ПоделитьсяСлова канадского хоккеиста про то, что Магнитогорск – самое отстойное место в мире, возмутили спортивную общественность России. И ладно бы такое произошло впервые, но куча американцев, поигравших в КХЛ, после возвращения на родину рассказывали вещи и похуже.
Хоккеисты из Северной Америки в последние годы не такая уж и редкость в КХЛ, но надолго заокеанские мастера клюшки и шайбы в России редко задерживаются. И хотя железного занавеса давно нет, по возвращении в США или Канаду местные репортеры в первую очередь спрашивают смельчаков: «Ну, как там?» – словно те побывали на другой планете. Их ответы, как правило, мало порадуют Соловьева и Киселева.
Примерно такая история случилась с 35-летним нападающим Максом Тальбо. Почти всю свою карьеру он отыграл в НХЛ. Не звезда, но крепкий и надежный центральный форвард. В 2009-м благодаря Сидни Кросби и Евгению Малкину стал обладателем Кубка Стэнли в составе «Питтсбург Пингвинз». В 2016 году уже задумывался об окончании карьеры, но получил заманчивое предложение из России. Ярославский «Локомотив» предложил зарплату около 1,5 млн долларов, о чем в НХЛ Тальбо к тому моменту не мог уже и мечтать, особенно с учетом американских налогов, съедающих почти половину от заработанного. В итоге он отыграл здесь три года: два сезона за «Локомотив» и еще один – за омский «Авангард».
В минувшую среду, 24 июля, Тальбо побывал в гостях у других бывших игроков НХЛ – Пола Биссонетта и Шона Эйври, ведущих популярного в Канаде и почти лишенного какой-либо цензуры подкаста Spittin Chiclets.
– Мой первый выезд в России – Магнитогорск, и это самое отстойное место в мире, – заявил Тальбо. – Очень маленький город, очень загрязненный. Я на раскатке, вдруг слышу: «Макс, Макс!» Обернулся, а там Малкин. Я слышал про его клуб в Магнитогорске (Малкин воспитанник магнитогорского «Металлурга». – Ред.), но это не тот город, в котором ты хочешь гулять по ночам.
Не менее ярко Тальбо отозвался о тренере «Локомотива»:
– В моем втором сезоне в Ярославле был плохой тренер. Обычно я спокойно отношусь к тренерам, с которыми работал на протяжении карьеры, но тот мужик был очень плохим человеком. Не буду называть его. Может, он выпивал. Если бы он плохо относился только к ветеранам, но помогал молодежи, это одно, но он не уважал ни тех, ни других, ни иностранцев. Он конкретно бесил. А в остальном все было в порядке.
Судя по всему, Тальбо имел в виду Дмитрия Квартальнова, который сейчас возглавляет казанский «Ак Барс». Квартальнова действительно сложно назвать душой компании, но так о нем еще никто не высказывался. Однако на этом негатив Тальбо заканчивается. Большую часть времени он, наоборот, рассказывал о том, что все было не так уж и плохо:
– В остальном мы с женой не ждали ничего особенного и с первого дня почувствовали себя комфортно. Игрокам было не на что жаловаться. Классный спортзал, сауна, питание... Все на уровне НХЛ. Я был в России с женой и тремя детьми, и не было ни одного дня, чтобы мы чувствовали себя в опасности. Жена могла гулять по улице вечером, и ничего плохого не происходило.
Хотя без определенных стереотипов и в положительной части рассказа не обошлось.
– Чтобы стать своим в России, нужно делать все, что делают русские игроки, – объяснял Тальбо ведущим. – Работать так же усердно, как они. Пить столько же водки, сколько они. И тогда они будут уважать тебя, ты станешь их другом навечно. Но если ты приедешь с настроем, что я такой крутой, играл в НХЛ, тебя возненавидят, и ничего не получится.
Однако Макс Тальбо скорее исключение. В большинстве своем североамериканские хоккеисты из хорошего вспоминают о России только неадекватно большие зарплаты, которые они получали, не будучи суперзвездами.
Бывший нападающий «Спартака» и «Амура» Дэвид Линг как-то рассказывал, что изначально он должен был выступать за московское «Динамо», но, не дождавшись в течение трех дней подъемных, которые ему причитались по контракту, договорился со «Спартаком».
– Я собрал вещи, сел в такси и увидел, как за машиной побежал президент «Динамо», – вспоминал Линг. – На бегу он размахивал пакетом с торчащими во все стороны деньгами, которые мне причитались. Но я уже не верил им. Поздно спохватились.
Отдельного упоминания стоит рассказ о том, как он получал первую зарплату в «Спартаке». Игроков собрали на втором этаже арены. Перед крохотной комнатой выстроилась очередь за деньгами.
– Я будто вернулся в 1920-е годы, – рассказывал Линг. – Стою и думаю: «Боже, куда я попал?» Слышу свою фамилию, захожу в комнату, а там сидит женщина лет 70, а позади – вооруженный охранник. Мне дали мешок, набитый стодолларовыми купюрами. Она пересчитывает, я подписываю бумаги и забираю себе. Думаю: «Что теперь делать с таким количеством налички? Это нельзя хранить дома». Я отдал их нашему генменеджеру, он закинул их в сейф, а я пошел в бар выпить.
По возвращении домой Линг застал свою квартиру в перевернутом состоянии. Денег грабители не нашли, но вытащили электронику на 20 тысяч долларов. Сейчас хоккеист уверен, что грабители были связаны с кем-то из клуба, кто знал о том, что хоккеисты получили зарплату. Эта история серьезно напугала канадца.
– Нам не платили с января по апрель, – говорил уже о другом случае Линг. – Я говорил парням в команде: «Давайте не будем играть, пока не получим деньги». Но мне сказали, что это не работает в суперлиге. Их бы занесли в черный список, и найти новый клуб было бы тяжело.
Канадский форвард Ти Джей Галиарди в 2017 году перешел в нижнекамский «Нефтехимик», но сыграл за свой новый клуб всего восемь матчей. О тех днях он до сих пор вспоминает с содроганием.
– Нижнекамск – это такое место, о котором никто не знает, – начинал канадец свой рассказ. – Одна из трех главных… (синоним слова «попа». – Ред.) в КХЛ. Но там платили больше всех, были отличные бонусы за победу, за набранные очки и все такое. Ок, на два месяца меня там хватит. И оказалось, что это самая большая… (и снова тот же синоним. – Ред.) в мире, в которой я был.
По словам хоккеиста, за каждую победу в «Нефтехимике» платили по 3 тысячи долларов.
– Пару раз в раздевалку перед матчами приходил владелец клуба, который был владельцем завода, – такой типичный русский, весь в черном, с ним громилы-телохранители, – Галиарди явно был под впечатлением. – Он приходил и болтал что-то. Я спросил однажды: «О чем речь?» Мне сказали: «Сегодня премиальные не 3 тысячи, а 15!» Такое было, когда мы играли с принципиальными соперниками.
Ради денег Галиарди был готов терпеть чуждую ему культуру, но случилась одна неприятность. В одном из матчей его ударили со спины, и канадец повредил руку. Врачи в клубе через google translate объяснили ему, что перелома нет, но посоветовали недельку отдохнуть. Главный тренер Андрей Назаров тем не менее уже на следующий день поставил его в состав.
– Мне сделали укол, вроде все неплохо, но ночью меня стало тошнить, – делится Галиарди. – После следующего матча стало еще хуже, хотя меня не толкали, все было тихо-мирно. Думаю, что же такое? В городе была ужасная больница, как в 1940-х, но генменеджер сказал, что либо я прохожу обследование в ней, либо в Москве, но за свой счет.
Канадец уехал. Оказалось, что через укол ему занесли в бедро инфекцию. Пришлось пройти курс антибиотиков.
Не менее впечатляющие впечатления о России остались у серебряного призера Олимпиады-2010 в составе сборной США Райана Уитни, подписавшего в 2014 году контракт с ХК «Сочи». Особенно ярко форвард описывал свое первое в России медобследование:
– Вот мы зашли в больницу, и нас там встретил такой вот звук: «ААААААА!!!» В приемном отделении буквально в агонии лежал какой-то чувак. Отдельного кабинета неотложной помощи не было. Все в одном помещении. Я серьезно говорю, этот парень истекал кровью. Просто сидел в кресле, а из руки у него шла кровь. Он обвязал руку полотенцем, но оно было таким же чистым, как и то, которым Слава Фетисов вытирал свое лицо на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде. Я подошел к сестре и спросил: что это такое, я туда попал? В ответ — ничего. Отсутствующий взгляд. Английского она не знает. Я сажусь. А что еще можно сделать? Надо ждать. Я начинаю паниковать. Проходит час, и сестра вызвала меня. А этот окровавленный парень так и сидел там. Наверное, это не здорово, но что я мог поделать? Я вошел в кабинет. Несмотря на языковой барьер, мы как-то понимаем друг друга. Я делал обычные вещи: мочился в чашку, глубоко вдыхал, кашлял, делал что-то еще. Затем сестра надела мне на руку резиновую ленту, чтобы измерить давление. Она начала качать грушу, я посмотрел на нее… Сестра курила. Ни слова. Каменное выражение лица. Качала и качала. Смотрела мне прямо в глаза. И курила.
Тем не менее Уитни признался, что ни на что бы не променял опыт, полученный в России. По его словам, в НХЛ хоккеисты слишком привыкли к комфорту. Они воспринимают его как данность, из-за чего по любому поводу скулят и жалуются.
– Мы выходим на лед, и это сущий ад, – продолжает делиться Уитни впечатлениями от поездки в Россию. – Обычная тренировка в Сочи была намного труднее любого дня на тренировочной базе в НХЛ. В России они катаются на коньках. Потом еще катаются. И еще. Ты просто умираешь. Ты вот-вот упадешь. Тренер орет. Ты смотришь на русских товарищей по команде и спрашиваешь: «Что он сказал?» А он сказал: «Это разминка». Устал? Батоны болят? Забудь про боль. Тебя отпустят с тренировки только в том случае, если у тебя нога оторвется.
Как-то раз Уитни сидел на балконе своей квартиры в Сочи и увидел следующую сцену. Над морем летел самолет на малой высоте, а внизу плыли пара катеров. И вдруг он сбросил на них несколько тонн воды.
– Я понятия не имею, выжили ли те парни, которые были в катерах, – говорит Уитни. – И это обычный день в России. Думаете, я преувеличиваю? Я специально снял видео.
Сезон в КХЛ закончился в середине марта. Я вернулся в Бостон, когда там был сплошной зимний мрак и ад. Все эти студенты ходили вокруг скучные и подавленные. А я скакал от счастья и радости как умалишенный.
Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
