ПоделитьсяУвеличения российского контингента в Сирии после начала совместного с турками патрулирования приграничных северных территорий не будет. Новое обострение войны не нужно уже никому, уверена профессор МГИМО Ирина Звягельская.
Российская военная полиция днём в среду, 23 октября, приступила к патрулированию сирийских городов в приграничных с Турцией районах и районах, которые ранее контролировали американские военные. Договорённости об этом были достигнуты президентами Турции и России накануне в Сочи. Глава МИД РФ заявил во вторник, что Турция прекращает военную операцию в Сирии.
Руководитель Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Ирина Звягельская в интервью «Фонтанке» выразила уверенность, что Россия не рискует быть втянутой в наземную операцию, от которой отмахивалась все годы присутствия в Сирии, потому что в обострении ситуации сегодня не заинтересована ни одна сила, ныне действующая в регионе.
- Ирина Доновна, Турция подтвердила прекращение военной операции на севере Сирии. Государственные СМИ триумфально рапортуют об успехе переговоров в Сочи. Какова на самом деле роль Путина в принятом решении?
– Я считаю, что это его личная заслуга. Он лично вёл переговоры с Эрдоганом. И если бы между ними не было определённой доверительности, не исключено, что эти переговоры не завершились бы результативно. Личностный фактор никогда не надо сбрасывать со счетов. Сделан важный шаг нашей дипломатией. Это важно просто потому, что было остановлено кровопролитие. Курды стали жертвой турецкого катка. Если бы он продолжал катиться, то результаты были бы печальными для курдов. Второй момент, не менее важный. В результате произошедшего удалось подтолкнуть курдов к переговорам с Дамаском. Пользуясь поддержкой США, курды раньше были против переговоров. Считали, что могут обойтись без этого. Вступление курдов в переговоры даёт возможность вводить на их территории сирийские военные части. Пограничные войска, часть армии. И это совершенно легально. Это сирийская территория. Охрана этой зоны сирийцами – очень важный элемент договорённостей. Если там и будут турецкие части, то это не будет носить доминирующего характера. И ещё один важный момент. Если бы это всё продолжалось, то работа Конституционного комитета Сирии была бы поставлена под вопрос. Его бы просто сняли с повестки дня на неопределённое время. Когда происходит такой мощный конфликт на территории, где не урегулированы основные причины гражданской войны, которая потом была ещё и интернационализирована, в этих условиях надеяться спокойно обсуждать Конституцию не приходится. Процесс мирного урегулирования мог быть просто сорван. Но сейчас это предотвращено. Договорённости в Сочи позволяют продолжать переговоры о мирном урегулировании.
- Каковы итоги турецкой операции для самих турок? Они получили то, что хотели?
– Нет. Они хотели полный контроль над буферной зоной. Сейчас это не совсем так. Да, они получили определённую зону. Они договорились о самом главном для них. Что там не будет курдских формирований. Плюс они готовятся к переселению в эту зону беженцев.
- Мы ждём возвращения беженцев из Турции в ближайшее время?
– Когда это начнётся, не знает никто, но это, так или иначе, будет сделано. В этом заинтересована не только Турция. Это будет позитивно воспринято европейскими странами (на старте военного вторжения в Сирию Эрдоган предостерегал ЕС от критики турецкой военной операции, прямо заявив, что в противном случае пустит сирийских беженцев в Европу. - Прим. ред.).
- Что мешает Эрдогану начать избавляться от беженцев уже сейчас?
– Это в значительной степени зависит от того, насколько Эрдоган будет уверен, что пояс безопасности создан и он надёжен. Он на это пойдёт, только убедившись, что определённые задачи решены, что он контролирует территорию. Насколько стабильной и безопасной будет приграничная ситуация. Этот вопрос лежит в политической стороне дела. Если ничего не будет происходить в процессах политического урегулирования, тогда существует опасность, что что-то снова начнется.
- Вы разделяете ликование о том, что из региона «прогнали американцев»?
– А я не читаю нашу пропаганду, которая этим занимается. Мало ли кто что пишет! И как аналитик, прежде всего я могу сказать, что американцы ушли сами. Это факт. Трамп принял это решение. За что его очень ругали и в США, и на Ближнем Востоке. Многие расценили это как предательство. Вот у вас были союзники, вот вы их бросили в тяжёлый момент. Но надо понимать, что американские позиции на Ближнем Востоке, несмотря на то что и Обама в своё время, и Трамп говорили, что хотят снизить свои обязательства, остаются очень сильными. Никто не отменял их серьёзнейшие возможности в Персидском заливе. Они есть и будут там оставаться. Да, они ушли с севера Сирии. Но ушли, потому что сами так решили. Трампом двигали свои соображения. Ему ни в коем случае не нужны были жертвы среди своих солдат там. Сталкиваться с турецкими войсками, с партнёром по НАТО не входило в его планы.
- У Трампа выборы, ему нужны плюсы для демонстрации внутри США. В сухом остатке после вывода экспертов США из Сирии он в плюсе?
– Он не приобрёл и не потерял. Критика в США его действий была очень серьёзная. Сейчас критики меньше, но и похвалы нет.
- Владимир Путин, напротив, приобрёл?
- Если мы говорим о стабилизации процессов в Сирии и сохранении сирийской государственности, то в ситуации остановки турецкой военной операции, когда Турция и Иран остаются важными участниками политического урегулирования в Сирии, роль России конечно растет. Так или иначе, мы будем сейчас выходить на урегулирование. Для России тут очень важно не просто стать лидером процесса, а по-прежнему иметь серьезную опору в регионе. Всё это очень ситуативно, у нас есть проблемы с той же Турцией и с тем же Ираном. Наши действия по прекращению турецкой операции – демонстрация того, что есть проблемы. Не знаю, как долго будет длиться нынешний этап, нам в любом случае важно иметь прочные отношения с теми, кто может помочь политическому урегулированию. Отдельно стоит отметить, что Россия налаживает отношения и с другими государствами в регионе. Отношения не были плохими и раньше, но сейчас они на пике. Давно не было таких тесных контактов. И я не только про Саудовскую Аравию, с которой нашли взаимопонимание, но про Персидский залив в целом. Я во время визита Путина в регион находилась в Абу-Даби. И должна сказать, что нашего президента там встречали с очень большим энтузиазмом. Если какой-то скепсис высказывался, то скорее западными партнёрами, чем местными. Действительно, Россию оценили не только по тому, что она доказала свою эффективность, что у нас хорошее оружие, но ещё и потому, что в условиях, когда США всё время говорят о снижении своих обязательств, для стран региона важен баланс. Россия здесь играет всё более важную роль.
- Главное, что скрывается за «меморандумом о взаимопонимании» между Турцией и РФ?
– Самое главное, что к турецко-сирийской границе вводят сирийские войска и нашу полицию. Что вооружённые курдские формирования оттуда уходят, что там действительно будет создана безопасная зона. Я негативно отношусь к турецкой военной операции, но понимаю, что у них есть своя озабоченность. Проблема их безопасности реальна. То, что это всё будет стабилизировано, что сохраняется территориальная целостность Сирии, это сейчас самое важное.
- Член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Виктор Мураховский указывает на риск втягивания ВС РФ в наземную операцию. Россия действительно рискует на пятый год участия в конфликте оказаться втянутой в действия, которые не позволяла себе, даже когда об этом просил Асад?
– Воевать с кем будем? Наша военная полиция – это не наши вооружённые силы. Разница принципиальная. Нашей армии там нет. Вооружённых сил наших там нет. Полиция – это контроль над исполнением соглашений. Предоставление помощи местным жителям. Но если увеличивать наземный контингент, то проблемы могут быть.
- Зона работы военной полиции находится в сотнях километров от привычных мест обитания российских специалистов на авиабазах запада страны. Наши люди с оружием в руках будут отрезаны от привычной инфраструктуры. Риски потерь растут?
– Я не уверена, что этот риск очень серьезен. Но пока существует напряженность, то конечно опасность непредсказуемых акций существует. Но речи о втягивании во что-то, в какое-то вооружённое противостояние на земле, по-моему, нет.
- Тот же Мураховский утверждает, что вовлечение наших военных полицейских в зону, где до операции Турции работали американские специалисты, «на руку США». Согласны?
– Американские же эксперты сейчас наоборот пишут – Россия нас переиграла. Если мы за эту лидирующую роль должны платить какую-то цену, то, может, так оно и есть.
- Работа на земле на севере Сирии потребует переброски сил и средств. Это значит, что численность контингента ВС РФ в Сирии будет увеличена?
– Я думаю, что это не в наших интересах. И это вряд ли произойдёт (22 октября министр обороны РФ Сергей Шойгу сообщил, что для работы российских специалистов на севере Сирии потребуется дополнительная техника. - Прим. ред.).
Поделиться- Насколько поведение курдских вооружённых формирований предсказуемо? На старте военной операции Турции их представитель заявил «Фонтанке», что вооружённые курды не в восторге от того, что Путин знал о подготовке турецкого вторжения, что Эрдоган это с ним согласовал. Мы рискуем получить «удар в спину» со стороны курдов?
– Задача здесь вывести решение вопроса на политические договоренности. Курдские военные структуры – это негосударственные формирования, они слабее государственных. В нынешней ситуации они поняли: чтобы сохранить и усилить свои позиции в Сирии, они должны прийти к этому через договоренности с Дамаском. И сейчас это происходит, они начинают говорить друг с другом. Это очень важно.
- То есть фактически Эрдоган с Путиным поднимают реноме Башару Асаду?
– Нет, он и так, по-моему, доволен ходом военной кампании и считает себя победителем. Дело не в этом. А в том, что после этой жуткой войны надо сейчас по кусочкам Сирию собрать. Никто не заинтересован в том, чтобы там был хаос. Это снова откроет двери для экстремистов и террористов.
- Разбежавшиеся из тюрем террористы могут стать реальной угрозой, возрождение, казалось бы, разгромленного террористического подполья – реальность?
– Да, разбежались, но не так много. Экстремистов и террористов на самом деле удалось победить в Сирии, если мы вспомним, какие территории в Сирии ранее контролировал ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация. – Прим. ред.). С другой стороны, идеология осталась.
- У них остались спонсоры?
– У них есть самые разные источники финансирования, в том числе исламские фонды, о которых мы очень мало знаем. И совершенно не обязательно государственные. Вопрос не в деньгах, а в том, смогут ли они опять мобилизовать под своими знаменами новых членов. Перспективы этой мобилизации сейчас мы оценить не можем.
- Официальный Дамаск не в восторге от договорённостей Путина и Эрдогана. Пресс-служба сирийского президента заявила, что Дамаск «абсолютно против любого захвата сирийских территорий под каким-либо названием или предлогом». Это просто слова или Асад на самом деле может что-то предпринять?
– Это слова ситуативные, завтра он так может и не сказать. Он так сохраняет лицо, демонстрируя, что на самом деле Сирия сама контролирует всю территорию. А это для него очень важно.
P. S. Президент США Дональд Трамп вечером 23 октября заявил, что снимает все санкции, введённые против турецких чиновников. «Сегодня утром власти Турции проинформировали нашу администрацию о том, что военные действия, операция в Сирии будут завершены и прекращение огня станет постоянным. Поэтому я поручил министру финансов снять все санкции, введенные 14 октября», — сообщил Трамп, но снова оговорился, что санкции будут сняты до тех пор, пока не случится что-нибудь, что «не понравится США».
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»
