. У последних около 25% голосов. Такой механизм придуман специально: если проклятые коммунисты из материкового Китая навыбирают депутатов, у нас есть капиталисты, которые будут их инициативы гасить. При этом все гонконгские бизнесмены работают с материковым Китаем. И как раз они больше всего топят за то, чтобы были минимальные терки. И получается очень комичная ситуация: им проще, чтобы этих мальчиков не было, которые им стоимость акций на бирже могут обрушить. Так что то, что говорится, – чистый популизм. В 2014 году репрессии властей отсутствовали, там сами работодатели стали выгонять митингующих.

– Вы, если что, при каких обстоятельствах из Гонконга поедете?

– Пока не могу представить, чтобы куда-то переезжать. А сейчас я уже дома. Я на другой стороне острова от них всех.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»