ПоделитьсяВлиятельный полковник таможни Мамчур рассказал, почему спешно уехал за границу. Он не считает, что его спас сбежавший чуть ранее полковник Гусев. Просто «его ФСБ хлопнула и дала уехать в Лондон».
У меня не задались первые десять минут беседы с уже бывшим заместителем начальника СЗТУ Максимом Мамчуром, который стал широко известен после публикаций 47news.ru о его исчезновении и интриге с нехорошими показаниями на него подчиненного ему же полковника Гусева. Мамчур прилично шумел: мол, что журналисты сделали из него коррупционера. Я отвечал, что связаться с ним не может даже начальник ФТС России Булавин, не то что редакция. Когда взаимные эмоции встали на паузу, от меня прозвучал первый вопрос: «Вы готовы публично изложить свою точку зрения?»
– Надо полудурком быть, чтобы две недели ждать, пока тебя закроют. Вы же сами пишете, что Гусева стали искать 30 октября – мол, до этого его задержали ребята с Лубянки, навесили на него спецтехнику, отправили ко мне, а он меня предупредил. Если 30 октября он уже сбежал, то, значит, к началу ноября я был весь такой в себе предупрежденный. Чего же я ждал-то до 14 ноября?! Я, что, похож на человека, кто в ногу себе выстрелит, выбросит ключ от квартиры, а потом удивится, почему умер? Вы же, Евгений, сами со мной общались по вопросам некоторых публикаций. Что ж вы общались-то? Верили тогда моим словам? Если я такой неадекват...
Здесь Максим Сергеевич перевел дух. Автор замечает, что это первые спокойные слова Максима Мамчура в нашем диалоге. До этого взаимные упреки были похожи на выражения при встрече бретеров. Интересно бы все пошло, если б мы встретились не в мессенджере, а наяву.
– Максим, когда вы узнали, что вам грозит, назовем так, опасность?
– В среду, тринадцатого ноября. Я сидел вечером, в 22 часа, с товарищем, пил сухое вино. Нельзя?
– Да я сам его пью, – успел вставить журналист.
– Мне звонят и говорят, что завтра ФСБ мне готовит провокацию. Утром в четверг, 14 ноября, я был уже в Киеве. В восемь вечера я был уже у врача.
Напомню, что 14 ноября Мамчур не вышел на службу, после пустых поисков был уволен за прогулы, а по информации 47news, покинул пределы РФ в связи с показаниями на него полковника Гусева о том, что последний передал ему 20 миллионов рублей за решение какого-то вопроса. Показания эти добыла ФСБ, задержав самого Гусева.
– Ну, врач же – это формальность.
– А как хотите. Я, например, начальнику нашего Северо-Западного управления неоднократно докладывал о проблемах своего здоровья.
– Я не буду задавать неприличный вопрос – кто вас предупредил. Но, в контексте нашей предыдущей перепалки, могу сделать вывод, что, по-вашему, это был отнюдь не полковник Гусев.
– Не Гусев. Еще раз: когда он пропал, то начальник управления Повод поручил мне проверить, что он навыявлял за последние три года. Все подняли, ничего там не нашли. Ничего такого, за что можно давать, как вы пишете, 20 миллионов. Мы сначала вообще думали, что он арестован. Но в тюрьме его не нашли. Последний раз я Гусева слышал в день его исчезновения, а на следующий день в 15 часов ждал его с очередным докладом по текущим вопросам. Что ж он не зашел, если сам в чем-то там напризнавался, на меня написал и технику в зубы взял, чтобы меня свалить?
– Что ж он не зашел-то?
– Да потому как его хлопнули на чем-то, и ФСБ, как всегда, потребовала за свободу дать показания на сотрудника повыше. Он и дал. Сам знал, что это чепуха. А если бы начал под запись со мной вести какие-нибудь идиотские разговоры, то я бы под ту же запись ему и сказал: «Ты в себе, Гусев? Что ты несешь?!» А если бы я понял, что он записывает? Если бы взял, да обшарил его? Так можно и в лицо получить. ФСБ же за дверью не собиралась стоять. Это же не передача денег. И как он выехал-то? На Лубянке его потеряли из виду? Да они сами позволили ему выехать.
– Так чего вам бояться-то? Пусть пишут. И ФСБ, и не ФСБ.
– Ага, сейчас! Вы же сами писали про полковника нашего управления Слепухина. Его на одних показаниях закрыли, потому что он отказался клеветать на вышестоящее руководство. Не хочу я к нему в соседнюю камеру. Вы будете писать, что я сижу на одних показаниях, – а я буду сидеть. Может, я и похож на полудурка, но не до такой же степени.
У автора, исходя из его опыта работы оперативником, есть предположение, что оперативникам ФСБ Максим Мамчур нужен был как трамплин на следующую высоту. То есть, завербовав его на опасных для карьеры записях, они бы предложили ему, как и Гусеву, поучаствовать уже в других разговорах.
– Вы могли доложить руководству.
– И?! Вот, например, моей жизни угрожают. По приказу мне выдадут пистолет и через пару дней, после согласований и резолюций, приставят двух собровцев. Да бессмысленно это. У нас же система: сегодня дал результат – молодец, а завтра – если что, не обижайся. Любой в погонах, кто прочитает эти мои слова, скажет: так и есть на сто процентов. Кого волнует, что за последние десять месяцев мы доначислили пять миллиардов, на восемь миллиардов арестовали и взыскали еще полтора ярда. Я уже не говорю, что вчера вечером угрожали моей жене и детям (разговор происходит 27 ноября. – Прим. ред.).
– Кто угрожал?
– Жена же вернулась в Петербург. Угрожали, зайдя к нам домой. Заявление от нее сегодня поступит. Сейчас не хочу говорить, там есть личное.
– Вам видней. А зачем ФСБ нужны были любые показания на вас?
– Они прикрутили Гусева и поняли, как меня за ногу схватить. Вот им плохо. У них свои доначисления. Может, я что-то не то по службе арестовал? Не понял, так сказать, где нужно зажмуриться. Хотите, я вам сейчас тоже на кого-нибудь наговорю? На вас могу – эти миллионы я же вам, Евгений, должен был передать.
– Не надо мне, да еще вот так, при всех. А где сейчас Гусев?
– В Лондоне уже, там родня его жены. Кстати, по большинству дел Гусев работал бок о бок с центральным аппаратом ФСБ. По биоресурсам, например. Они там лучше меня знают, что у него едет («едет» – сленг таможни, обозначающий грузы, пересекающие границу. – Прим. ред.).
– Вы собираетесь возвращаться?
– Конечно.
– Примерно когда?
– Не через неделю. Мне еще нужно подлечиться, боржом попить. Думаю, написать расширенный рапорт на Булавина (начальник ФТС РФ. – Прим. ред.).
Ссорился и беседовал Евгений Вышенков, 47news
