Врачебная тайна не может стать препятствием для родных и близких, которые хотят заглянуть в медицинскую карту умершего пациента. К такому выводу пришли в Конституционном суде, объяснив, что сохранить секретность врачи могут только в одном случае.
Согласно постановлению, опубликованному на сайте КС 13 января, под сомнение ряд статей Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» поставила жительница Кирова Римма Свечникова. Её 70-летний супруг в 2016 году стал пациентом Кировского НИИ гематологии и переливания крови ФМБА. Одновременно он наблюдался за границей, в том числе в Израиле, где вскоре и умер. Местные врачи предположили, что российские коллеги подошли к лечению пациента неправильно.
Вдова обратилась в правоохранительные органы и запросила у НИИ медицинские документы покойного. При жизни он дважды подписывал добровольное согласие на медицинское вмешательство, в котором указывал, что информация о состоянии его здоровья может быть передана жене. Несмотря на это, руководство сослалось на врачебную тайну и отказало. Суды признали такую позицию обоснованной.
На сторону Свечниковой встали в Конституционном суде. Судьи отметили, что ранее уже указывали на важность для родных медицинской информации об умершем и подчёркивали, что нельзя каждый раз отказывать, прикрываясь врачебной тайной. Позиция КС услышана не была.
«Было принято несколько десятков законов, которыми вносились изменения и дополнения в ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Однако ни один из них не был направлен на совершенствование нормативного регулирования доступа заинтересованных лиц к медицинской документации умершего», – говорится в постановлении.
Таким образом, судьи признали, что совокупность спорных норм противоречит Конституции. Законодатель должен разработать механизм, который обеспечит близким и «иным заинтересованным лицам» доступ к необходимым сведениям.
Пока же медучреждения обязаны по требованию предоставить документы и информацию о лечении умершего пациента его родным, семье и тем, кто указан в его информированном добровольном согласии на медицинское вмешательство.
«При этом отказ в таком доступе может быть признан допустимым только в том случае, если при жизни пациент выразил запрет на раскрытие сведений о себе, составляющих врачебную тайну», – сказано в постановлении.
