ПоделитьсяТеракт в метро Петербурга оценили в 224 года колонии, одно пожизненное и под семь миллионов штрафов. Суд установил: невиновных среди 11 друзей Джалилова нет, потому ФСБ не ошибается.
Второй Западный окружной военный суд 10 декабря отправил в колонию одиннадцать человек по делу о теракте в петербургском метро. Обманчиво шаткое обвинение выстояло, незначительно потеряв в сроках. Госбезопасность доказала способность отыскать террористов где угодно. Можно спать спокойно: если не предотвратят, то накажут.
– Итак, подсудимые, вы признаны виновными. Предъявленное вам обвинение, вид, размер назначенного наказания всем понятны? – обратился председательствующий судья Андрей Морозов.
Клетка-аквариум с только что названными террористами ответила одиноким и как будто неуверенным «да-а-а». 28 минут речитатива из фамилий, дат, образований, общей нетрудоустроенности, частей, пунктов, статей, штрафов, сроков, приговоров и снова сроков, но уже по совокупности, едва ли успели уложиться в головах тех, кто по слогам читал последнее слово. «Ваша честь» старательно выговаривали на русском, но всё равно срывались за помощью переводчика, чтобы за стеклом точно услышали: невиновны.
«Простые парни из обычных семей», – один за другим твердили подсудимые. Просто семьянин, повар, строитель, зеленщица, таксист. На протяжении всего процесса они пытались донести до суда и разубедить Генпрокуратуру – террористы из них совсем никудышные. Не служили, курс молодого подрывника под Алеппо не проходили, а единственное оружие, которое держали в руках, – то, которое, по их словам, заботливо вложила ФСБ.
Судя по обвинительному, особых талантов им и не требовалось, а декларируемая простота – это хитрая конспирация. Она, как утверждается, является чуть ли не основным требованием для адептов запрещённой в РФ «Катиба Таухид валь-Джихад». Засланцы должны были всеми силами мимикрировать под российских граждан и готовить теракт, а потом ещё два, в перерывах между 12-часовыми сменами на кухне. Авторство акции устрашения «КТД» на себя не взяла, но, как заявили в суде сотрудники ФСБ, информацию именно об этой группировке вскоре после подрыва подземки предоставили так и не раскрытые «иностранные партнёры».
Фамилия Сирожиддина Мухтарова – лидера группировки и, как считается, заказчика теракта в Петербурге – в обвинительном заключении встречается больше трёх тысяч раз. Примерно столько же приходится на обоих Эрматовых, которых представитель Генпрокуратуры Надежда Тихонова наряду с братьями Азимовыми назвала особо активными членами террористического сообщества и запросила для всех пожизненное.
ПоделитьсяМухамадюсуп Эрматов, считает обвинение, был вовлечён Джалиловым и уже своими силами сколотил «петербургскую ячейку», устроив штаб в квартире на Товарищеском. Секрет его успехов в вербовке не раскрыт, но нагляден: членство в сообществе получили все жильцы, которых ФСБ застала при штурме резиновой однушки. Живший там же, но по словам фигурантов, уехавший в рейс дальнобойщик из Узбекистана наверняка помянул Аллаха: двенадцатым на скамью подсудимых он так и не сел.
Адвокаты в один голос просили оправдать всех. На протяжении недели в прениях защитники объясняли суду, почему нельзя принимать во внимание большинство предъявленных доказательств, а те, что можно, всё равно нельзя, потому что обвинение выстраивает домыслы.
«Все сомнения должны быть истолкованы в пользу обвиняемых», – напоминали они постулат о презумпции невиновности. Скупость доказательной базы и странные манёвры силовиков с удивительной гладкостью ложились в версию защиты и фигурантов. Устранять противоречия суд не торопился, Тихонова, впрочем, тоже не особо упорствовала: подсудимых допрашивали адвокаты, периодически примеряя на себя роль прокурора. Стороне обвинения достаточно было сказать: «Ваша подпись под протоколом». Приехавших с Морозовым судей за весь процесс, кажется, удалось услышать единожды, необходимость заговорить стала для них внезапной. Читавший отказ на отвод председательствующего к прениям не успел освоиться в фамилиях фигурантов и путался.
Послушать итог 8-месячного процесса, по словам сотрудников суда, собралось ещё больше желающих, чем было на первом заседании. Пустующая во время заседаний правая часть зала была заполнена, но, похоже, места для представителей потерпевших всё же заняла пресса.
– Пройдите, пожалуйста, назад, не загораживайте обзор, – теснили приставы от прохода и успокаивали: – Три часа будут читать, успеете наснимать.
Судья Морозов сократил обещанное в шесть раз, оставив в резолютивной части только личности, перечень статей и сроки. Дотянуть до 30 минут позволило обсуждение процессуальных издержек. От запрошенных прокурором четырех пожизненных осталось одно – для Аброра Азимова. Его брату Акраму назначены 28 лет строгого режима. Мухамадюсупу и Ибрагиму Эрматовым – 28 и 27 лет соответственно. Остальные мужчины получили от 19 лет до 23 лет. Шохиста Каримова приговорена к 20 годам в колонии общего режима – это максимально возможный срок для женщины. Столько же для неё просила прокурор Надежда Тихонова.
Получив формальное «да» от подсудимых, суд покинул зал со стремительностью опаздывающих на «Сапсан». Первой в аквариуме ожила Каримова:
– Это несправедливо! Скажите-скажите... – обращаясь непонятно к кому, запричитала она.
Её возглас быстро подхватили соседи:
– Где справедливость? Это не она! Сотрудники ФСБ – вот настоящие террористы, они обманывают народ. Сделали козлов отпущения!..
Приставы оперативно попытались освободить зал для работы конвоя, но едва отошедшие от приговора слушатели то пытались уточнить детали у несколько больше разобравших адвокатов, то отвлекались на аквариум. Истерика там набирала обороты, и к выкрикам добавились ритмичные удары – Каримова билась в стекло ногами и головой. Ей вторила забравшаяся на сиденье девушка из зала, скандирующая: «Не-ви-нов-ны!». Сгонять её не торопились.
У дверей зала мать Мирзаалимова проклинала сотрудников ФСБ, по вине которых её сын получил 19 лет, когда в деле против него – разве что бомба на Товарищеском. Она прорвалась через кордон журналистов к гардеробу, не переставая призывать напасти на головы силовиков. Её место перед камерами быстро заняла одна чуть ли не единственная из пострадавших, которая пришла на приговор.
Наталья Кириллова на пенсии, но продолжает работу режиссёром. 3 апреля она выжила в вагоне с Джалиловым и помнит готового умереть пассажира. Она считает, что пожизненных обвинений могло быть больше. Перед приговором женщина, после взрыва практически оглохшая на одно ухо, поделилась мнением, что смертную казнь можно было бы вернуть хотя бы по террористическим статьям, потому что – смерть за смерть.
– Собакам собачья смерть, – донеслось её категоричное на вопрос о Джалилове.
Притулившийся в стороне щуплый мужчина с российским паспортом и вложенным в него листом А4 дёрнулся.
– Бахтияр. Я брат Хакимова, – представляется он и, как будто с опаской отслеживая реакцию, добавляет: – Его только что приговорили. Я не понимаю, за что. Ведь так и не сказали, какие против него доказательства…
Сам он в России с 2010 года, успел обзавестись гражданством. Брат приехал следом, рассчитывая подзаработать, рассказывает Бахтияр и знакомит с Дильшатом, отцом 24-летнего Махамадюсуфа Мирзаалимова. Он редкий гость на заседаниях, обычно старшего сына поддерживает жена.
– Вы ведь слышали? Ему же ничего не предъявили – никаких следов, – заглядывает в глаза он. – Его воспитывали учителя, я служил в Чехословакии… Он не мог, я знаю. Если бы хоть чуть-чуть сомневался, не пускал бы сюда жену.
Он рассказывает, как приехал из Киргизии за лучшей жизнью для себе и семьи. Все они уже граждане России, но после случившегося жить в стране страшно – а вдруг снова?..
– Страшное преступление, а взяли дворников. До последнего верил, и сын тоже. Я ему ещё говорил, ничего, это Россия, здесь есть законы, разберутся, – полушёпотом делится он и остаётся вместе с братом Хакимова ждать судью Морозова. Он подписывает разрешения на свидания с родными. В Крестах обычно получается увидеться раза два за месяц.
