ПоделитьсяСуды готовятся вынести приговоры нескольким участникам самого громкого политического процесса за последние несколько лет – так называемого «московского дела». Пока же общество читает и цитирует речи, с которыми обращались к судьям обвиняемые в насилии по отношению к власти и массовых беспорядках во время летних митингов в столице. Кто-то уже называет их голосом эпохи, кто-то считает признаком юношеской наивности, но обсуждают все.
Накануне с последним словом в суде выступил Егор Жуков – студент Высшей школы экономики и политический активист. После задержания ему вменили участие в массовых беспорядках: по версии следствия, Жуков направлял толпу участников протестной акции 27 июля. Однако вскоре от этого обвинения следствие отказалось и предъявило новое: в экстремизме. За четыре видеоролика, которые Егор Жуков снял и выложил на Youtube, обвинение попросило для него четыре года колонии. В один день с судебным заседанием Высшая школа экономики лишила статуса студенческой организации редакцию университетского журнала DOXA. Он подробно освещал ситуацию с Егором Жуковым и другими фигурантами «московского дела», выступал против того, что считает политическими репрессиями в отношении студентов и сотрудников университетов.
Приговор Егору Жукову объявят 6 декабря. Тогда же суд планирует вынести вердикт в отношении зубного техника Павла Новикова. Он, по версии следствия, ударил полицейского пластиковой бутылкой с водой по шлему и плечу.
Нескольким фигурантам «московского дела» суд уже вынес приговор. Четверо получили реальные сроки в колонии. В действиях пятерых фигурантов состава преступления Следственный комитет не нашел.
«Фонтанка» вспоминает, с какими речами выступали в судах люди, которые были задержаны после летних столичных протестов.
Алексей Миняйло, сотрудник проекта по социализации детей «Полдень», летом работал в штабе Любови Соболь. Обвинялся в участии в массовых беспорядках. Не признавал вину, ссылаясь на то, что не успел принять участия в протестной акции, поскольку оказался задержан полицией до её начала. Дело в его отношении Следственный комитет прекратил.
«Я где-то десятый раз в зале суда при рассмотрении уголовного дела. Я был на судах у друзей ранее. И каждый раз, когда судья выходит из совещательной комнаты, он читает приговор полушепотом, и я понимаю почему. Потому что судье очень стыдно. Но я верю в лучшее в людях. Я верю, что вы, когда шли в судьи, вы верили в правосудие. И вы сейчас видите, что перед вами человек невиновный, которого два месяца продержали в суде без какого-то основания — не допросили, не показали видео, ничего не было. Обычно следователь говорит: "Ну, я ничего не решаю". Но даже в концлагерях можно ни от кого не зависеть».
«Вам будет о чем рассказать внукам. Когда московское дело будет в учебниках, вы скажете: на меня давили, но я не поддался, и внук ответит: деда, какой ты смелый».
«Вы федеральный судья, у вас есть власть. Я взываю к вашей совести. Я надеюсь, что когда вы выйдете из совещательной комнаты, вы сможете прочитать приговор громко, честно и чтобы никому не было стыдно. Спасибо».
Кирилл Жуков, машинист метрополитена. Обвинялся в насилии по отношению к представителю власти. По версии следствия, во время митинга 27 июля причинил боль сотруднику Росгвардии тем, что дернул его за шлем. Суд приговорил Жукова к трем годам колонии, апелляционная инстанция подтвердила приговор.
«Я не юрист, я не умею разговаривать статьями. Эта ситуация мне малоприятна и малокомфортна. Во-первых, меня терзает совесть, что [возникло] столько неудобств у людей — у нацгвардейцев, у [потерпевшего сотрудника Росгвардии Аскарбека] Мадреймова, которому я приношу извинения. Он в разговоре похвалил мои идеи, мы могли бы стать друзьями. Спасибо, гвардейцы, не только Мадреймов, но и остальные.
Я все равно продолжу свою благотворительную деятельность хоть через месяц, хоть через пять лет. Мне нечего скрывать, но я не хочу соглашаться с тем, что считаю неправильным. Я не путался в показаниях, не говорил, что меня там [на акции 27 июля] не было. Я молю вас, ваша честь, об условном сроке: ради матери, которая теряет здоровье из-за нервов, ради подопечных. Я не судим, я отдал все долги своей родине, даже придумывал новые и пытался их исполнять.
Я еще раз молю вас, ваша честь, — если будет срок, пусть будет условный. Позвольте мне дальше делать родину лучше, несмотря на ошибки».
Иван Подкопаев, компьютерный техник. Обвинялся в насилии к представителю власти. По версии следствия, распылил баллончик в сторону силовиков на митинге 27 июля, причинив им ожоги глаз. Суд приговорил его к трем годам колонии, апелляционная инстанция сократила срок до двух лет.
«У меня не было цели причинить вред сотрудникам правоохранительных органов. Так получилось, что среди этих сотрудников были мои ровесники, ребята, срочники, которым я тоже когда-то был. Я искренне извиняюсь перед ними, просто так получилось, что мы оказались по разные стороны. Единственное, что спровоцировало мои действия, – это то, что они взяли в металлическое ограждение людей, среди которых были женщины и пожилые люди. Чтобы это остановить, я сделал это».
Константин Котов, программист, политический активист. Ему вменяли неоднократное нарушение порядка проведения публичных мероприятий. За полгода до предъявления обвинения активиста четырежды привлекали к административной ответственности. В соцсетях он призывал выйти на протестную акцию, посвященную выборам в Мосгордуму, 19 июля. Митинговал в поддержку журналиста Ивана Голунова, и этим, как постановил суд, создавал помехи пешеходам и транспорту. Участвовал в шествии в поддержку фигурантов дела «Сети» 13 мая, а также в несогласованной акции 10 августа. Суд приговорил Константина Котова к четырем годам колонии, апелляционная инстанция подтвердила это решение.
«Политические условия в стране таковы, что только и остается выходить на улицу с мирным ненасильственным протестом. Но и за это наказывают. Меня судят за то, что я пытался достучаться до общества и власти. Я считаю, что режим так себе роет могилу. Если будут сажать за мирный протест, то будет восстание. Как этого режим не понимает? Я этого не хочу. Россия обязательно будет свободна! Надо только этого не бояться».
«Я выходил на улицы, чтобы в стране соблюдали Конституцию. За все за это мне дали четыре года колонии. Следствие и суд презирают конституционные ценности. Я не уверен, что они читали этот закон».
Егор Жуков, студент, ожидает приговора по обвинению в экстремизме за ролики в Youtube.
«Наше общество разделено на два уровня непроницаемым барьером. Все деньги сконцентрированы сверху, и их оттуда никто не отдаст. Снизу же осталась лишь безысходность.
Государство ясно дает понять: «ребята, разбредайтесь по своим норкам». Собираться больше двух на улице? Нельзя, посадим за митинг. Работать вместе по социальной повестке нельзя, дадим статус иностранного агента. Откуда в такой среде взяться доверию и в итоге любви? Не романтической, а гуманистической любви человека к человеку. Единственная социальная политика, которую последовательно проводит российское государство, — это разобщение. Государство расчеловечивает нас в глазах друг друга, и в его глазах мы давно расчеловечены.
Гражданам нашей многострадальной страны пришлось выучить, что инициатива наказуема, что начальство здесь право только потому, что оно — начальство, что счастье здесь может быть и возможно, но не для них.
Я думаю, что мотивы моей деятельности стали ясны. Я действительно желаю видеть в своих гражданах два этих качества. Ответственность за себя, за тех, кто рядом, за всю страну. Любовь к слабому, к ближнему, к человечеству. Это желание — еще одна причина, почему я не мог призывать к насилию. Насилие развязывает руки, ведет к безнаказанности. Насилие ведет к безответственности. Ровно так же насилие не ведет к любви.
Я рад тому, что мне выпал этот шанс пройти испытание во имя близких мне ценностей. В конце концов, ваша честь, чем страшнее мое будущее, тем шире улыбка, с которой я смотрю в его сторону».
Мария Карпенко, «Фонтанка.ру»
