ПоделитьсяВ 2004 году петербуржец Алексей Дьяченко выиграл в составе сборной России бронзовую медаль в командной сабле на Олимпиаде в Афинах, а сейчас работает пилотом в США и не собирается возвращаться. Отдел спорта «Фонтанки» поговорил со спортсменом, который выбрал американское небо вместо российской Госдумы.
Алексей Дьяченко родился в семье петербургского тренера по фехтованию. Пошел по стопам отца. Небезуспешно. Трижды выиграл чемпионат мира (2001, 2003, 2005), стал обладателем бронзовой медали Олимпиады (2004). После окончания карьеры пошел работать тренером. До какого-то момента его карьера развивалась стандартно для российского спортсмена. Но в 2014 году, в 35 лет, Дьяченко все бросил и поехал в США учиться на пилота.
– Главный вопрос один: что с вами произошло в 35 лет?
– На самом деле ничего особенного. Я с детства интересовался техникой, автомобилями и самолетами. Потом я занялся фехтованием и ни на что другое времени не оставалось. Когда закончил спортивную карьеру, появилась возможность купить достаточно хороший компьютер, чтобы установить на него симулятор полетов. Года три ими увлекался. Потом подумал, почему бы не попробовать полетать на настоящем самолете. Оказалось, что в России это сделать довольно сложно. Однажды мне подарили полет на настоящем симуляторе, на котором пилоты в Москве тренируются. Я съездил, попробовал и понял, что это точно мое. Стал искать варианты, как бы мне осуществить мечту детства. Я продолжал работать тренером по фехтованию, но уже понимал, что это не то, чем бы я хотел заниматься. У меня неплохо получилось, но я не чувствовал себя счастливым.
Тогда я через знакомых нашел школу в Америке. Послал туда документы, прошел интервью в посольстве, получил студенческую визу и уехал. Учился я где-то 8 месяцев. Потом вернулся. Попробовал найти работу в России, но это оказалось очень сложно с американской лицензией. На это я потратил пять-шесть месяцев, все это время оставаясь безработным. В фехтование возвращаться не хотелось принципиально. Но тут моему папе позвонил из Америки его давний товарищ с просьбой найти ему в клуб тренера по фехтованию. Мы созвонились, я объяснил ему ситуацию, что я готов поработать у него, но моя главная цель — попасть в авиацию. Он ответил, что нет проблем, что в Америке можно совмещать такие вещи. Я получил рабочую визу, начал работать тренером в США и параллельно получал лицензию инструктора и грин-карту. Когда набрал определенное количество летных часов, сказал своему боссу в фехтовальном клубе, что я ухожу. Сначала летал в бизнес-авиации на девятиместном швейцарском самолете. Набрал еще часов и сейчас летаю в авиалиниях, пока в региональной компании, на 50-местном джете.
Поделиться– А теперь по порядку. В каком городе в США проходило обучение и насколько трудно было оформить поездку туда?
– В Америке очень много летных школ, не как у нас. Здесь тоже есть авиационные университеты и колледжи, но это не обязательно. Достаточно пойти в обычную летную школу и получить такие же лицензии с такими же правами при устройстве на работу. В основном люди здесь делают так: получают лицензию, а учатся на другую профессию на всякий случай. Я нашел школу в городе Аллентаун, штат Пенсильвания. Это в двух часах езды от Нью-Йорка на автобусе. Это достаточно небольшая школа, всего десять самолетов, но там было очень много русских студентов, человек 25 – 30. Как это оформить? Ты посылаешь документы в школу. Главное для школы, чтобы у тебя не было каких-то криминальных историй, и еще нужно прислать выписку из банка, доказывающую, что ты способен оплатить весь курс. Потом они высылают свои документы, с которыми ты идешь в консульство или посольство. Вот и все.
– Почему не было возможности учиться в России?
– У нас почти нет частных школ, в которых можно получить лицензии. А в тех, которые есть, учат только на частного пилота – это означает, что ты можешь летать только для себя, в собственное удовольствие. А у меня была цель получить коммерческую лицензию, чтобы стать профессиональным пилотом. В России для этого есть два пути — поступить в военное училище на летчика или в академию гражданской авиации. Обучение там занимает от трех до пяти лет. Так как у меня уже было высшее образование и я не мог бесплатно туда поступить, стоимость обучения гораздо выше стоимости обучения за границей. По-моему, в нашей питерской академии пять лет назад это стоило что-то около 2,5 – 3 млн рублей. Во-первых, на это пришлось бы потратить пять лет. Во-вторых, качество этого образования вызывает большие вопросы, и не только у меня.
– Что за вопросы?
– Когда я вернулся в Россию после обучения в США, пошел на курсы международных полетов, которые у нас должны проходить все, в том числе и выпускники отечественных заведений и обладатели зарубежных лицензий. И там я пересекся с выпускниками нашей академии. Они не могли ответить на элементарнейшие вопросы, которые должен знать каждый частный пилот, не говоря уже о коммерческом. И тогда я уже понял, что невысокое мнение об отечественной авиации большинства моих знакомы — это правда.
– О каких элементарных вопросах вы говорите?
– Например, на этих курсах мы один день посвятили метеорологии. Нас учили читать погодную сводку METAR и TAF (авиационный метеорологический код для передачи сводок о фактической погоде на аэродроме. – Ред.). В Америке ты это проходишь, еще когда учишься на частного пилота. Для меня стало сюрпризом, что в России это делают так поздно. Ребята из академии смотрели на это все с широко открытыми глазами. Спрашиваю у них: «А вы чем занимались-то пять лет в академии?» Они говорят: «Чертежи чертили». То есть в основном в российских учебных заведениях время тратится на науки, которые тебе никогда не пригодятся в реальном полете. Да, они получают при этом инженерное образование, но, к сожалению, ни одна уважающая себя инженерная контора их к себе на работу тоже не возьмет. В итоге ты тратишь очень много личного времени и государственных ресурсов, а выходишь совершенно не готовым к авиационной работе. Я не скажу, что после американской школы я стал суперспециалистом высокого уровня. Нет. Но, по моим ощущениям, американские заведения готовят непосредственно к профессиональной деятельности, и гораздо быстрее.
– На сколько?
– Я прошел курсы за восемь месяцев. Там все построено на самоподготовке. Если ты мотивирован, учишься и летаешь каждый день, ты можешь закончить курс за 8 месяцев. Но были ребята, которым понадобилось чуть больше времени. Там ты сам себе хозяин. Лично я сначала делал себе один полет в день. Когда более или менее обвыкся, стал летать утром и вечером, а в перерыве проходил теорию. Когда нужно было больше летных часов, добавлялся еще третий вылет.
– Во сколько обошлось обучение?
– В разных школах это стоит по-разному. В моем случае летная программа и теоретическая часть без проживания и питания обошлась в районе 40 тысяч долларов. Есть школы дороже, есть дешевле, есть совсем дешевые.
– Как быстро вы перешли к практике?
– Через несколько дней после приезда в школу я уже вышел в своей первый полет вместе с инструктором. Потому что у них практика и теория идут параллельно. А у нас ты целый год сидишь за партой, что-то учишь, и только летом на практике идешь летать. И опять же это происходит в отрыве от теории. То есть ты летаешь и забываешь всю теорию. В Америке же ты слетал первый урок, ничего не понял, инструктор сказал: поучи вот это, это и это.
Поделиться– Где жили те восемь месяцев, пока учились?
– В первые несколько дней я там познакомился с другим студентом. Мы решили в складчину снимать номер в гостинице. Отель предоставлял скидку студентам школы, и мы платили по 22 доллара с человека в день. Это относительно недорого для Америки. Плюс был включен завтрак. Поскольку там было много русских студентов, не скажу, что пришлось привыкать к американскому стилю жизни. Это было очень похоже на спортивные сборы: жили в гостинице, только вместо тренировок ходили на летные практики. Вообще у нас там собралась довольно спортивная группа студентов, и по вечерам мы играли в баскетбол и другие игры. Параллельно брали уроки английского, подтягивали его до необходимого уровня.
– Ваше основное окружение в тот момент наверняка составляли российские спортсмены, у которых три основных пути — идти в тренеры, депутаты или чиновники. Как они смотрели на ваш выбор, который совершенно не вписывался в их систему координат?
– Когда я для себя принял это решение, пришел сначала к своим родителям, которые до сих пор работают тренерами по фехтованию. Мама спокойно отнеслась, папа немного сначала расстроился: «Зря, да ты зачем, да еще в таком возрасте». Но в итоге они поддержали меня и сейчас следят за моими успехами. Близкие друзья тоже сначала удивились, а потом поддержали. Но были и такие, кто пальцем у виска крутил.
– 40 тысяч долларов это тоже немаленькая сумма. Как легко вы с ней расстались и насколько велика была гарантия, что за эти деньги вы получите то, чего хотите?
– Это было очень сложное для меня решение. Пришлось продать большую квартиру, купить очень маленькую и эту разницу потратить на мое обучение. Гарантий не было никаких. Но у меня почему-то была какая-то внутренняя уверенность. Я знал только одно, что я закончу учебу. Самое трудное началось потом, когда я стал искать работу, чтобы вернуть свои вложения. Я ведь не планировал изначально переезжать в Америку насовсем. Я был уверен, что смогу устроиться в России. Но все сложилось вообще по-другому.
– Почему не удалось найти работу в России?
– Вообще-то в России нет ни одного закона, который бы запрещал работать пилотом с американской лицензией. Но компании боятся связываться с этим документом, потому что не хотят проблем с Росавиацией. Я прошел медицинский экзамен, тест на знание английского авиационного языка, тот очень странный курс для международных полетов, который вообще не слишком понятно зачем нужен. После этого через знакомых я добился встречи с летным директором авиакомпании «Россия». Все шло хорошо, пока я не показал свою лицензию. Разговор на этом закончился. Возможно, это было из-за авиакатастрофы в Казани в 2013 году, когда разбился «Боинг». Следственный комитет обнаружил, что у пилотов были поддельные лицензии https://www.fontanka.ru/2019/11/14/024/ . Но они были подделаны какой-то российской школой. Потом я уже пытался устроиться не только в крупные авиалинии, даже в Авиалесоохрану пробовал попасть. Мне везде говорили, что взяли бы, но боятся проблем с Росавиацией. У нас немного странная страна: готовы брать иностранцев с иностранными лицензиями, как, например, это делает «Аэрофлот», а своим гражданам с теми же самыми лицензиями не дают шанса. Раньше действительно был закон, который не разрешал летать иностранцам в авиалиниях. Потом «Аэрофлот» пролоббировал послабления. Сейчас разрешено набирать, кажется, до 200 иностранных пилотов в год. В «Аэрофлоте» я точно знаю, что работал немец и сейчас работает много чехов. И у них нет ни русской лицензии, ни русского образования. Когда я пытался устроиться, мне отказывали в связи с тем, что у меня нет российского образования. Я говорил: «А как же вот эти иностранные пилоты?» – «Ну это иностранные же», – отвечали мне. Какие-то двойные стандарты.
– И вдруг вас зовут в Америку, работать тренером.
– Да, все получилось совершенно случайно. Несмотря на бесплодные поиски, я не собирался возвращаться в Америку, но поступило такое вот предложение. На самом деле в Америке это обычная практика. Я знаю много примеров, когда человек работает параллельно пилотом и еще кем-то.
– Как дальше развивалась ваша авиационная карьера?
– В Америке специфический путь становления пилотов. 90 процентов выпускников летных школ сначала становятся инструкторами. Чтобы летать на более или менее приличном самолете, нужны как минимум 1500 летных часов и лицензия линейного пилота. Я пошел по тому же пути. Налетал в качестве инструктора 1000 часов. Потом устроился в бизнес-авиацию, где правила чуть-чуть мягче. Начинал вторым пилотом, потом стал командиром. Довел количество часов до линейного пилота и перешел в региональную авиалинию, где и работаю до сих пор.
– Как часто летаете? Куда?
– В месяц у меня где-то 13 рабочих дней. Летаю почти во все штаты, Мексику и Канаду. Практически весь континент, за исключением западной части.
– Сколько получает американский пилот?
– Изначально пилоты зарабатывают не очень много. Но каждый год по контракту идет повышение зарплаты. Сейчас в США нехватка пилотов авиалиний. Большинство региональных авиакомпаний выплачивают бонусы за то, что ты пришел именно к ним. В среднем пилоты в первый год своей карьеры получают около 60 – 65 тысяч долларов.
– Минус налоги?
– Да, 15 – 20 процентов в зависимости от штата. Если ты женат, платишь меньше. Появились дети — еще меньше. И чем больше детей, тем меньше налоги. Я уже как три года женат. Моя супруга, кстати, тоже фехтовальщица из Петербурга и тоже стала пилотом. Она летает уже командиром в той частной компании, где я работал до авиалиний. Кстати, пару раз летали вместе, в одном экипаже.
– Как ощущения?
– Поскольку моя супруга очень хороший пилот, с ней летается очень комфортно и безопасно. Это был достаточно интересный опыт. В Америке есть даже частные клиенты с собственными джетами, которые специально ищут семейные пары для управления самолетом. Это удобно, когда приходится летать в длительные командировки.
– То есть перед вами большие перспективы.
– Возможно, но так далеко мы пока не заглядываем.
– Дети?
– В этом году родился как раз сын. Роды проходили в США, поэтому он автоматически получил американское гражданство. Но мы занялись оформлением и российского паспорта. Уже подали все документы.
– Вы сами планируете получить американское гражданство?
– Вообще планируем, но по правилам нам нужно прожить здесь, кажется, еще два года. Пока возвращаться в Россию, к сожалению или к счастью, все равно не собираемся. На данный момент мы не видим свое будущее в России, для нас там нет работы. Плюс чем дольше ты находишься в Америке, тем сложнее потом вернуться. Ты привыкаешь к этому образу жизни.
– Не боитесь вызвать гнев патриотов после таких слов?
– Нет. Среди моих друзей и близких оторванных патриотов нет. Я им объясняю, почему мы сейчас не можем и не хотим возвращаться. Они нас поддерживают и прекрасно понимают, почему так происходит.
– В чем тогда смысл получения российского гражданства для сына?
– Чтобы он мог без проблем приезжать в Россию. Российскую визу гражданам России здесь не дают. А мы планируем приехать в отпуск. Ну и кто знает, может, когда он вырастет, он захочет жить в России. Может, что-то у нас изменится в лучшую сторону к тому моменту.
– По спортивным временам не скучаете?
– Бывают такие моменты. Иногда снится, как я выступаю на соревнованиях. Все-таки привитую с детства привычку быть быстрее, выше, сильнее просто так не забыть. Но я стараюсь это проецировать на свою нынешнюю работу.
Поделиться– Общались ли вы с Колобковым (олимпийский чемпион 2000 года по фехтованию на шпагах, действующий министра спорта РФ. — Ред.) во время своей спортивной карьеры?
– Друзьями мы с ним не были, поскольку он из чуть более старшего поколения. Но я с ним общался, и мы были в одной команде на Олимпиадах в Сиднее и Афинах, на чемпионатах мира. Разговаривали на «ты», но больше как коллеги. После того как он завершил спортивную карьеру, больше нас с ним ничего не связывало.
– Замечали ли вы у него уже тогда политические амбиции?
– Если честно, нет. Я знал, что Паша очень хорошо образован, что с ним всегда можно было поговорить на любые темы и как человек он очень положительный и позитивный.
– Почему вы все-таки не стали депутатом или чиновником?
– Мне это не нравится. Я не знаю, что я буду делать. У меня нет юридического образования или какое там нужно, чтобы законы писать?
– Многим вашим бывшим коллегам отсутствие такого образования не мешает работать в госорганах и Госдуме.
– Да, но я не вижу результатов их деятельности. Просто сидеть в Госдуме и получать зарплату и другие привилегии? Пока я не встречал ни одного положительного примера. Хотя это, может быть, из-за того, что я не увлекаюсь политикой. На самом деле из Америки это все выглядит очень смешно. Для США, например, это был бы нонсенс. Почему какой-то спортсмен, пусть даже и великий, сидит в Госдуме и придумывает законы? Мне кажется, он должен заниматься чем-то другим.
Поделиться– Чем в Америке занимаются бывшие спортсмены?
– По-разному. Один мой знакомый американский фехтовальщик разработал специальные тренировочные штаны, которые помогают быстрее восстанавливаться, оберегают от травм. Он подписал контракт с Nike, открыл свою компанию, и теперь они совместно разрабатывают эту одежду. Другие открывают спортивные клубы. Я не знаю ни одного спортсмена-политика здесь. Может, если только Шварценеггер. В основном все так или иначе остаются в своей сфере. Вот меня почему-то в авиацию потянуло. Здесь политиками становятся люди, которые идут к этому с университетской скамьи. А у нас ты всю жизнь был гимнастом, а потом оказываешься в Госдуме. По-моему, это не совсем правильно. Но это не относится к Колобкову. Я знаю, что у него юридическое и экономическое образование. Наверное, он, в отличие от всех остальных, на своем месте. Но опять же наверное. Вообще в США нет министерства спорта. Здесь совершенно другая система. А нужно ли такое министерство? Мне кажется, что нет.
Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
