ПоделитьсяНовое фондохранилище, эндаумент-фонд и фандрайзинговую стратегию пообещали петербургскому Этнографическому музею. В Минкульте презентовали пять концепций, но лучшую не нашли.
Формальное событие, которое состоялось в Министерстве культуры, называлось «защитой концепций развития Российского этнографического музея». По сути, сложно было избавиться от ощущения, что идут смотрины на должность руководителя учреждения. Сами участники не скрывали амбиций, выступая в стиле «если директором буду я». А в Минкульте прозрачно давали понять, что недовольны ситуацией в музее на Инженерной улице в Петербурге, который с 1999 года возглавляет Владимир Грусман.
— Популярность этого музея отстает от его коллекции, роли в российской культуре, — наставляла в начале встречи замминистра культуры Алла Манилова. — Надо начинать себя продвигать. Иначе вас заслонят Русский музей, Эрмитаж. А вы, как артист, все время будете бороться за лучшую мужскую роль второго плана.
Музею, основанному Александром III и собравшему крупнейшую коллекцию этнографических материалов в Европе, «так жить нельзя» и «нужно новое дыхание», полагает Манилова. «Позиционировать себя надо. Громче о себе заявлять. Лучшего времени для раскрутки Этнографического не придумаешь. Мир, уставший от фастфуда, тяготеет к исконному, истинному, настоящему», — считает она.
Грусман: Открытое фондохранилище и перестройка входной зоны
Первым свою концепцию перед комиссией 25 сентября (в неё кроме Маниловой вошли советник президента по культуре Владимир Толстой, директор Государственного исторического музея Алексей Левыкин и другие эксперты) защищал нынешний директор Владимир Грусман. Договор с ним перезаключили в 2018 году, так что, судя по репликам сотрудников Минкульта, срочно «бежать назначать директора» не надо, но и поискать альтернативу все-таки не грешно. «Основная проблема музея — отсутствие фондохранилища, которое было спроектировано ещё до Первой мировой войны, но не построено до сих пор», — заявил Грусман.
ПоделитьсяФондохранилище открытого типа, так называемые «доступные фонды», действующий руководитель хочет построить во внутренних дворах музея, где раньше располагались декорационные мастерские Михайловского театра. Здесь намерены разместить ковровую кладовую, выставку средств передвижения вроде телег или саней и реставрационные мастерские. «Это позволит принимать без отказов заявки, которые к нам поступают от коллег из региональных этнографических музеев», — отметил Грусман.
Проект будущего фондохранилища уже сделан, но денег на его реализацию нет. «Мы имеем в Петербурге довольно негативный опыт переезда двух музеев — Музея истории религии из Казанского собора и переезд Военно-морского музея. Переместиться в реконструированные мастерские — 50 метров. Это небольшая дистанция, и она потребует небольшого финансирования», — считает Владимир Грусман.
Грусман также рассчитывает создать в музее детский этнографический центр, улучшить работу со слабовидящими и слабослышащими посетителями, реконструировать входную зону и заменить смотрителей-«сидельцев» в каждом зале на «фланирующие» по музею патрульные группы.
Юлия Купина: Взлёт за три года
Следующей выступала Юлия Купина, которая хотя бы в силу биографии может показаться очень подходящей кандидатурой на пост директора Этнографического. С 2004 года работала в Музее антропологии и этнографии РАН (Кунсткамере) замдиректора, в 2015–2016 году провела ребрендинг музея на деньги благотворительного фонда Владимира Потанина. Теперь уволилась, и имя Купиной возникает в СМИ то в связи с СПбГУ, то с Третьяковской галереей.
По мнению Купиной, в главных конкурентных преимуществах Этнографического таятся и «самые рискованные» для него «моменты». «Расположение в центре города, огромная коллекция — все это серьёзные обязательства по работе в конкурентной среде», — считает Купина.
Сейчас музей недостаточно представлен на международных площадках, у него «беда с сайтом» — «абсолютно нет фасада в виде сайта». Но при должном управлении площадка сможет перезагрузить себя по примеру западных коллег, «стряхнуть колониальную пыль» и стать «гуманитарным инструментом представления страны в социально-политических дискуссиях».
— Взять на себя такой музей — счастье, риск, огромная ответственность. Но мне очень хочется всю жизнь, чтобы люди считали, что традиционная культура — это очень современно, это наше сегодняшнее достояние, это должно помогать нам, — завершила Купина.
ПоделитьсяЧлены комиссии спросили, сколько Купина дает себе времени на реализацию концепции.
— Чтобы я точно понимала, что музей вырулил на взлетную полосу и готов взлететь, нужно три года. Чтобы взлететь, набрать высоту и держать её — пять лет точно.
— Конфликт между вашим прорывным направлением и консервативным коллективом неизбежен, особенно в Петербурге, — отметили в комиссии.
— Здоровая консервативность музею нужна. При том, что она основана на профессионализме. Но если мы говорим о лени и неохоте сменять свои привычки, любая смена управления — благо для музея.
Лисицын, Черных, Яковенко: эндаумент, полевые исследования, ребрендинг
Следующие три кандидата выглядели на фоне Грусмана и Купиной темными лошадками. Кто, к примеру, мог предположить, что свою концепцию Этнографического выдвинет сотрудник отдела внешних связей музея и доцент СПбГУ Павел Лисицын? Молодой человек, впрочем, объяснил, что его поддержал коллектив музея — «главный хранитель, главный бухгалтер, начальники региональных отделов». Сейчас Лисицын находится «на распутье»: «У меня есть возможность и желание помогать Музею этнографии, с другой стороны, могу развиваться в Университете».
Павел Лисицын тоже замечает «устарелость и некую ленность систем управления» музея, но верит, что это можно преодолеть. Например, если создать финансовый и юридический отделы, которые в Этнографическом отсутствуют; сформировать попечительский совет, куда бы вошли «люди со стороны министерства культуры, бизнеса, туристической и IT-индустрии, профсоюзов музеев». За фандрайзинговую стратегию должен будет отвечать эндаумент-фонд: если он появится, за поддержкой можно будет обратиться, например, в фонд Михаила Прохорова.
А посещаемость Этнографического Лисицын намерен наращивать с помощью мигрантов — это тема его исследований в СПбГУ.
— В Петербурге существуют три поколения мигрантов. Проблема в том, что музей с ними никак не взаимодействует. Не приглашает их на выставки. А это примерно два миллиона посетителей, — резюмировал Лисицын.
Завсектором отдела истории, археологии и этнографии Пермского федерального исследовательского центра РАН Александр Черных объяснил своё появление на конкурсе тем, что «представляет научное сообщество, но с музейным связан очень тесно»: «Свою карьеру я начинал в музее, являюсь автором научных концепций двух музеев. С Российским этнографическим музеем мы долго сотрудничаем, проводим совместные выставки». На уточняющий вопрос комиссии Черных ответил, что готов к переезду в Петербург.
Если пермяк в своей программе поставил акцент на «необходимость расширения полевых исследований», то директор небольшого петербургского музея «Невская застава» Анна Яковенко больше сосредоточилась на внешней стороне дела. Музею требуется обновить постоянную экспозицию, внедрить новую систему навигации, оформление входной зоны, модернизировать кафе и магазин. «Нужно приглашать модных исполнителей или популяризировать молодых, проводить фестивали, стать популярным у горожан местом встреч, дискуссионной площадкой», — перечислила Яковенко. В её планах также создавать тизеры, видеоролики программ, «мультимедийный и яркий контент для детей».
Министр подумает
Как бы ни торопила выступающих Алла Манилова, которая в начале заседания просила «от Рождества Христова не начинать» и быть краткими, презентация заняла почти три часа. На потенциальных директоров, как проливной дождь, обрушивались дополнительные вопросы — только демонстрация возможностей Грусмана растянулась на сорок минут.
В финале решение комиссии в пользу Юлии Купиной, казалось бы, было предопределено. Тем более неожиданной оказалась позиция Аллы Маниловой, которая посовещалась с коллегами и заявила, что ни одна концепция в качестве лучшей не выбрана.
— Все концепции в чем-то похожи, но они все индивидуальны, не было ни одного проходного пустого выступления. Мы пообсуждали их с членами комиссии, выработали предложения, я о них расскажу министру культуры, — рассказала чиновница.
Когда именно решение примет сам Владимир Мединский и будет ли это решение о концепции развития музея или об его руководителе тоже, она не уточнила.
На каждого из участников конкурса также смотрели «с точки зрения нашего кадрового резерва руководителей» и будут использовать «для формирования пула для следующих назначений», проинформировала замминистра:
— Жизни никто не отменял, все равно образуются вакансии в музейной среде. Нам было сегодня очень интересно.
Елена Кузнецова,
«Фонтанка.ру»
