ПоделитьсяСпустя пять дней после трагедии, которая унесла жизни военных и гражданских специалистов на морской платформе в Архангельской области, нет внятных ответов на вопрос «что это было». Но авиационный инженер Марк Солонин объяснил «Фонтанке», чем это опасно.
По официальной версии, в результате трагедии, которая унесла жизни семерых человек и отправила в больницу шестерых, произошло разрушение «радиоизотопного термоэлектрического генератора» (РИТЭГ). Президент США Дональд Трамп настаивает, что речь идёт о неудачном испытании ракеты с ядерным двигателем, про которую Владимир Путин рассказывал в Кремле в марте 2018 года. Авиационный инженер, автор книг по истории Марк Солонин объяснил «Фонтанке», почему происходящее плохо для россиян даже при отсутствии угрозы радиационной катастрофы и зачем Трампу нужно «помогать» Кремлю в новой гонке вооружений.
- Марк Семёнович, официального подтверждения, что взорвалось, так и нет. Военные говорят о детонации топлива. Вы какой для себя сделали вывод, как эксперт?
– Информации очень мало, я могу только присоединиться к той точке зрения, которую высказали более знающие люди. Например, президент США Дональд Трамп. Он сказал, что произошла авария на российской экспериментальной крылатой ракете с ядерной установкой, известной под названием «Буревестник».
- Официально никто не подтвердил в России, что это «Буревестник». Если не он, то что еще это может быть?
– Вот тут-то мы кое-что знаем. Главным образом благодаря выступлению верховного главнокомандующего Путина, который в прошлом году рассказывал про всякие удивительные новейшие российские военные разработки. В частности, там была обозначена крылатая ракета с ядерной силовой установкой, летающая неограниченно долго. Которая обходит ПВО и заходит с той стороны, где ее никто не ждет.
Сама по себе идея чего-то летающего с ядерной силовой установкой – пилотируемого самолета, беспилотного, называемого сейчас крылатая ракета, тупиковая и очень старая. Я был младенцем и вполне помещался под стулом, когда у нас над Куйбышевом, где я и был в то время, это летало. Стратегический 4-моторный бомбардировщик Ту-95, в котором 2 двигателя были реактивные, к слову говоря, разработанные немецкими инженерами в конце 40-х годов. А два других двигателя были именно такие: на борту самолета находился ядерный реактор. Ожидалось, что в результате будет самолет, который летает так долго, как может выдержать экипаж. Этот проект закрыли в 60-х.Точно так же свой аналогичный проект закрыли американцы. Ядерный объект, который летает по небу, – это смертельная опасность, причем не для противника. Самолеты падают. Тем более, когда мы говорим про новые экспериментальные модели. С тех пор ничего не изменилось. И поэтому что-то летающее с атомным реактором на борту – это самоубийственная игрушка.
- Но ведь «лучшей памятью для них (погибших. – Прим. ред.) станет наша дальнейшая работа над новыми образцами вооружений, которая обязательно будет доведена до конца», – сказал после похорон коллег глава «Росатома» Алексей Лихачёв. Как вы понимаете слова главы «Росатома»? Конец – это что в данном случае? Готовое изделие или признание проекта бесперспективным?
– Не специалисты принимали решения по таким вопросам. Я думаю, он имел в виду очень понятные вещи. Что может быть лучше, чем госзаказ на проектировании чего-то такого бесконечно сложного? Про которое можно каждый раз говорить: «Мы продемонстрировали существенное продвижение. Давайте нам еще пару миллиардов финансирования, в следующем году, наверное, мы сможем решить еще некоторые задачи». Получать бюджетные деньги гораздо проще, чем делать велосипеды и продавать на свободном конкурентном рынке, где производителей страшно сказать сколько.
Ведь есть идеи, которые технически невозможно реализовать. Например, такую, как высокоэнергетическое ядерное оружие, в просторечии лазерная пушка. Вот это довести до уровня боевого исполнения невозможно в принципе. Потому что лазерный луч был только в повести Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». А в жизни нет лучей, а есть расширяющийся конус. И на определенном расстоянии будет плотность энергии такая, что даже не загорится соломинка. А если вы хотите фокусировать это на цели, вам нужно зеркало размером с пятиэтажный дом. Что же касается ракеты с ядерной установкой, еще раз повторяю – это летало. Так что прожект возможно реализовать. Но он представляет опасность в первую очередь для самих испытателей. Никто и никогда не поставит это в серийное производство. И не будет эксплуатировать.
- Почему так много погибших? Погибли двое военнослужащих и пять сотрудников ядерного центра, расположенного в ЗАТО Саров. Ещё шесть человек, по данным «Росатома», находятся в больнице: трое гражданских и трое военных.
– Здесь нет ничего странного. Все, что связано с ядерным процессом, любая разгерметизация приводит к тому, что все, кто находится в непосредственной близости, получают чудовищные дозы. И потом, просто взрыв, даже если был всего лишь тепловой взрыв… Для современной техники, с такими концентрациями мощностей убить 8 человек – это совершенно тривиальная задача.
- Что мешает признать этот проект бесперспективным?
– Мы все наблюдаем, как на протяжении последних нескольких десятилетий то нашей обороной руководит специалист по торговле мебелью, то телохранителей назначают губернаторами областей. Много видим всяких примеров феерической некомпетентности. Уровень компетентности во всех звеньях бюрократической машины, даже по сравнению с советскими временами, упал, пожалуй, здесь можно еще раз использовать слово «катастрофически». И второе – история военной техники переполнена примерами абсолютно бредовых афер, на которых тратились гигантские деньги. Начиная, например, с «мышонка». Был такой Maus. Это немецкий танк боевой массой 175 тонн. Чтобы было понятно – «Тигр», огромный, тяжеленный, весил 55-57 тонн в разных модификациях. Было сделано 2 штуки этого чудовища, под конец войны, когда у немцев все сыпалось, был страшный дефицит сырья, металла, производственных мощностей. Но они это сделали. И когда они это сделали, оказалось, что ни один автомобильный мост не способен такое чудище пропустить. Как вы понимаете, чтобы сделать этот вывод, достаточно было потратить 15 минут, посмотрев карту автомобильных дорог. В конце войны немцы разрабатывали проект суперлинкора водоизмещением 140 тысяч тонн. У гигантского «Бисмарка», гордости немецкого флота, который был утоплен англичанами в первом же бою, было 50 тысяч тонн. Это чудище, неподъемное для экономики любой страны, зачем-то проектировалось. То же самое про лазерное оружие. Те же самые проекты американцев, которые делали стратегический бомбардировщик на три маха, проект «Валькирия», который тоже накрылся медным тазом. Притом что уже в начале этого проекта было понятно, что от зенитной ракеты на скорости не убежишь. И так далее. Это все и называется безумием гонки вооружений.
- Объясните как инженер, почему на ракете не может быть «небольшой ядерной батарейки»?
– (Смеётся.) Ядерная батареечка – замечательная и прекрасная вещь. Чем она хороша? Она способна работать очень долго. В том смысле, что там может быть аккумулирована большая мощность в небольшом объёме. Энергоёмкость изотопных источников в тысячу раз превосходит любой литиевый аккумулятор, и какой угодно другой. Вещь хорошая. Не случайно их десятками лет применяют, например, в космонавтике. Когда нужны запредельно длительные режимы работы. Конечно, это очень дорого, но никакой другой способ аккумулирования энергии не может сравниться с изотопным источником. Но для любой ракеты, не важно какой, тактической, стратегической, корабельной, продолжительность полёта крылатой ракеты – это десятки минут. Максимум несколько часов. Они не летают месяцами. Поэтому появление там изотопного источника питания низкой мощности, чтобы запитать бортовую электронику, противоречит всякому здравому смыслу. На эти полчаса работы всегда можно найти другой источник. Если это крылатая традиционная ракета большой дальности, то там работает турбореактивный двигатель. Тем или иным образом мы к этой турбине подключаем маленький генератор. И мы обеспечены электричеством выше крыши, чтобы запитать бортовую электронику. Сложнее на маленьких ракетах, где нет турбовинтовых двигателей. Там нужно уже думать. Есть разные варианты. Есть химические источники. Есть вариант, когда пороховой аккумулятор давлением крутит турбину, турбина крутит маленький генератор. Всё это размером с два кулака. Всё это уже детали. Но использовать радиоизотопный источник, как их называют «малоточный», когда изделие летит несколько минут или несколько часов, это заведомо абсурдно.
- Почему, на ваш взгляд, близкие к власти специалисты настаивают, что взорвался радиоизотопный термоэлектрический генератор (РИТЭГ)?
– Если мы привязываемся к словам верховного главнокомандующего о том, что это изделие разрабатывается как межконтинентальная ракета стратегического назначения, то там, конечно же, нужны совсем другие мощности. На существующих баллистических ракетах это сотни киловатт. Такую мощность может обеспечить малогабаритный ядерный реактор. Такие штучки люди умеют делать, но это уже не изотопная батарейка. Почему говорят именно про изотопную батарейку? Здесь моё внутреннее ощущение не совпадает с мнением прогрессивной интеллигенции. Как человек, воспитанный в авиационном КБ, я не понимаю, почему такие вещи вообще обсуждаются в публичном поле. Я, наверное, ретроград. Если есть угроза для людей, то людей надо просто и молча эвакуировать. Но, слава богу, насколько известно, уровни радиации в месте аварии сопоставимы с фоновыми. Они там в несколько десятков раз превысили фон. Но никаких таких уровней, которые бы создавали угрозу для здоровья и жизни людей, там нет. Всё. Больше обсуждать нечего. И то, что говорят неправду, – я не понимаю, почему они должны в данном случае говорить правду.
- То есть в сухом остатке авария произошла, скорее всего, с портативным ядерным реактором?
– Другие варианты подходящего изделия в открытой печати не обсуждались. Из того, что нам известно из открытых источников, ничего другого предположить невозможно. Да, это портативный реактор.
- Для чего же тогда нужно закрывать акваторию площадью 230 квадратных километров?
– Это загадка, которая удивляет меня самого очень сильно. Этот факт, а это факт, в отличие от всего, о чем мы с вами говорили, действительно заставляет усомниться во всём, что было сказано ранее. Может быть, там бабахнуло что-то гораздо более масштабное. Мы же не знаем, что там бабахнуло. Мы ничего не знаем о том, что из себя представляет та морская платформа, о которой шла речь. Это может быть и баржа, и большой понтон, боевой надводный корабль. Это, между прочим, может быть и подводной лодкой. Всё перечисленное входит в понятие плавучая платформа. Мы не знаем, что произошло с платформой. Открывается масса возможностей для спекулятивных рассуждений. Но я не хочу в них углубляться совершенно.
- Насколько экологически заметными могут быть последствия? Власти утверждают, что радиационный фон в норме.
– Если бы это было не так, мы бы это узнали очень быстро, просто потому, что мы живём в эпоху Интернета. Белое море рядом с другими государствами. Это же не в Сибири, где лес горит. Это фактически морская граница России. Ситуацию там мониторят и гражданские, и военные службы сопредельных государств. В том числе государств – членов NATO. Поэтому если бы там было что-то хуже повышения фона, то, вне всякого сомнения, это было бы известно половине населения Земли через несколько часов. А прошло уже пять дней.
- Подобные аварии были в прошлом?
– Насколько мне известно, тогда, когда велись эти разработки в 60-е годы, и у нас, и у американцев, всё обошлось. Вовремя прикрыли эти программы. За те несколько десятков полётов, которые были выполнены нами и американцами, ничего не упало. И насколько известно, ничего плохого тогда с летающими ядерными реакторами не произошло. Что не является основанием для того, чтобы продолжать это безумие дальше.
- Якобы США тоже именно сейчас занимаются аналогичными разработками. Почему же мы тогда не знаем про их неудачи, если эти неудачи неизбежны, по вашим словам?
– Возвращаясь к хорошо известной мне истории с высокоэнергетичным лазерным оружием, та самая стратегическая оборонная инициатива Рейгана, это уже известно и не скрывается, что это был большой блеф, для того, чтобы втянуть противника в новый виток гонки вооружений. Поэтому когда мы говорим о таких бредовых вещах, как разработка нового супероружия, основанного на физических принципах, какого-то «этнического» оружия, «тектонического» оружия и так далее, то здесь всегда огромное количество вранья, которое преднамеренно выбрасывается в публичную сферу, чтобы подталкивать противника тратить деньги. Простая конструкция: «а американцы делают, мы можем опоздать». Совершенно не исключаю, что нечто подобное происходит и с той стороны Атлантики. «А вот русские делают. Мы можем опоздать». Просто за Атлантикой больше сдерживания и противовесов. Там решения принимаются более сбалансированно. Там всегда кто-то может сказать нет. И в этой сложной конкурентной политической борьбе есть возможность отсеивать бред. Без парламентских слушаний и рассмотрения на комиссиях там нельзя просто так потратить бюджет. А в той ситуации, которая создалась у нас, которая по степени авторитаризма уже догнала эпоху Леонида Ильича Брежнева (лидер СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС в 1966–1982 годах. – Прим. ред.), возможности для порождения безумных идей и растрачивания на них безумных денег гораздо выше.
- То есть когда Трамп заявляет, что в России взорвался тот самый ядерный «Буревестник», а у них есть получше, он нашим ребятам помогает?
– Трамп, конечно, помогает нашим ребятам и дальше тратить наши с вами деньги из бюджета страны. Было бы странно, если бы Трамп не занимался чем-то подобным. Это же хорошо для верховного главнокомандующего США, когда русские тратят кучу денег на всякую ерунду. Тем более, заведомо известно, что у русских денег меньше. Известный принцип, когда толстый похудеет, тонкий подохнет.
- Или Трамп на самом деле подглядел за неудачей в Белом море? За такими вещами вообще можно подглядывать, узнавать что-то полезное для своих аналогичных разработок?
– Чудес не бывает. Невозможно так подгадать, чтобы ваш спутник, который носится по орбите, облетая Землю за 2 часа, оказался в нужную секунду над точкой взрыва. Вы же не знаете, что взорвётся именно здесь. Это то же самое, как со сбитым над Донбассом рейсом MH-17. Почему-то все думают, что у американцев должна быть спутниковая фотография инцидента. С какого перепугу? Они что, знали, в какую секунду взлетит атакующая ракета? Нет. И мы имеем абсолютно невероятную случайность. Я не говорю уже о том, что есть такие вещи, как облака, туманы. Нельзя отменить законы физики. Если вы произнесли волшебное слово «разведывательный спутник», то эти слова не являются аналогом фразы «Сезам, откройся». С высоты 300 километров, на которой летит спутник, ничего не видно. Через облака ничего не видно. Через морскую дымку ничего не видно. Через пылевые облака на поле боя ничего не видно. А если в идеальную погоду что-то и видно, то видно то, что можно увидеть с высоты 300 километров. Какие-то точечки, чёрточки и пятнышки. Я бы не стал впадать в раж и говорить, что со спутников всё видно в любую секунду в любой точке Земли.
- Ответы на какие вопросы нужны вам, чтобы максимально приблизиться к истине в этой печальной истории?
– Мне нужен ответ только на один вопрос. Причём этот вопрос риторический. Ответ примерно понятен. Доколе деньги не очень богатой страны, в которой на лечение больных детей нужно собирать доброхотные подаяния, будут расходоваться не просто на гонку вооружений, а на гонку вооружений в абсолютно бессмысленных заведомо тупиковых прожектах. А в технических вопросах нет ничего общественно интересного. То, что на базе ядерного реактора можно сделать реактивный двигатель, было практически проверено в 50-х годах прошлого века. А что касается непосредственных деталей, какие там использованы трубочки, какое там давление и напряжение, никому, кроме нескольких десятков инженеров, непонятно и не интересно.
- Возможно, больше ясности в технических деталях дало бы нам более чёткое понимание вашей правоты?
– Я с вами не согласен. Независимо от давлений, температур и напряжений летающий по небу ядерный реактор, установленный на крылатую ракету или пилотируемый самолёт, смертельно опасен для тех, кто его запускает. Точка. А все остальные технические подробности в данном случае не важны. Будем надеяться, что мы больше не будем обсуждать смерть людей из-за этих разработок. Но утверждать этого мы, к сожалению, не можем.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»
