ПоделитьсяВ начале октября был объявлен конкурс по выбору концессионера для реконструкции СКК. Вице-губернатор Эдуард Батанов рассказал о том, что оттуда надо вынести и что случилось с «забинтованной банкой».
– В апреле вы говорили, что близок дедлайн по объявлению конкурса, за которым уже никто не возьмется реконструировать СКК к чемпионату мира по хоккею 2023 года. Конкурс объявили в октябре. Мы не затянули?
– Сроки очень-очень сжатые. Любой строитель вам скажет, что до мая 2023-го – это надо уметь. У нас числа до 20 ноября срок подачи заявок. Будут заявки — это означает, что есть желающие показать себя. После этого наступает этап не просто заявок, а конкурсных предложений. Мы, конечно, заинтересованы, чтобы это не затягивалось.
– А почему сроки стали такими?
– Концессионное соглашение надо готовить. Вы помните историю трамвая Купчино – Шушары – Славянка, где потребовалось значительное время (почти полтора года с момента выбора концессионера до подписания соглашения. – Прим. ред.), чтобы документ отточить, улучшить в нашу сторону. В случае с СКК еще усугубляется тем, что никто такого не делал. Зато теперь мы спокойны, что у нас качественная конкурсная документация и продуманный проект концессионного соглашения.
– После заявок предстоит еще стадия конкурсных предложений, и подведение итогов на сайте торгов намечено только на май 2020-го…
– На сайте указан наиболее поздний по закону срок. Со своей стороны сделаем все возможное, чтобы подвести итоги раньше.
– Вы, как заказчик, ожидаете только одного участника или нескольких?
– Объект очень тяжелый, и по срокам, и по наполняемости, и по резонансу. Так что рады будем и одному. Если окажется несколько – начнется конкурс, где главным критерием будет снижение участия города; максимум, что мы готовы предложить, – 10 млрд, но в любом случае не более 50% стоимости объекта, любые риски удорожания работ – на концессионере.
– Однако работы на объекте, по сути, начались еще до подведения итогов?
– Ну здесь секрета нет, что один из потенциальных участников (ООО «СКА-Арена». – Прим. ред.) получил право проводить проектно-изыскательские работы. У него есть разрешение ГАТИ, есть порубочный билет. Он делает это на свой собственный риск, это его затраты, которые никак не компенсируются, если он не получит концессию. Кроме того, мы должны будем вывезти из СКК оборудование – световое, столы, стулья и все остальное. Концессионеру мы должны передать подготовленный к реализации объект. Соответствующий ГУП (ГУП «Петербургский СКК». – Прим. ред.) готовится к ликвидации.
– Что будет со всем этим скарбом?
– Мы найдем, куда его пристроить. Домов культуры у нас хватает, что-то распределим среди них, что-то реализуем.
– Какие-то подготовительные работы в самом СКК планируются в ближайшее время?
– Да, там надо обследовать крышу. Она, скажем так, не в самом хорошем состоянии, течет. Кроме того, есть предписание по устранению недостатков в пожарной безопасности. Концессионер, когда он получит на это право, тоже проведет свое обследование, но мы должны знать, в каком состоянии передали ему здание.
– Возвращаясь к проекту: эскиз, который был в 2018-м, вызвал неоднозначную реакцию и получил прозвище «забинтованная банка». Насколько он соотносится с тем, что мы получим в реальности?
– Ну, мы уже говорили, что это был просто один из вариантов, теперь уже ушедших. Мы исходим из того, чтобы узнаваемость объекта сохранилась.
– Концессионеру разрешено менять объемы, этажность, высоту, медиафасад. Где же здесь прописано сохранение облика?
– Ну давайте скажем, что будет узнаваться наследие СКК. Насчет крыши могу сказать, что она действительно уникальная, но насколько ее можно сохранить, «музеефицировать» – пока не известно, это дорогая затея. В ближайшие месяцы решим, стоит ли это делать.
– Неужели нельзя обойтись без настолько масштабной переделки здания?
– Давайте честно – оно устарело. Мы в свое время готовили к чемпионату мира «Юбилейный», но на самом деле он «Юбилейным» и остался со всеми вытекающими. «Ледовый» изначально проектировался с современным пониманием разведения потоков людей, организации общепита. То есть это был совершенно иной уровень проектирования. А сейчас у нас еще более высокий уровень, и если проектированием занимается тот, кто и будет эксплуатировать здание, то это новый продукт.
– Можете еще раз подтвердить для всех, что никакой жилой застройки вокруг нового СКК не планируется?
– Мы повторяли это множество раз, решение принято еще в прошлом году, подтверждено в этом. Там будет только парковая зон без капитальных сооружений, мультимодальная, для разных категорий – от детей до пенсионеров.
– Город сможет вмешиваться в ценовую политику концессионера при платных услугах в самом СКК и рядом?
– Мы исходим из того, что в эти дела концессионера не лезем. Парковая зона – тяжелый вид бизнеса, особенно не разгуляешься. Все истории с питанием и прочим имеют понятный ценовой уровень, и им всегда есть альтернатива, если цены окажутся завышены.
– Читателей также волновал вопрос вырубки деревьев вокруг СКК. Можете прокомментировать планы на данный счет?
– Попробую, хотя я больше владею информацией по своему непосредственному профилю – экономике проекта. Массовая вырубка деревьев требует обоснования в виде утвержденного строительного проекта, которого в данный момент нет и который может появиться только по итогам конкурса по выбору концессионера. На стадии подготовки объекта к передаче возможна вырубка отдельных деревьев для обеспечения подъездных путей для техники. Никакой речи о массовых вырубках не идет.
Подчеркну, что власти заинтересованы в реализации проекта в таком виде, который заслужит больше положительных оценок со стороны жителей Петербурга и гостей города. За примерами далеко ходить не надо. В 2010–2013 гг., когда в Московском парке Победы проводилась масштабная реконструкция, менялся ландшафт, и, соответственно, производились работы с зелеными насаждениями, со стороны можно было наблюдать картину, сравнимую с последствиями ковровой бомбардировки. Вырубленные деревья, снятые газоны, траншеи и воронки по всей территории. Абсолютно типичная картина для строительной площадки, приводящая в шок обывателя. А в результате Петербург получил один из самых прекрасных парков.
Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»
