Как в мире ищут вакцину от коронавируса и кто будет первым (видео, фото)

Американская компания Moderna заявила, что успешно прошла первый этап испытаний вакцины от коронавируса на людях. На этом фоне фондовые индексы США взлетели: только Доу Джонс поднялся почти на 4 процента. Китай, Великобритания, Германия уже ведут клинические испытания препарата, Россия отстаёт в гонке, но обещает наверстать. Кто победит, что нам всем делать до изобретения вакцины и правда ли, что прививку от COVID-19 сделать в принципе невозможно, — узнали у учёных и объясняем на пальцах.

Сколько групп по всему миру разрабатывают вакцины от COVID-19?

Первыми вакцину от коронавируса нового типа начали искать в Китае, но по мере распространения болезни к поискам подключились и другие страны. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в мире на 18 мая разрабатываются почти 120 образцов. Центр вакцин Лондонской школы гигиены и тропической медицины насчитал и того больше — 169 вакцин-кандидатов. Свои прививки, например, разрабатывают в США, Великобритании, Франции, Австралии, Канаде, Японии. Российские организации, внесшие свои разработки в международные списки, можно пересчитать по пальцам — кроме компании «Биокад», это центр Роспотребнадзора «Вектор» в Кольцово, петербургские Институт экспериментальной медицины и НИИ вакцин и сывороток. Впрочем, тот же «Вектор», если верить Лондонской школе гигиены, создаёт аж пять типов вакцин. 20 мая, правда, зампред правительства Татьяна Голикова заявила, что в РФ ведется разработка 47 вакцин от коронавируса на 14 платформах.

«Не важно, как много лабораторий сейчас заявляют, что работают над вакциной. Важно, что большинство из этих вакцин не дойдут до стадии клинических испытаний, — уверена молекулярный биолог и популяризатор науки Ирина Якутенко. — То, что работает в теории, и в пробирке, и даже на животных — не факт, что сработает на людях».

«Фаза I», «фаза II» — что это такое и какие стадии тестирования нужно пройти?

Чтобы стать зарегистрированным препаратом, любой вакцине нужно пройти несколько стадий. Прежде всего это преклинические исследования, когда учёные изобретают саму модель, по которой работает лекарство, и тестируют его на животных. Китайские учёные, например, ещё в начале мая отрапортовали, что успешно провели испытания на обезьянах.

В первой фазе клинических испытаний вакцину тестируют на небольших группах людей — от 10 до 100 человек. Во второй фазе выборка расширяется до тысячи, а в третьей доходит и до десяти тысяч человек. Только после того, как создатели проверят безопасность и эффективность препарата, побочные эффекты и иммунный ответ, они могут лицензировать свое детище и выводить на рынок.

Сейчас в стадию клинических испытаний вошли, по сведениям ВОЗ, восемь групп — из Китая, США, Великобритании, Германии. Некоторые, как немецкая BioNTech, китайская Fosun Pharma и американская Pfizer, действуют совместно. Но это не значит, что кто-либо из них будет по-настоящему успешен, констатирует исполняющий обязанности директора Института биомедицинских систем и биотехнологий петербургского Политехнического университета имени Петра Великого Андрей Васин. «Это, конечно, авангард исследований. Но, возможно, в итоге совсем другие вакцины окажутся более эффективными и будут внедрены в практику», — отмечает он.

«РНК», «ДНК», «субъединичные» — какие типы вакцин от COVID-19 предлагают учёные?

Самые популярные среди разработчиков типы вакцин от COVID-19 — на основе белковых субъединиц, РНК и ДНК, подсчитал Центр вакцин Лондонской школы гигиены и тропической медицины. Их создают в 50, 21 и 12 случаях.

С вакцинами на основе белковых субъединиц всё относительно понятно. Такие выпускают достаточно давно, и механизм действия тут хорошо изучен. «Ученые выбирают фрагменты белков вируса, на которые у человека с наибольшей вероятностью формируется иммунный ответ. Эти кусочки мы предъявляем организму в вакцине, он вырабатывает на них антитела и запоминает их «рецепт». Если организм столкнется с настоящим вирусом, то сможет быстро синтезировать множество таких «правильных» антител, — объясняет Ирина Якутенко. — У таких вакцин есть свои минусы: например, белки в препарате могут отличаться по форме от реальных белков, встроенных в оболочку вируса, с которыми встретится организм. Поэтому иногда вакцина оказывается не очень эффективной: человек может заболеть, но в этом случае болезнь пройдёт намного легче».

С РНК- и ДНК-вакцинами история сложнее. Их в принципе придумали лишь в XXI веке, активные разработки начались несколько лет назад, и пока не существует ни одного сертифицированного препарата для людей — не только против COVID-19, но и против любых других вирусов. «ДНК- и РНК-вакцины в теории прекрасны, но у нас нет никаких данных по их безопасности, эффективности, плюс они очень высокотехнологичны. Лишь немногие страны в состоянии быстро запустить производственные линии для того, чтобы выпускать подобные препараты», — говорит Ирина Якутенко.

«РНК- и ДНК-вакцины — одна из перспективных вещей, потому что их можно создать быстро, — парирует Андрей Васин. — Чтобы сделать обычную вакцину на основе белка, нужен собственно белок, а его получают, в свою очередь, из генома. РНК- и ДНК-вакцины позволяют этой стадии избежать: в организм вводятся фрагменты нуклеиновых кислот, и белок вырабатывается уже сам собой».

Кто победит в гонке?

Соревнование за вакцину идёт не между странами и не между научными центрами, а между крупными фармкомпаниями, уверены оба эксперта «Фонтанки». Причём даже если принцип вакцины разработает стартап, у него не хватит денег, чтобы внедрить идею в производство, и её всё равно перекупят фармгиганты вроде Pfizer или Abbot.

«Создание вакцины — очень дорогая история, — рассуждает Ирина Якутенко. — Чтобы понять масштаб проблемы: разработка одного лекарства в среднем обходится не меньше чем в миллиард долларов. Сделать вакцину под силу только крупным фармкомпаниям, которым к тому же будет помогать государство».

Главные претенденты на первое место в гонке — лаборатории Америки и Китая, где всё отлично с высокотехнологичными производствами и оборудованием, логистикой. А вот Россия, по мнению Ирины Якутенко, скорее всего, останется в стороне от триумфа.

«Теоретический принцип вакцины разработать можем и мы — удачно выбрать вирусный белок и место на нем, к которому будут вырабатываться антитела, добиться хорошего иммунного ответа, — подчеркивает биолог. — Но быстро развернуть массовое производство — боюсь, это нам не под силу. К тому же процесс будет дополнительно тормозиться, потому что у нас драконовские законы по поводу всего, что касается биотехнологий и медицинских препаратов. Впрочем, подключиться к производству вакцин на каком-то этапе мы вполне сможем».

Андрей Васин более оптимистичен в прогнозах: «Шанс у России есть: разработки активно ведутся, технологические возможности имеются, хотя для новых типов вакцин, безусловно, необходимы будут новые или модернизированные технологические линии. Недавно СМИ сообщили, что в производстве вакцины от COVID заинтересован даже Сбербанк, зарегистрировавший для этого отдельную компанию». Сам Васин участвует в двух проектах по созданию вакцины. Один петербургский Политех выполняет вместе с Федеральным центром иммунобиологических препаратов имени Чумакова РАН и НИИ гриппа имени Смородинцева, другой — с Университетом Мэриленда. Но в базу ВОЗ обе эти разработки пока не внесены.

Дадут ли за разработку вакцины Нобелевскую премию?

Понятно, что фармацевтические гиганты свои вложения в средство от COVID-19 окупят: потребность в вакцине огромна, и государства будут закупать препарат за бюджетный счёт, продолжает Ирина Якутенко. Правда, слишком разгуляться у частных корпораций не получится: «Потому что ситуация — катастрофическая. Вряд ли фармкомпаниям позволят слишком сильно задрать цены».

«Могут ли учёные, создавшие вакцину, получить Нобелевскую премию? Вряд ли, разве что её дадут на эмоциях. Нобелевка даётся за фундаментальные достижения, а в создании новой вакцины в XXI веке нет никакого прорыва, это технологическая история», — отвечает на вопрос «Фонтанки» Якутенко.

А правда, что вакцину против коронавируса вообще невозможно создать?

Вакцины против коронавируса не появится вовсе, и жить нам с этой заразой ещё неопределённое количество лет. С такими предположениями выступили несколько политиков, чиновников и медицинских экспертов. Например, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон или главврач этой страны Крис Уитти.

«Если приложить усилия, то вакцина будет. Принципиальных причин, почему её не получится создать, пока не просматривается. Не похоже, что этот вирус — суперчемпион по скорости мутаций и ухода от иммунного ответа, как например ВИЧ, против которого до сих пор нет вакцины. Впрочем, и к ВИЧ, скорее всего бы, сделали, не разработай ученые эффективную терапию этого заболевания», — считает Ирина Якутенко.

«COVID-19 в этом смысле немного более простой вирус, чем ВИЧ, — солидаризируется Андрей Васин. — Скептики ссылаются на то, что хотя вакцины от коронавирусов разрабатывались в прошлом, ни одна из них не была зарегистрирована. Действительно, когда учёные придумывали вакцины от вирусов SARS и MERS (атипичная пневмония и ближневосточный респираторный синдром. — Прим.ред.), они столкнулись с рядом сложностей. Во-первых, препарат мог приводить не к защите, а к усилению инфекций — но имеются подходы, которые позволяют этот эффект минимизировать. Во-вторых, говорят, что COVID-19 постоянно меняется: мы делаем лекарство от одной группы штаммов, а через год они уже мутируют. Такое теоретически можно ожидать, но скорость замен в коронавирусе ниже, чем у гриппа, против которого успешно прививают. Прошлые вакцины от коронавируса не были реализованы, потому что не было такой необходимости (атипичная пневмония исчезла сама собой, ближневосточный респираторный синдром никогда не распространялся глобально, происходили только локальные вспышки. — Прим.ред.). Поэтому и государства, и частные фармацевтические компании просто перестали вкладывать деньги в эти проекты».

Когда же, когда?

В феврале-марте, когда коронавирус только начал триумфальное шествие по планете, учёные озвучивали сроки создания вакцин: 12–18 месяцев. Возможен сценарий, при котором уже к июню будет получен относительно безопасный препарат, который смогут применять для групп риска, например медиков. Но о массовом его использовании речи не идёт.

И Ирина Якутенко, и Андрей Васин соглашаются с прогнозом: раньше чем к началу 2021 года работающий препарат мы вряд ли получим. Правда, чтобы коронавирус прекратил грозить человечеству уничтожением, и этого мало. «Нужно ещё наладить эффективное производство, привить первую партию «подопытных», дождаться, пока эти люди заразятся COVID-19, и понять, что их иммунная система среагировала правильно. Ну и в целом задача вакцинировать значительную часть населения Земли — не из легких», — объясняет Якутенко. На это может уйти весь 2021 год.

Как нам жить, пока вакцины нет?

«Мы видим, что страны, которые успешно прошли первую фазу взаимодействия с вирусом, постепенно снимают ограничения. До массового внедрения вакцины мы не будем сидеть дома, но те или иные локальные ограничения останутся: например, требование носить маски в людных местах или периодические «посадки» на карантин семей, фирм, школ или больниц, где обнаружится очаг коронавируса. Это наша новая реальность на несколько лет», — предполагает Ирина Якутенко.

Если Россия не пойдёт по пути Швеции, добивающейся коллективного иммунитета к коронавирусу, маски в общественных местах — транспорте, магазинах — будут логичной мерой, считает учёный.

«Аэрозольный путь передачи даёт половину заражений COVID-19, поэтому важно социальное дистанцирование, важно разделить людей в пространстве. Например, половину опенспейса отправить на удалёнку, ещё часть — переселить в другое помещение. Контактный путь заражения составляет около 10 процентов, поэтому требование обязательно носить везде перчатки — избыточная мера», — резюмирует биолог.

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»