Поделиться«Путинизм» - идеология, которую ещё предстоит наполнить, сказал бывший идеолог внутренней политики Кремля Владислав Сурков. «Фонтанка» собрала готовые определения новой идеологии и оценила уверенность её адептов в завтрашнем дне.
Спустя сутки после обретения Россией «действующей идеологии повседневности» по Владиславу Суркову – «путинизма» – профессионалы, близкие к первому лицу и власти сегодня или вчера, а также те, кто годами изучает внутреннюю политику РФ, абсолютно по-разному понимают помощника Владимира Путина.
«Путинизм представляет собой глобальный политический лайфхак, хорошо работающий метод властвования», – подсказывает автор концепции «суверенной демократии». Неслучайные для «путинизма» персоны, как смогли, ответили «Фонтанке» на простой вопрос, чем лично для них является сегодня «идеология повседневности».
Глеб Павловский, политолог и первый политтехнолог Владимира Путина:
– Слово «путинизм» используется уже как минимум 15 лет. Сурков вовсе не первый и даже не десятый, кто его использовал. Существенно, что этот термин оппозиционного происхождения. Сурков его скоммуниздил у оппозиции, где это признанный и почтенный термин. Вопрос не в том, что термин пытаются очистить. А в том, что делается вокруг. Мы уже в послепутинском транзите. Идёт борьба за сильные позиции. Так или иначе, в конце возникнет новый президент, а может быть, и новый лидер страны. Пока это неизвестно. Участников в этой игре много. Все они будут продолжать сохранять верность Путину. Управленцы, силовики, политические круги, не только из «Единой России». Им нужен флаг, пароль. Они за то, чтобы было всё, как есть, плюс добавляют глупости про тысячелетнюю цивилизацию, православную идею, скрепы. Но из этого ничего не клеится. «Путинизм» – это не смысловой джокер. И я не могу дать своё определение просто потому, что здесь нет сути. Сам метод властвования «путинизм» – рабочий метод. Это метод бесплановых импровизаций. Я сам в это сильно вложился. Всё годится, чтобы просто опережать других, быть первым на каком-либо месте. Но в этом смысле «путинизм» перестаёт работать. Мы живём в театре, но мы не хотим жить здесь вечно. Мы хотим на свежий воздух. Сурков же говорит, что театр будет всегда. Не получится. «Путинизм» как технология власти нуждается в тотальной ревизии. Но вообще я приветствую инициативу Суркова, потому что дальше придётся много импровизировать. Всем. Мы вернулись из аполитичной вселенной, где пребывали 15 лет, в сферу политики.
Сергей Боярский, депутат Государственной думы от Петербурга, зампред комитета по информационной политике, член фракции «Единая Россия»:
– Не знаю такого термина – «путинизм». И мне этот термин не близок. Это наклеивание ярлыков. У нас есть глава государства – Владимир Владимирович Путин. Его сторонники, приверженцы его государственного подхода составляют тот процент, который проголосовал за него на выборах. А приклеивать ярлык и называть этот исторический период «путинизмом» лично мне несимпатично. Те, кто это делают, могут преследовать свои цели. Есть политические силы, которые действуют в правовом поле, поддерживают президента. Есть деструктивные силы, которые финансируются в том числе из-за рубежа, иностранные агенты. Они часто используют любые методы для достижения своих узких конъюнктурных ежеминутных целей, рассчитанных на дестабилизацию обстановки в стране в конкретные периоды. Посмотрите, что было на выборах в Мосгордуму! Вся эта активность не имела прямого отношения к выборам. Выборы прошли, гранты закончились, активность спала. Финансирование протестов сошло на нет. Сейчас будут использовать другие способы сеять зерно раздора внутри общества. Смотрите, сколько лживых вбросов в Интернете! Липовые расследования! К сожалению, это новые реалии цифрового мира и информационных войн. Те, кто пытаются нам навязать термин «путинизм», пытаются нас во что-то ввергнуть. У нас радиостанции либерально-деструктивного толка постоянно называют систему нашей государственной власти «режимом». Это режет слух. «Путинизм» и «режим» – прилагательные одного порядка, созданные в одном писательском бюро.
Лилия Шевцова, доктор исторических наук, политолог, предсказавшая политическое долголетие Владимира Путина ещё в 2000 году:
– Комментировать Суркова, честно говоря, не хочется. Что касается «идеологии путинизма», то не вижу оснований для претензий на «изм». Не вижу оснований называть доктриной и идеологией то, что является технологией властвования.
Захар Прилепин, боец ОМОН, ветеран войны в Чечне, писатель, член Центрального штаба ОНФ, замхудрука МХАТа им. Горького:
– Не знаю, что вкладывает Сурков в термин «путинизм». То, что Владимир Владимирович находится у власти двадцать лет, меня нисколько не трогает. Я знаю, что Иван Грозный 50 лет находился у власти. Отец и сын Буш тоже находились у власти много лет. Меркель у власти 14 лет. Некоторые и за 5 лет могут навредить так, что мама не горюй. А могут сидеть 35 лет. Мне всё равно. Даже при Путине Россия радикально меняется. Меняются политические кланы, меняется форма образования. Ни о каком застое речь не идёт. Меня не устраивает в России очень многое, но я не вижу никаких причин говорить, что из-за того, что у власти остаётся один человек, у нас ничего не движется. Мысли, которые вкладываются в термин «путинизм», как правило, паразитарные. Это досужие люди, которым хочется иметь отношение к действующей системе власти. Вот они его и повторяют. Но термин не настолько глубок, как им кажется. Не знаю, что лично Владислав Юрьевич вкладывает сюда. Я с ним мало знаком. Думаю, что инерция Российской империи и советской власти очень велика даже в сознании таких образованных людей, как Сурков. Некое царелюбие неизбежно проникает во все поры. Но подобные вещи я вижу и в отношении Ельцина со стороны глубоко просвещенных людей. Просто им кажется, что они отдают должное первому президенту. Но там такое обожание и почитание, что просто туши свет! Люди, влюблённые в Путина, ничем не отличаются от людей, влюблённых в Ельцина, а все вместе они не отличаются от людей, влюблённых в Иосифа Виссарионовича, а все вместе не отличаются от тех, кто празднует или протестует против 300-летия Дома Романовых. Если говорить про «путинизм» как термин оппозиции, то у нас ведь разница между этими оппозиционерами типа Касьянова и теми, кто остаётся при власти, не радикальная. Одни и те же люди. Природа одна. Общий язык и система ценностей. Не вижу никаких причин разделять тех, кто использовал этот термин раньше и использует сейчас.
Евгений Чичваркин, сооснователь и бывший совладелец сети салонов сотовой связи «Евросеть», агитировал за Путина в 2008 году, с того же года политэмигрант, живёт в Лондоне:
– Путинизм – это клептократический строй. Симулякр демократии и капитализма. Он зиждется на трёх черепахах: милитаризм, набожность и житие прошлым. И как необходимые условия для этого – отрицательный отбор и двоемыслие. Аминь. Как сказал Oxxxymiron – «бездействие закона при содействии икон».
Александр Беляев, председатель Ленсовета, в августе 1991 года на балкончике Мариинского дворца после «победы демократии» стоял рядом с Путиным (тогда помощником мэра Собчака):
– Для меня «путинизм» – это гипертрофированное представление о роли государства в обществе. Государство, как абсолютная ценность, – главное содержание жизни общества. Это неплохо, но это ложное представление о том, как должны выглядеть нормальные отношения общества с государством. Как говорил Людовик XIV, «государство – это я». И сегодня снова государство – самоценность. Не производная, обеспечивающая качество жизни общества, а конечная цель развития общества. И дело тут, в общем-то, не в лидере. У нас в России эта тенденция прослеживалась на протяжении веков. Сначала в силу особенностей природно-климатических, потом в силу специальных культурных традиций. «Путинизм» имеет историческое корни, несомненно.
Александр Проханов, писатель, главный редактор газеты «Завтра», председатель Изборского клуба:
– «Путинизм» – не идеология, а данность. В «путинизме» есть сущностное содержание, ведь Путин – это человек, который воссоздал Российское государство, потерпевшее крах в 1991 году. Было потеряно само определение «народ». Путин же нащупал коды в самосознании народа, которые привёл в движение. Появилась страна, выиграли чеченскую войну, прекратили суверенитеты, соединили красный период с нынешним. Путин построил новую военную индустрию, воссоздал оборонку. Но временно он воссоздал алтари. Создал двуединство обороны. Земное оружие защищало земные пределы, а алтари защищали небесные пределы. Через алтари Путин вернул понятие «царствие небесное» в сознание русского народа.
«Путинизм» – это исторический период. Путин – пятый Сталин. Русская история развивается толчками через восстановление. Первым «сталиным» был Владимир Святой, который создал Киевско-Новгородскую империю. Вторым «сталиным» был Иван Васильевич Грозный, который создал Псковское царство, вторую империю. Третий «сталин» – Пётр Первый, который создал романовскую империю. Четвёртый «сталин» – сам Иосиф Виссарионович, который создал красное государство. А пятым «сталиным» становится Путин.
А идеология России – русская мечта. Упование на идеальное бытие, абсолютную справедливость божественного царства. Путин эту мечту дать не может. Его государство зиждется на гнилых столбах сегодня. Нет справедливости. Это главная беда. Если несправедливость остаётся, государство не устоит. Это его драма. А Сурков не идеолог. Он политолог, структуралист, комбинатор. Он правильно чувствует, что русский народ постоянно вырабатывает тип власти, который можно назвать сталинизмом, или путинизмом, или русизмом, или империализмом. И я вижу Путина после Путина. После 2024 года я не вижу пустое место. Я не верю в транзит власти. Я верю в перевоплощение статуса Путина. А преждевременная суета очень многих политиков губит. Политика – это сокровенное дело. Настоящий политик никогда не обнажается, он в чешуе. Советую суетящимся сегодня помнить, что такое плаха, дыба, что такое вырванные ноздри. Не надо это забывать.
Вячеслав Никонов, внук Вячеслава Молотова, член президиума генсовета партии «Единая Россия», политолог, депутат Госдумы.
«Я не знаю, что такое лайфхак применительно к политике. Все что-то ловят от жизни», – загадочно ответил Никонов на вопрос о том, что такое «путинизм». Рассуждать на тему, является ли «путинизм» лишь «методом властвования», или уже «действующей идеологией повседневности», глава думского комитета по образованию и науке отказался.
Дмитрий Василенко, сенатор, представитель парламента Ленинградской области, первый зампред комитета Совфеда по науке, образованию и культуре:
– Для меня «путинизм» – это сама жизнь. Это целая эпоха. Так сложилась моя жизнь, что во второй половине 90-х в 28 лет я стал руководителем предприятия. Это было что-то неимоверное! Две смены охраны каждый день! Задача выжить. Не только предприятию, но и самому руководителю. После прихода Путина в 2000 году ситуация поменялась. Люди стали жить спокойнее, стабильнее, более уверенно. Страна поменялась! Она перестала быть криминальной. Перестала быть страной с сумасшедшинкой, когда каждый суслик решал, кому жить, кому не жить, кому работать, кому не работать. Путинизм – это эпоха развития. Для меня. Когда это закончится, мне сложно сказать. Если бы я знал все горизонты, жил бы в Сочи, наверное, всё-таки… Развитие – оно не останавливается. Да, мы его порой не видим. Но я много езжу по стране, за рубежом, в горячих точках и могу сказать, что Россия стала другой. Сильной, уверенной, авторитетной. К России не просто прислушиваются. На Россию смотрят и стараются ей помогать. Это прямой результат «путинизма». Ленинизм – молодость мира. Его строить молодым. «Путинизм» – это тоже про молодых. Я вырос при нём. «Путинизм» начинался идеологией молодых, а стал идеологией зрелых. Очень надеемся, что это будет продолжаться. Дай бог!
Сергей Цыпляев, участник разработки действующей Конституции РФ, полпред президента Бориса Ельцина в Петербурге, декан юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС:
– Когда у управляющего класса заканчиваются идеи в силу долгосрочности пребывания у власти, остаётся одна идея, которую можно предложить обществу, – культ личности. Именно это и происходит с предложением идеи «путинизма». Моё определение «путинизма»? На мой взгляд, вообще нет предмета для обсуждения. Никаких концептуальных вещей в этот термин заложить невозможно. Пусть Сурков напишет что-нибудь сам. Мы же живём в реставрационной фазе после революции начала 1990-х. Мы сделаем так же, как в СССР, только лучше, это всё, что мы имеем сегодня. Но лучше не получается. Жизнь изменилась. «Путинизм» – это реставрация. И «путинизм» не может наступить, как должен был наступить коммунизм. Такие «учения» заканчивают свою жизнь вместе с прекращением пребывания их автора у власти.
Байкер Хирург, Александр Залдостанов, любимый мотоциклист Владимира Путина:
– Если в двух словах, то «путинизм» – это русский реактор. Это феномен. Это сердце русского народа, которое гудит и выделяет невиданную энергию. Которое толкает страну вперёд, даже в чёрные её годы. Я могу проследить этот путь, потому что я осознанно жил на сломе эпох. Хотя мне не нравится слово «путинизм», но это ещё и способность вызывать огонь на себя и ломиться в те самые отсеки реактора, которые должны взорваться и разнести весь корабль под названием Россия. Всё это нужно помножить на работоспособность раба на галерах! Работоспособность, которая даёт результаты, что бы ни говорили. Пусть все кричат на меня «распни!», я никогда не встану поперёк! «Путинизм» мне вернул чувство двух самых важных ипостасей. Суверенитет. В военной сфере – первый суверенитет. И второй – продуктовый. Каким-то чудом. Да, мы не вернули себе суверенитет в финансовой сфере. Нам ещё много чего предстоит сделать. Нам реактор предстоит вывести на полные обороты, на полную катушку. Он ведь был остановлен, чтобы не разнести всё вокруг. От России не должно было ничего остаться. Но Путин не дал этому реактору взорваться. И потом запустил его. Я говорю сумбурно, но это то, что я вижу. Сейчас реактор под названием «путинизм» нужно вывести на полные обороты. Он как мотоцикл, летящий на байк-шоу, не может остановиться в воздухе. Если остановится, рухнет. «Путинизм» должен нестись вперёд. Должно быть предано ускорение! Нужно выйти на нужную орбиту. Пока это не сделано. Это нам ещё предстоит. Понятно, что нам будет тяжело, нам будут мешать это сделать.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»
