Генетический посев. За что иностранцы полюбили суррогатное материнство Петербурга

Выбрать пол ребенка, стать гей-паре родителями, легально вывезти из России неродных детей — сверхвостребованная индустрия репродукции использует серые зоны в законодательстве.

По самым скромным подсчетам, за последние два года петербургский рынок суррогатного деторождения пополнился миллиардом рублей от иностранцев и — в меньшей степени — россиян, имеющих весьма опосредованное право стать родителями. Основные заказчики эмбрионов с заданными параметрами — туристы из Китая. Для них Петербург играет немалую роль в регуляции народонаселения. Абсолютное большинство китайских клиентов уезжает с сыновьями.

В середине мая «Фонтанке» стало известно, что в детской больнице № 17 находятся пять крошечных пациентов, которых объединяла очень непростая жизненная ситуация. Когда они оказались в больнице, ни от чего особенного их лечить было не нужно. А нужно им было поскорее попасть к родителям. И как раз с этим были проблемы.

Все пять новорожденных малышей только что лишились матерей. Вернее, от каждого из них матери сами отказались, подписав соответствующие заявления у нотариусов. Так было надо. Ведь их рожали для приемных родителей-иностранцев по программе суррогатного материнства.

В «мирное время» эта система поставлена на поток. Богатые иностранцы заказывают себе ребенка в России, платят немаленькую сумму «эмбриононосителям», медицинским учреждениям и специальным «суррогатным» агентствам. После рождения малыша матери от них отказываются, ЗАГСы и суды оформляют права на новых родителей, и те увозят их домой.

Однако коронавирус полностью разрушил эту схему. Приемные родители (большинство из них — из Китая) не могут въехать в Россию, чтобы выправить документы и забрать детей. Так что с февраля часть их новорожденных зависла в своеобразном юридическом вакууме. Нечетко прописанная в законах система может усложнять жизнь приемным родителям при оформлении прав на детей. Но что делать, когда детей не могут забрать, она не знает. Такого раньше никогда не было.

Вот и оказались пятеро «китайских» детей в больнице № 17 — как минимум до тех пор, пока их новым китайским родителям не дадут разрешение на въезд в Россию.

Тем временем, как рассказали редакции врачи из системы городской детской медицины, один из младенцев «плюсанул по коронавирусу». То есть его тест оказался положительным. Так что пришлось отвезти в специализированную больницу № 4.

«Фонтанка» пристальнее присмотрелась к петербургской системе суррогатного материнства, чтобы понять, насколько она востребована у иностранцев и по каким причинам.

В традиционном понимании суррогатное материнство — метод лечения бесплодия. Есть генетические родители, дающие биоматериал для культивации эмбриона, и есть женщина-«вынашиватель».

По закону «Об основах охраны здоровья граждан», быть генетическими родителями при суррогатном материнстве имеют право только разнополая пара либо одинокая женщина, которая не может вынашивать и рожать по медицинским показаниям. Свидетельство о рождении ребенка ЗАГС выдает только супружеским парам. Другим отказывает, ссылаясь на прописанную в законе об актах гражданского состояния норму. У них есть месяц, чтобы через суд добиться права быть внесенными в книгу записей рождений в качестве родителей. Заявления рассматривают, как правило, в течение 2–3 дней, заинтересованными лицами выступают органы ЗАГС. Дела помечаются одной из двух категорий — «Прочие особые производства» и «Об исправлении записей в книге актов гражданского состояния».

По этим параметрам «Фонтанка» через ГАС «Правосудие» нашла около тысячи заявлений, поданных за последние два года в суды Петербурга к городскому комитету и районным отделам ЗАГС и дворцу «Малютка», где тоже регистрируют акты гражданского состояния о рождении. Три четверти дел связаны с обращением пар, а примерно в 250 случаях заявителями выступают одиночки, носящие в основном мужские иностранные фамилии. Большая их часть имеет китайское происхождение.

В феврале 2020 года рейсом «Аэрофлота» из Петербурга вылетел топ-менеджер китайской IT-компании. С собой он вез трех- и пятимесячного мальчиков, которые обошлись ему в десять миллионов рублей. Детей выносили суррогатные матери. Обе рожали в НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии имени Отта на Васильевском острове. Они уезжали через три дня после родов. Врачи вписывали их в качестве матерей в медицинские свидетельства новорожденных, но отдавали младенцев китайскому отцу-одиночке. Доказательством того, что он является генетическим родителем, для врачей служили договор на суррогатное материнство и нотариальный отказ суррогатной матери от ребенка.

С получением свидетельств о рождении в ЗАГСе у иностранца вышла заминка, так как того, что достаточно врачам для выдачи суррогатных детей нематерям, бывает мало для судов. В Петербург прилетела мать топ-менеджера, в качестве сиделки. К февралю, когда ЗАГС наконец выдал свидетельства о рождении, у женщины закончилась туристическая виза, и её выдворили.

Среди других иностранцев-заказчиков суррогатных услуг «Фонтанка» по аккаунтам в соцсетях и следам, оставленным в Петербурге, нашла, например, живущих с партнерами геев из Греции и Испании и несколько граждан Китая, которым тоже не удавалось в короткий срок оформить свидетельство о рождении. Период между выпиской из роддома и регистрацией в ЗАГСе дети как бы не существуют. Их не ставят на учет, место проживания неизвестно. Государство, как выразился один из собеседников «Фонтанки» в комитете ЗАГС, «этого ребенка не заказывало». В его судьбу не вмешается опека, контроля за генетическими родителями нет абсолютно, хотя до получения свидетельства о рождении и документа в местном консульстве их не могут вывезти из России.

Программы по сопровождению суррогатного материнства реализуют агентства. Основной договор будущий родитель заключает именно с ними, а не с репродуктивными клиниками. Агентства имеют свой штат суррогатных матерей, свою недвижимость для их проживания, но главное — базу так называемых «свежих» доноров. Это мужчины и женщины, готовые не просто сдавать свой биоматериал для культивирования эмбриона с последующей его подсадкой к суррогатной матери, но и предоставлять о себе исчерпывающую информацию.

«В отличие от клиники репродуктологии, у нас вы можете взять не только криоконсервированные клетки, но воспользоваться программой «Неанонимный донор», — предложили в агентстве с настораживающим для будущего ребенка названием «Спарта». — Можете выбрать его по фотографии, антропометрическим параметрам, ознакомиться с заполненной анкетой из 40 вопросов, при его желании — познакомиться лично. В нашей базе около 200 «свежих» доноров. На выбор семейным парам предоставляем не более десяти кандидатур, одиночкам можно и пятнадцать».

В агентстве «Немама» уточнили, что все доноры перед включением в базу проходят медико-генетическое обследование и предоставляют справки из психоневрологического и наркологического диспансеров. На них оформляются индивидуальные карты. Донорами могут быть здоровые мужчины и женщины от 18 до 35 лет.

«У всех справок есть сроки давности, — добавили в «Немаме». — Перед стартом программы доноры сдают новые анализы, актуализируя данные о своем здоровье».

Корреспондент «Фонтанки» представился клиентом и после консультаций получил по электронной почте типовой договор по программе «Эксклюзив». В отличие от законодательства, он допускает участие одинокого мужчины в качестве генетического родителя.

Приказ Минздрава от 30 августа 2012 года № 107 «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к применению» описывает все этапы базового ЭКО при реализации суррогатного материнства. Среди них — гормональная стимуляция генетической матери для получения ооцитов, инсеминация спермой мужа, партнера или донора, культивирование эмбрионов из этой «родственной» смеси и их перенос в матку суррогатной матери. Тот же сценарий предусмотрен для матерей-одиночек — их ооциты используются при выращивании эмбрионов.

Программа суррогатного материнства — декларативно — предполагает, что для создания эмбриона используется биоматериал хотя бы одного генетического родителя из разнополой пары или генетической матери-одиночки (которая не может выносить и родить). Это условие фактически проводит грань между медицинской услугой по лечению бесплодия и сделкой купли-продажи. В первом случае заказчики оплачивают рождение кровного ребенка, во втором — приобретают живой организм, сотканный из чужеродных тканей.

При использовании вспомогательных репродуктивных технологий выбор пола будущего ребенка не допускается, говорит закон об охране здоровья. Исключение — если есть возможность наследования заболеваний, связанных с полом.

Пол выращенного эмбриона (который потом подсадят к суррогатной матери) определяет преимплантационная генетическая диагностика (ПГД). Ее предлагают государственные и частные медцентры. В НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии имени Отта, например, такая процедура стоит 60 тысяч рублей.

«Обычно ПГД по желанию не делается, если у вас нет медицинских показаний, — уклончиво ответили «Фонтанке» в НИИ. — Она назначается врачом, который ведет конкретного пациента, после персональной консультации. Есть определенные параметры, по которым нужно рожать только мальчика или только девочку».

В частной клинике «Скандинавия Ава Петер» на вопрос, можно ли сделать ПГД при отсутствии наследственных заболеваний, были чуть откровеннее:

«Вообще мы этого не делаем... Но если клиент настаивает, то исполнить можно. Официально ПГД будет проверкой на генетические заболевания, но вместе с ней определяется пол эмбрионов, и нужный подсаживается к суррогатной матери».

По словам представителя клиники, в договоре условие определения пола не пропишут, это услуга на доверии. Ценник для граждан России и других государств одинаков — 44 400 рублей. Опция недорога относительно других трат. Базовая программа экстракорпорального оплодотворения суррогатной матери стоит 156 тысяч, гормональная стимуляция женщины-донора — 90 тысяч, роды — 152 тысячи. Плюс консультации врача, УЗИ, лекарства. В общей сложности медицинская часть программы суррогатного материнства обходится примерно в полмиллиона рублей. То есть возможность определить пол будущего ребенка составляет примерно 10 процентов «медицинского» бюджета.

Василеостровская клиника репродукции тоже предложила выбор пола — за 60 тысяч рублей. При консультации корреспондента не спрашивали о наличии наследственных заболеваний.

Директор НИИ Отта Игорь Коган на звонки «Фонтанки» не ответил. В пресс-службе клиники «Скандинавия Ава Петер» на просьбу прокомментировать возможность выбора пола ответили:

— В нашей клинике преимплантационное генетическое тестирование эмбрионов на анэуплоидии (ПГТ-А) выполняется методом сравнительной геномной гибридизации на микрочипах (aCGH). Как и другой распространенный метод анализа, NGS, он дает информацию обо всех хромосомах эмбриона, включая половые хромосомы. В соответствии с требованиями актуальной международной номенклатуры мы указываем в ответе полную информацию о хромосомах эмбриона. ПГТ-А в основном выполняется по принятым международным сообществом показаниям: старший репродуктивный возраст матери (более 36 лет), многочисленные неудачные попытки ЭКО, тяжелый мужской фактор бесплодия, носительство структурных хромосомных перестроек. При этом в нашей стране не запрещено выполнение ПГТ-А в случае, если у пары нет строгих показаний, но они хотят сократить время до наступления беременности и минимизировать вероятность выкидыша из-за хромосомной аномалии эмбриона. Известно, что до 70 % случаев прерывания беременности в первом триместре происходят из-за того, что у эмбриона был хромосомный дисбаланс. Однако проведение ПГТ с целью именно определения пола эмбрионов и переноса эмбриона выбранного пола по текущему законодательству разрешено только в случае, если один или оба родителя являются носителями заболеваний, сцепленных с полом. В этом случае обязательно требуется справка от клинического генетика с указанием этого заболевания и подтверждающие анализы от носителя заболевания. В нашей клинике, как и в других, процедуры ВРТ могут оказываться как гражданам РФ, так и иностранцам, мы не накладываем ограничений. Качество проведения процедур ВРТ в нашей клинике и высокая результативность циклов ЭКО известны по всему миру, и именно этим объясняется большое число иностранных пациентов.

Директор Василеостровской клиники репродукции Марина Чаликова сообщила корреспонденту «Фонтанки», что ПГД для выбора пола не проводится:

«В России это запрещено законом. Мы делаем такую диагностику только по медицинским показаниям — если в семье есть генетические заболевания, связанные с полом. Только так».

«Фонтанка» поговорила с представителями двух районных судов, через которые прошли десятки заявлений иностранцев. Они подтвердили численное превосходство граждан Китая (по их словам, «за явным преимуществом»), и в первую очередь отметили не объяснимую для них тенденцию — почти всем отцам-одиночкам из Поднебесной суррогатные матери родили сыновей.

«Может, одна-две девочки из пятидесяти случаев», — добавил один из сотрудников суда.

Вокруг избирательности китайцев ходит много слухов. По одной из версий, во всем виновато отсутствие пенсионного обеспечения, и приезжающие в Россию за суррогатными детьми якобы таким образом инвестируют в свое будущее — чтобы было кому содержать.

В августе 2019 года «Медуза» опубликовала заметку об открытии японских ученых, согласно которому в скором будущем может появиться возможность выбора пола ребенка без участия врачей. В публикации была приведена ссылка на исследование демографического перекоса в некоторых странах. Китай упомянут в лидерах по количеству селективных абортов. После введения политики «одна семья — один ребенок» в 1979 году число мальчиков, приходящихся на 100 девочек, выросло со 102–105 до 120, а в отдельных регионах даже больше, писала «Медуза». В общей сложности в мире за это время не были рождены 23 миллиона девочек в результате селективных абортов, 22 миллиона приходятся на Китай и Индию.

«У китайцев на выбор — США и Россия. Все дело в цене, наше качество сопоставимо и в чем-то даже лучше, — говорит юрист Денис Новиков, сотрудничающий с агентством по программам суррогатного материнства. — Процедура регистрации ребенка через суд не вызывает у иностранцев вопросов. Мне предоставили документы, я пошел в суд, получил решение, ребенка зарегистрировали в ЗАГСе, иностранец идет в свое консульство. Мои клиенты — преимущественно одинокие женщины. О том, что китайцам рожают только мальчиков… Я, знаете ли, не работаю напрямую с клиентами и не знаю, кто там что решает».

Россия — одна из немногих стран, в которой разрешено суррогатное материнство, при этом оно почти выведено из-под госрегулирования.

Как сообщили «Фонтанке» в Федеральном фонде обязательного медстрахования, принятый в России стандарт медицинской помощи не предусматривает использование донорских эмбрионов и половых клеток и собственно само суррогатное материнство. Это целиком коммерциализированный метод ЭКО с использованием вспомогательных репродуктивных технологий.

«Суррогатные» агентства предоставляют гарантию государственной регистрации ребенка только для супружеских пар. Для них в стоимость договора входит получение свидетельства о рождении. Остальным клиентам услуга оказывается по допсоглашению. На них также ложатся риски по вывозу детей за границу, получению гражданства и другим не прописанным в законодательстве моментам.

С одной стороны, закон не запрещает неженатым гражданам пользоваться услугами суррогатного материнства. С другой, отсутствует процессуальный порядок регистрации ребенка. Суды, обязывая ЗАГС внести запись в книгу рождений, опираются на статью 307 Гражданского процессуального кодекса, который регулирует внесение исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния. Но на самом деле на этом этапе еще никакой записи не существует, менять или исправлять нечего.

Отсутствие четких правил порождает разное отношение судов к заявителям. В Москве, например, требуют генетическую экспертизу, чтобы удостовериться в родстве суррогатного ребенка и гражданина, заявляющего на него права. В Петербурге к экспертизе не прибегают, чтобы не затягивать рассмотрение.

Базовая программа суррогатного материнства для граждан России стоит в среднем 2,2–2,6 миллиона рублей, плюс договор с репродуктивной клиникой на беременность и роды (500 тысяч и выше). С учетом дополнительных соглашений (услуга «неанонимный донор» за 220–250 тысяч, юридическая помощь для регистрации ребенка в суде за 150 тысяч) ребенок может «подорожать» до трех-четырех миллионов. Из этих денег суррогатной матери выплачивается гонорар 1 миллион рублей, плюс около 300 тысяч ей дают на питание. Иностранцам предлагают примерно за 50 тысяч евро, но допусловия поднимают ценник до пяти миллионов рублей и выше.

По данным «Фонтанки», иностранные клиенты в основном пользуются услугами четырех медцентров репродуктологии. Клиника «Ава Петер Скандинавия», принадлежащая сталелитейному королю Алексею Мордашову, показала выручку 3 миллиарда рублей в 2018 году (более свежие данные отсутствуют). Пару лет назад она открыла собственный роддом на улице Ильюшина.

«Василеостровская клиника репродукции» (бренд NGS) выручила 455 миллионов за 2018-й. Бенефициар — выходец из «Авы Петер» Николай Корнилов. Его команде удалось создать комплексный бизнес. В группу компаний входят «суррогатное» агентство «Спарта», собственная аптека, турагентство.

Пользуется у иностранцев спросом также клиника «Мать и дитя» (выручка 212 миллионов за 2018). Сеть создал бывший главврач столичного Центра планирования семьи и репродукции человека Марк Курцер. Он тоже считается миллиардером.

Из государственных учреждений с иностранцами чаще всего сотрудничает НИИ Отта.

Александр Ермаков,

«Фонтанка.ру»