«Будьте здоровы!» Как в Петербурге освящали куличи и яйца в разгар эпидемии коронавируса

«Фонтанка» совершила пасхальное путешествие по Петербургу, замершему из-за пандемии коронавируса. И поняла: праздник есть.

К полудню у входа в собор Владимирской иконы Божией Матери собирается небольшая очередь. Человек пятнадцать, с корзинками и пакетами. В полдень двери открываются, и люди, крестясь, входят внутрь. Один из самых красивых и популярных храмов города непривычно пуст. В уголке — стол для пасхальной трапезы. Пришедшие расставляют на нем принесенные куличи, пасхи и крашеные яйца.

«Если вы разложили принесенное, отойдите, пожалуйста, в сторону», — напоминает служитель. Судя по тому, какие яства приготовили верующие к самому главному православному празднику, в этом году в тренде окрашивание яиц луковой шелухой и крупные куличи, богатством отделки больше похожие на торты. Покупной кулич здесь только один — принесенный корреспондентом «Фонтанки». Остальное — ручная работа. Есть и совсем маленький куличик, со стаканчик размером, обернутый в бумагу для запекания. Но, судя по тому, как носится с ним принесшая его молодая пара, ценность этого пасхального символа — отнюдь не в размерах. Спустя пару минут появляется священник. Весь ритуал занимает несколько минут. Верующие улыбаются — это заметно по глазам над защитными самодельными масками.

А вот Казанский кафедральный собор, как главный храм города, оказался из-за эпидемии коронавируса чуть ли не на осадном положении. С обеих сторон от него припаркованы патрульные полицейские машины с включенными проблесковыми маячками. Через дорогу скучает человек с профессиональной фотокамерой и журналистским бейджем. Женщина с корзинкой идет вдоль забора, опоясывающего храм, в поисках входа. Полицейские провожают ее скучающим взглядом. Наконец, забор заканчивается. На заднем дворе храма, на крошечной площадке, выставлены два длинных стола, застеленных клеенкой. Клеенка прижата обломками благородного мрамора. Время от времени заряжает мелкий дождик, над храмом нависают свинцовые облака, на фоне которых так ярко светится позолота православных куполов. Здесь же, на улице, можно купить свечи и лампадки. Две женщины расставляют на столе самодельные куличи и нарядные пасхи, втыкают в них свечи. Свечи гаснут на ветру. По краям двора стоят мусорные контейнеры, старая мебель, свалены в кучу диковинные предметы, вроде архаичной кофемолки или радиомагнитолы для виниловых пластинок. Дополняет прямо-таки оккупационный антураж серый строительный забор. Из-за забора появляется женщина в оранжевом жилете, на ремне сумки болтается рулончик автобусных билетов. «А куличи уже начали святить?» — вопрошает она в пустоту. Спустя минут пятнадцать появляется батюшка. Первым делом он выходит за забор и вступает в нехитрую коммуникацию с притаившимся там фотографом. Фотограф приладил свой аппарат на длинную палку и поднял над ограждением. «Что вы тут стоите, как будто украли что-то, — говорит ему священник. — Проходите во двор и нормально снимайте». Но женщины с куличами фотографу не очень рады. «Нам-то все равно, что нас снимают, главное, чтобы у вас, отец Андрей, неприятностей не было», — говорят они. «Пусть снимает, ничего противозаконного мы не делаем», — успокаивает их батюшка и начинает читать молитву.

В церкви Святого Великомученика Димитрия Солунского в Коломягах атмосфера совсем иная. Деревянный храм, построенный еще в 1906 году, работал даже в блокаду, а сегодня, окрашенный яркой лазурной краской, светится, как пасхальное яичко. «Все, кто с куличами пришел, подождите на улице», — говорит батюшка. Уже освященный кулич, украшенный глазурованным пряником в форме яйца, можно купить здесь же, в церковной лавке. «Вы только послушайте! — возбужденно говорит в лавке женщина в белоснежном платочке. — Послушайте! Только что в Иерусалиме сошел благодатный огонь! Это нам знак, что Господь знает, что тут у нас происходит, знак, что еще год мы поживем…» На ее глазах выступают слезы умиления. То, что благодатный огонь все-таки сошел, — новость поважнее всех прочих сегодня.

Тем временем у входа в храм десятка четыре прихожан выстраиваются ровным каре на грамотном расстоянии друг от друга. Стоят древние старушки, молодые люди в рубашках с галстуками, подростки в худи, мамы с детьми. Все держат свои куличи и нарядные, украшенные кружевными салфеточками, корзинки в руках. У храма останавливается велосипед, с него спрыгивает казак в самом настоящем чекмене и башлыке. Из храма выходит батюшка и щедро кропит собравшихся святой водой.

В Мурино — свои порядки. Все сто метров к югу — и это уже Ленинградская область. У них даже магазин «Метизы» работает, как ни в чем не бывало. Правда, покупателей впускают внутрь строго по одному. За магазином — храм Святой великомученицы Екатерины, который буквально делит территорию с церковью Тихвинской иконы Божией Матери. Полиции не видно, но подъезды к церкви небрежно перекрыты двумя тракторами. «Соблюдайте дистанцию», — гласит табличка, закрепленная на церковных воротах. Все здесь организовано по последнему слову эпидемиологии. Внутри стеклянной пристройки у церкви пол размечен полосами желтого скотча, чтобы верующие соблюдали дистанцию. За процессом наблюдают девушки-волонтеры с бейджами, в форменных жилетах и масках. Появляется батюшка. «Из-за масок даже не поймешь, радуетесь вы празднику или нет», — весело замечает он. Человек пять собравшихся с приготовленными для освящения трапезами наперебой убеждают его, что с праздничным настроем у них все в порядке. «А вы в прошлом году ведь не приходили куличи святить, — замечает священник, пытливо оглядывая столы. — Я же говорил: надо освящать мясо! Потому что, если не будете мясо приносить, мужчины в храм ходить не станут». Одна женщина хитро улыбается под медицинской маской — она принесла не только куличи, но и краковскую колбаску, она постоянный член клуба.

В деревне Новое Девяткино, судя по окружающему пейзажу, храм Равноапостольной княгини Ольги — одна из редких отдушин для местных жителей. За храмом виднеется серый остов заброшенного долгостроя, в открытый люк на дороге воткнута автомобильная покрышка — чтобы проезжающие машины ненароком оставили здесь пару-тройку колес. «Храм закрыт», — гласит табличка на двери, но на установленной здесь же доске объявлений говорится, что куличи и яйца сегодня все-таки освящают. Дверь, действительно, не заперта. Внутри тепло и по-домашнему уютно. «Проходите, располагайтесь», — приветливо говорят каждому входящему. Пахнет зажженными свечами и сдобой. Здесь молитва над пасхальной трапезой самая долгая. Но заканчивается она теми же словами, что и везде сегодня: «Будьте здоровы!».

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»