Заразительный абсурд. Как коронавирус научил петербуржцев заново жить и работать

Логика происходящего начала ускользать буквально с самого начала действия ограничений. Правительство Петербурга постановлением № 121 от 13 марта ввело «режим повышенной готовности». Официально пандемию коронавируса «чрезвычайной ситуацией» не признали. Бизнесу, который оказался не в состоянии выполнить контракты, приходится буквально выбивать признание ситуации «форс-мажором». Удается далеко не всем.

Новым оказался и термин «самоизоляция», который заменил прописанный в санитарном законодательстве «карантин». Именно так официально стало называться двухмесячное домашнее заточение петербуржцев старше 65 лет. Добавили неопределенности и на федеральном уровне, объявив период с 28 марта по 12 мая оплачиваемыми «нерабочими днями», которые до этого не фигурировали ни в одном законе. Но «нерабочие дни кончились», а простой за счет работодателя продолжился. В итоге пользователи соцсетей окрестили установившиеся правила «режимом ХЗ».

Запреты, установленные на время «нерабочих дней», сразу же дали простор для толкования. В частности, петербургские власти запретили любую торговлю, за исключением ряда специализированных магазинов (аптек, зоомагазинов и т. д.), продовольственных магазинов и магазинов, торгующих исключительно товарами первой необходимости. Перечень такой продукции подготовило правительство РФ, уточнив, что если предприятие продает такие позиции, то может торговать и остальным ассортиментом. Многие, к примеру магазины детских товаров, бытовой химии, гипермаркеты товаров для дома и ремонта, продолжили работать. Но в Смольном увидели в этом нарушение — начали составлять протоколы за продажу товаров «не из списка».

Новых граней абсурда добавило введение обязательного масочно-перчаточного режима. Смольный обязал граждан с 12 по 31 мая «использовать в общественных местах, в том числе в объектах розничной торговли, общественном транспорте, включая такси, средства индивидуальной защиты». Вот только расшифровки «общественных мест» в законе не оказалось, и пришлось отдельно разъяснять, что под ними понимаются даже улицы. Что в Смольном считают СИЗ, в постановлении написали, но формулировка вступила в противоречие с классификатором видов экономической деятельности. Кроме того, вопреки федеральному постановлению, петербургские чиновники обязали граждан носить маски и перчатки, но не обеспечили ими.

Но, как и во многих случаях, суровость закона компенсировалась необязательностью исполнения. С самым жестким контролем петербуржцы столкнулись в метро — но его сотрудники просили лишь надеть маску, игнорируя наличие перчаток. Сами чиновники появлялись на улице «с открытым забралом» — к примеру, во время возложения цветов к памятнику Петру Первому в День города. Вскоре после этого ношение СИЗ на улице перевели в режим рекомендаций. Позднее, впрочем, объяснили и свое «диссидентство» — на чиновников Смольного постановления Смольного не распространяются.

Чем теплее становилось в городе, тем чаще петербуржцы выходили из добровольной самоизоляции. Поскольку рестораны работали только на доставку и навынос, приобретенная пища поглощалась в любых удобных местах: на лавочках, газонах, других общественных пространствах. В результате Петербург начал утопать в горах мусора из-под упаковки. Предприимчивые рестораторы стали выставлять перед входом столики и стулья — якобы на время проведения дезинфекции. Но сидеть на них клиентам не запрещали. В качестве туалетов посетителям таких заведений приходилось использовать близлежащие парки и арки парадных. Местом ночных дискотек стали тротуары. В итоге Смольный все же пошел на послабления и разрешил с 29 июня работу летних кафе.

Запрет на посещение городских парков вызвал громкий протест у петербуржцев, лишенных прочих вариантов культурного досуга. Смольному пришлось объясняться: там есть скамейки, где сложно соблюдать социальную дистанцию, а еще детские площадки, где дети подцепят вирус, чтобы потом передать пожилым родственникам. В итоге прогулки по паркам петербуржцы разрешили себе сами — пролезая через заборы и находя тайные тропы. В самые жаркие дни Парк 300-летия превратился в филиал пляжа в Сочи. Не спасло даже дополнительное ограждение. В конце концов чиновники признали, что скамейки в парках ничуть не опаснее, чем лавочки на бульварах, и с 28 июня открыли для прогулок аллеи и лужайки, а заодно детские и спортивные площадки.

На первом этапе снятия ограничений Смольный разрешил работать специализированным мебельным центрам и любым магазинам площадью не более 400 кв. м с отдельным входом. С мебелью более-менее понятно: покупателей на единицу площади немного. Но на вопрос, чем уличный магазин безопаснее такой же по площади точки в ТЦ, Смольный ответить не смог, сославшись на рекомендации Роспотребнадзора. В итоге пообносившиеся за время самоизоляции петербуржцы штурмуют бутик Zara на Невском проспекте и осаждают лотки Апраксина двора. Итог — социальная дистанция попрана. Пока одни ТЦ ищут справедливости, другие берут дело в свои руки: магазины в комплексах на периферии города возобновили работу, не дожидаясь разрешения Смольного.

Еще одно противоречие, на которое сразу обратил внимание бизнес, — запрет на оказание услуг салонов красоты. Их двери оказались на замке, но сервисы на дому, которые в некоторых сегментах занимали до 30% рынка, благополучно продолжили работать в серой зоне. В итоге Смольный пошел на уступки, сначала разрешив принимать клиентов парикмахерам, а затем и мастерам маникюра и педикюра. Правда, только в отдельно стоящих салонах. Когда возобновятся другие косметические процедуры и начнут работать сервисы в торговых центрах, пока неизвестно.

Логика организации работы общественного транспорта тоже ускользает от горожан. Едва ли не самый частый комментарий к сообщениям о введении тех или иных ограничений: почему в метро и автобусе разрешено ездить, тесно прижавшись друг к другу, а вот на концерты, выставки и в музеи ходить все еще не позволено? Причем само руководство «подземки» признало, что «дословно» исполнять предписания Роспотребнадзора по дезинфекции физически не может.

Разрешив работать всем производствам и вернув на места офисных сотрудников, чиновники все еще не откатили «подземку» к привычному графику: вестибюли закрываются к 22.00. В итоге граждане вынуждены планировать вечерние прогулки исключительно рядом с домом, а работники вечерних смен могут добираться домой лишь на наземном транспорте. В метрополитене разводят руками: пока число пассажиров не вернулось к доковидной эпохе.

Дефицита в пассажиропотоке не наблюдают зато на пригородных направлениях ОЖД. В заботе о сокращении поездок за город Смольный урезал количество электричек. Результат в новостях и сетях: петербуржцы примеряют образ иваси, те, кому места не досталось, вымещают обиду на кассах. Со 2 июля комитет по транспорту возвращает на линии 50 электричек.

Еще одна нестыковка: Смольный прямо не запрещал работу водного транспорта, но и не торопился открывать навигацию по рекам и каналам. Это не перевозки, а развлечение, поясняли чиновники. Через месяц поменяли точку зрения, признав, что Петербург все-таки «морская столица».

Накануне парада Победы и голосования по поправкам в Конституцию ежедневное число новых заболевших как по волшебству пошло на убыль. Смольный начал снимать ограничения, но отсутствие четких сроков, когда и что начнет работать, расстроило бизнес. Чиновники не ясновидящие и предсказать, как поведет себя вирус, не могут, пояснил «Фонтанке» вице-губернатор Евгений Елин. Он же сообщил, что давать послабления чиновники решили еще до того, как коэффициент свободных коек достиг требуемых Роспотребнадзорм 50%. Каков на самом деле этот ключевой показатель, чиновники не раскрывают. Известно, что на 8 июня их было 8%, а 10-го — 17%. Губернатор Александр Беглов тоже дал понять, что дела в больницах обстоят неважно: в итоге чиновники переоборудуют для больных средней тяжести павильоны временного госпиталя в «Ленэкспо».

Бизнес, понесший урон от ограничений, за редкими исключениями, не смог разделить их с государством. Многие отрасли, которые потеряли доход, так и не были признаны пострадавшими. К примеру, Смольный не запрещал работать заводам и фабрикам, но, закрыв магазины, лишил их основного канала сбыта. Ограничения накладывались по фактической деятельности, тогда как помощь оказывалась «согласно ОКВЭДам». Как результат, половина предпринимателей не понимают, как использовать предложенные государством меры поддержки, а 36% считают, что их недостаточно, показал опрос петербургской Торгово-промышленной палаты. Смольный морально готов потерять за год 10–15% ВРП. Но стратегия восстановления экономики выглядит не слишком впечатляюще.