В омской больнице скорой помощи № 1, куда в критическом состоянии поступил политик Алексей Навальный, рассказали о лечении оппозиционера. Стабилизировали больного под прессингом общественности и десятками угроз.
«Только я получил несколько десятков угроз. Мне лично, моей семье, детям. Бог судья этим людям, на лечение это не повлияло», — заместитель главврача БСМП № 1 Анатолий Калиниченко во время пресс-конференции 24 августа.
Его начальник Александр Мураховский лично угроз не получал, но отметил, что за почти двое суток, которые Алексей Навальный находился в его больнице, телефоны приёмной обрывали.
«Множество звонков в приёмную было. Может быть, тысяча, может быть, больше. Но угроз мне не было, а в реанимацию к врачам посторонним не попасть. Людей было много, было так, что даже скорая не могла приехать с пациентом», — говорит главврач, вспоминая не только толпы людей, но и крики под окнами.
Руководство больницы заверяет, что никакого стороннего влияния на диагностику не оказывалось, поскольку все решения принимались консилиумом, в котором участвовали 7–10 специалистов. На вопрос журналистов о том, что за люди в штатском находились в кабинете главврача, Мураховский однозначно ответить не смог.
«Люди в кабинете были, но он же человек политический. Заходили, спрашивали: «Всё нормально?» — «Всё нормально». После этого уходили», — объясняет главврач.
В больнице полагают, что свою задачу выполнили и довели Навального до стабильного состояния, в котором его можно было перевезти в немецкую клинику.
«В течение первых полутора суток реально каждую минуту боролись за его жизнь», — описывает состояние оппозиционера заместитель главврача БСМП № 1 Анатолий Калиниченко.
Алексей Навальный поступил в омскую больницу утром 20 августа с подозрением на отравление, его пришлось вводить в искусственную кому. Врачи отрицали версию с отравлением и в качестве рабочей версии назвали «нарушение обмена веществ». Утром 22 августа Навального транспортировали в Берлин, где поместили в клинику Charite. Перелет оплатил российский бизнесмен Борис Зимин, политика ввезли в Германию в статусе гостя и с полицейской охраной.