Канун очередного учебного года ознаменовался всем известными политическими событиями в Москве. Можно сказать, горячим июлем - августом 2019-го. В политическом смысле, конечно. И арест студента-политолога из Высшей школы экономики Егора Жукова поднял волну публичных писем преподавателей и сотрудников этого учебного заведения (и далеко не только этого). Четко обозначились две позиции.
Первая, инициативная, призывает к некой политической кампании в защиту прав арестованных за «массовые беспорядки». Одна фраза из так называемого «Письма политологов» задевает университетскую среду. В нем содержится призыв к артистам, ученым, лекторам и журналистам начинать свои публичные выступления с коротких заявлений о недопустимости политических репрессий и выражения солидарности с теми, кто им сегодня подвергается. Если следовать ему, то я должен начать свою первую лекцию в питерской Вышке 5 сентября именно с этого.
Вторая позиция, назовем ее сторонников по Гашеку – «партией умеренного прогресса в рамках закона», на разные лады заклинает сохранять университетский нейтралитет. Для Жукова сделаем все, что позволено в рамках «правосудия», но, главное, сохраним политический нейтралитет, академические и гражданские свободы как наши корпоративные ценности.
Прекрасно понимая все лицемерие этой партии, мне совершенно искренне не хочется заниматься на лекциях и семинарах политической агитацией.
Во-первых, потому, что вообще нигде не хочется этим заниматься. Россия – это не страна, это – диагноз. «Глубинный народ» никакими словами не переубедишь. Были не чета мне писатели и ораторы, призывавшие его к свободе. Однако, даже когда устоявшиеся социальные порядки рушились, он выстраивал на их руинах лишь новые формы деспотизма.
Во-вторых, преподаватель сродни актеру. Если ему поручили играть роль Гамлета, то он не должен играть роль Отелло. Вышка сформировалась в 90-е годы, когда даже я разделял иллюзию о том, что Россия превращается в то, что привычно называют нормальной страной. Поэтому курсы там читаются по зарубежным учебникам (а отечественные просто представляют собой лучшие или худшие их компиляции), да еще все чаще на английском языке. Вот и я 5 сентября произнесу на языке Шекспира что-то вроде того, что курс и рекомендуемые учебники (Public economics, или в переводе «Экономика общественного сектора») содержат теоретические постулаты, более-менее адекватно описывающие положение дел на левом берегу реки Нарвы. А мы с вами, как известно, на правом. Для общего развития и даже в ряде частностей курс пригодится, но если вы интересуетесь, что я думаю о правом береге, то читайте ряд моих публикаций в научных изданиях или вот здесь, на «Фонтанке». И больше к этому вопросу не вернусь.
Теперь об озабоченности академическими свободами. Опасения умеренных связаны с тем, что в России до сих пор можно академическим языком писать то, что думаешь. И даже публиковать это в журналах и монографиях. Не сбиваясь, конечно, на политические лозунги и призывы. Позиция исследователя здесь такова (сам стараюсь ее придерживаться): я – инопланетянин, представитель иной цивилизации, которому поручили изучить цивилизацию земную. Есть в ней такой любопытный объект, как Россия. Вот сейчас положим ее на стол и препарируем. И одновременно постараемся совершенно отстраненно ее описать. Как Нестор-летописец, который, по Пушкину, добру и злу внимал равнодушно.
Не буду голословным. Почти всероссийскую известность за последний месяц приобрела проректор Вышки (или, как говорят «прогрессивные дамы», проректорка) Валерия Касамара. Кандидат в депутаты Московской думы. Ее, как умную и фотогеничную женщину, выставили супротив такой же – Любови Соболь (юриста Фонда Навального). Но потом верхи подумали, что у Соболь шансы выше. В результате известно, чем дело кончилось. Касамара осталась в гордом одиночестве. Но здесь нас интересуют не московские политические баталии, а академическое творчество Валерии Александровны. Она – довольно известный политолог, проректором стала совсем недавно.
Вот ее статья 2012 года (правда, в соавторстве с коллегой, но текст не поделен, так что обе несут за него одинаковую ответственность) в зарубежном издании (что особо ценится в Вышке и положительно сказывается на зарплате). Журнал называется «Communist and Post-Communist Studies» («Коммунистические и посткоммунистические исследования»), а статья «Imperial Ambitions of Russians» («Имперские амбиции русских»). Статья, кстати, мне понравилась. В ней приводятся данные опросов за несколько лет и делаются выводы о наличии таковых. За два года до конфликта с Украиной и крымских событий она, по существу, предсказывает восторженную реакцию на территориальную экспансию.
Однако не в этом суть. Авторы (авторки, если угодно) не удерживаются просто в рамках констатации установленного факта, а дают оценку этим амбициям. Она – негативная. И что особо любопытно, заканчивается статья следующим выводом: «Националистические идеи и пафос Великой Державы в негативном социальном контексте, отмеченном моральной деградацией… напоминают о Веймарской республике». Ау, Валерия Александровна! А как Вы считаете, рухнула за эти годы эта новая Веймарская республика или нет? И если да, то получается, что Вы избираетесь в совет при гауляйтере?
Вернемся к цитате. Вот за право писать такие вещи и беспокоятся умеренные политологи. В частности, учитель Касамары Марк Урнов умоляет жить дружно, наладить «диалог между властью и гражданским обществом». Обвиняет сторонников первой позиции (отраженной в тексте, названном Письмом политологов) в призывах выйти на баррикады.
Могу лишь предположить, что за этой позицией кроется следующая невысказанная мысль: не злите власть, а то она заинтересуется тем, что мы пишем о ней в своих почти никем не читаемых журналах, а особенно журналах зарубежных. И запретит нам это делать. Тогда прощай островок академической свободы!
Между прочим, за курсовой Егора Жукова уже пришли. Марк Юрьевич должен прекрасно понимать, что власть рано или поздно (а скорее, рано, чем поздно) вытащит головы страусов из песка. Хорошо, если шеи им при этом не сломает. Обретая черты тоталитарного устройства, Российское государство будет требовать от представителей социальных наук лишь одного. А именно – любви. Таковая же несовместима с фигой, которую время от времени вытаскивают из кармана. Пусть и в скрытых от широкой публики местах.
Все жду, когда наконец власть заговорит с теми, кого в советские времена называли обществоведами, словами Александра Галича: «Вас, засранцев, опекаешь и растишь, // А вы, суки, нам мараете престиж».
