Тревожный город. Альтернативный путеводитель по сердцу Петербурга

Выбираем самую страшную улицу, где не ступала нога губернатора

Прямо в центре Петербурга есть улицы, по которым тревожно ходить даже днем. Заброшенные витрины, облезлые стены, депрессивный пейзаж. Оказавшись здесь, словно попадаешь в параллельный город, где может случиться всё что угодно. Кроме, пожалуй, планового губернаторского объезда, после которого все стремительно штукатурят и красят. Этот город шершав и на вид не обжит, но не лишен своеобразного очарования.

12-я Красноармейская улица

Первая остановка нашей экскурсии – Высшее военно-морское училище подводного плавания – Санкт-Петербургский военно-морской институт. Построено в 1950-56 годах, сталинский неоклассицизм. Когда-то здесь были казармы, а в корпусе, выходящем фасадом на 12-ю Красноармейскую, – камбуз и столовая. Здание выглядит заброшенным не первое десятилетие, фасад осыпается прямо на огороженный полосатой лентой тротуар. Крупные фрагменты карниза падают и на неогороженную часть, поэтому берегите голову. Случайный турист может насладиться супрематическими прямоугольниками облезлой краски, которые местами смотрятся не хуже, чем в Русском музее.

Рядом – доходный дом 1910 года, архитектор Фрейсон. Эклектика. В 80-е годы маскароны с львиными мордами выглядели иначе, когда и зачем их заменили — загадка. В блокадном 1942 году минимум 11 жильцов этого дома погибли.

В парадной сохранились старинный лифт и камин. Снаружи — облезлый фасад и окна, кое-как утепленные монтажной пеной. Жильцы потихоньку заменяют аутентичные оконные переплеты сложной геометрии простыми, но удобными стеклопакетами. Прямо над действующей парадной — балкон, одетый в «подгузник» из зеленой строительной сетки, чтобы его куски не падали на жильцов.

Улица Тюшина

В створе этой улицы, как свет в конце тоннеля, виден храм Кирилла и Мефодия, что на Лиговке. Так что, если идете по Тюшина, смотрите вперед. По сторонам радоваться нечему: обтерханные выцветшие стены, плешивый газон. Дом 24 горел в среднем раз в год и служил пристанищем отверженных. Его расселили еще в 2009-м, с 2016-го здание ждет ремонта. Кажется, дождалось – но до цивильного вида ему еще далеко. Год постройки — 1883. Эклектика, хотя по виду уже и не скажешь.

Сначала здесь была табачная фабрика "Товарищества Колобов и Бобров". А с 1928 – школа имени Троцкого при Ленинградском государственном табтресте. В конце 80-х здание отдали под детский садик, потом оно стало жилым.

Во внутреннем дворе — граффити, психоделические и пугающие. На углу одного из корпусов нацарапано фломастером: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы». В заложенном мешками, как на случай артобстрела, окне уцелел только один маленький обломок стекла. На нем нацарапано: «Дом». Во дворе припаркованы приличные машины, по соседству есть небольшой офис.

Воронежская улица

Выглядит так, что невольно вспоминается мем про «бомбить Воронеж». Стены неравномерно замазаны цементом и краской четырех-пяти разных оттенков. Бомбоубежище здесь, действительно, есть, в нем с 1996 года квартирует модный клуб «Грибоедов». Воронежская наискосок пересекает улицы Константина Заслонова и Печатника Григорьева. По правую руку — хаотично заросший кустарником сквер и школа, по левую — испещренные граффити заброшки. В доме 8 по Константина Заслонова до 1999 года была первая в Петербурге кризисная психологическая служба для детей и подростков. Сегодня под ее изгвазданными граффити стенами собираются граждане депрессивно-деклассированного вида. Они чинно сидят кружком и обсуждают что-то свое, возможно, оказывая таким образом друг другу психологическую поддержку. До Невского проспекта с его торговыми центрами и открыточными видами отсюда всего пятнадцать минут пешком.

Улица Константина Заслонова

В доме 11 первый этаж занят длинной, еще советских времен, магазинной витриной. Здание построили в 60-х вместо исторического, уничтоженного во время блокады. На этом самом месте в октябре 1941 года был сделан знаменитый снимок «Жертвы первых немецких артобстрелов Ленинграда».

У дома с витриной странная судьба — ни одна приличная вывеска здесь надолго не задерживается. Стекла размалеваны черными каракулями выше человеческого роста. В доме напротив на закрытом фанерным щитом окне кто-то сложил, игнорируя знаки препинания, из вырезанных из журналов букв надпись: «Мы живем в свободной стране граждане РФ».

А в соседнем доме номер пятнадцать — лавочка старьевщика и по совместительству магазин рыболовных снастей. В окне — венский стул, древний телевизор с линзой, чугунный утюг и прочий милый хлам под разрывающей шаблон вывеской: «Червяк опарыш». Если зайти внутрь — можно пропасть надолго. Внутри сложно развернуться из-за полок, заставленных разномастным добром. Фарфоровые собачки, алюминиевый профиль Сталина, деревянное корыто для рубки капусты, раритетные деды морозы из ваты, оклеенной бумагой, крестьянский серп, самодельная рогатка и советская авоська, наполненная советскими же молочными бутылками, совсем как у Кольки Герасимова из «Гостьи из будущего». «Рыболовные принадлежности мы заказываем со склада, а вещи приносят и сдают люди», – говорит хозяйка лавочки. Ценников нет — что и сколько стоит, хозяйка вспоминает на ходу, в особо сложных случаях сверяясь со школьной тетрадкой.

Улица Достоевского

Здесь доминанта во всех отношениях — конечно, доходный дом, номер 28. Лаконичный классицизм с трудом угадывается под элементами «благоустройства». Когда-то два корпуса дома соединялись невысоким зданием — о нем теперь напоминает только огрызок кирпичной стены. Левый корпус обмазан цементом, видимо, чтобы кирпичная кладка не высыпалась на тротуар. Работали по старинке, вручную — на поверхности следы пальцев. Практически Гауди, только на коммунально-хозяйственный лад. Желтый дворовый флигель дома №26-28, литера А, всем своим видом показывает, что здесь живут «Бедные люди».

Стены домов на улице Достоевского — тоже прекрасный образчик петербургского супрематизма. Все колеры красок, которые были под рукой у коммунальных служб, представлены на этих стенах. Они наслаиваются друг на друга, словно кто-то пытался таким образом компенсировать отсутствие цветового разнообразия в жизни петербуржцев. Самая яркая зелень на этой улице — строительная сетка, «страхующая» балконы.

Социалистическая улица

Здесь, можно сказать, рассадник позднего социализма – когда новые порядки уже наступают и диктуют новые ценности. Граффити «вырви глаз» покрывают кирпичный забор, соединяющий два доходных дома. Сверху на этом заборе когда-то были изящные чугунные элементы с «сердечками» и цветами. Уцелело только одно. «Вот там, в самом углу, сфотографируйте, пока и его не украли», – советуют местные жители.

Боровая

Все ближе к центру — но лучше не становится. Несколько лет стоит в руинах доходный дом 1868 года постройки на Боровой, 20. Если зайти во двор — можно увидеть пустующие по случаю дневного времени лежки местных обитателей, встречаться с которыми лицом к лицу, может быть, и не опасно для жизни, но не хочется.

Боровую можно с уверенностью назвать «улицей опасных крылечек». Разбитые до состояния кирпичной крошки, сползающие остроконечными обломками неведомых пород камня на тротуар — они как будто ждут зимы, чтобы спрятаться, наконец, с глаз долой. Здесь же еще одна примета времени — сетка-рабица, намотанная на трансформаторные будки, видимо, чтобы не клеили охальных объявлений об оказании запретных услуг. Сетка топорщится в разные стороны обломками проволоки. Зазевается прохожий — оставит здесь клок пальто.

Если вы считаете, что ваша улица тоже заслуживает почетного места в альтернативном путеводителе по тревожному Петербургу, присылайте нам адреса и фотографии с описанием проблемы. Выберем самую страшную улицу города вместе!

Венера Галеева

«Фонтанка.ру»