Как с факультета Путина и Кропачева студентку исключали. Но коронавирус помешал

Студентка юрфака эмоционально напомнила сотрудникам СПбГУ, кто им платит зарплату и за что. В ответ получила «черную метку».

Ставшая в последнее время знаменитой комиссия по этике Петербургского госуниверситета после карантина первым же решением постановила исключить студентку магистратуры юридического факультета Марину за «использование нелексиконных выражений» и оскорбленное личное достоинство сотрудников университета. Но пока суд да дело... девушка получила диплом.

Как следует из скупого текста решения комиссии, обида ждала своего часа долго. Еще 29 мая студентов перед итоговой аттестацией пробно подключали к системе прокторинга, которая наблюдает за испытуемым и не дает списывать и получать подсказки. Марина столкнулась с трудностями её использования (и не она одна) и направила электронное письмо в службу поддержки СПбГУ, как утверждают в вузе, «написанное в недопустимой форме с использованием нелексиконных выражений, оскорбила личное достоинство сотрудников Университета». Подробности не приводятся. Известно лишь, что сдал обидную девушку комиссии сам декан юридического факультета Сергей Белов, который писал поправки в Конституцию.

В итоге члены уважаемого собрания, 14 почетных профессоров, во-первых, признали её виновной в нарушении кодекса универсанта, в котором записано: «Чтить учителей, уважать коллег и учеников, поддерживать доброжелательные отношения как внутри университета, так и вне его, способствовать созданию обстановки взаимопонимания и сотрудничества».

А во-вторых, постановили: «считать, что поведение несовместимо с высоким званием студентки Санкт-Петербургского государственного университета и пребыванием в данном качестве». По сути, указав на дверь.

Вспоминая дело дворника Богинича, который прямо называл ректора СПбГУ Николая Кропачева «Колюней», занимался харассментом уборщицы на рабочем месте и при этом без серьезных последствий пережил разбор в комиссии по этике, «Фонтанка» задалась вопросом: что же надо было написать в письме, чтобы получить «черную метку» сразу? Мы нашли Марину и попросили у неё то самое письмо.

Как выяснилось, писем было даже два. Первое — обычное, с просьбой объяснить, почему не работает система прокторинга. Его Марина не сохранила. Но суть проблемы помнит.

«Мы проходили тестирование работы системы прокторинга. Я заранее подготовилась, закрыла на макбуке все приложения, сторонние программы, в Safari — все лишние вкладки и страницы. Начали тестирование: проверялась освещенность лица, записывались повороты головы, направленность глаз; далее проверялась работа микрофона, уровень шума в помещении, работа камеры, шла запись экрана. Нюанс в том, что система iOS отличается большой безопасностью при работе со сторонними ресурсами, и в ситуациях, когда что-то левое хочет получить доступ к элементам в системе, iOS ставит на это барьер. То есть iOS постоянно запрашивала разрешение на открытие доступа к микрофону, разрешение на запись экрана прокторингом, ещё на что-то (после тестирования мне пришлось обратно всё восстанавливать в настройках, чтобы браузер не производил запись экрана и т.д.). Я везде нажимала «разрешить» и делала следующий шаг тестирования. После каждого пункта проверки загорался зелёный кружочек — типа все хорошо, нарушения в работе нет. У меня последовательно загорелись все пункты проверки зелёным цветом, но в итоге вышла отрицательная оценка», — рассказала Марина.

На вопрос «в чем дело» ей моментально пришел шаблонный ответ из методички по системе прокторинга. После этого она и написала второе письмо — эмоциональное, в котором напомнила чувствительным сотрудникам вуза, за что им платят деньги. К слову, обучение в магистратуре юрфака СПбГУ стоит от 300 тысяч рублей в год. С разрешения автора публикуем его текст с сохранением орфографии:

«Это, конечно, сильно мило и здорово, что вы ответили так быстро на заявку N°202005299516бб36 (та, которая с «бест вишес»). Но я как 6ы просила другое: разобраться, в чем проблема, а не присылать мне готовые ответы из ваших шаблонов, которые вообще ничего не объясняют. Мне нужен индивидуальный ответ: какие нарушения я допустила (если экран браузера был развернут с единственной вкладкой, и в ходе тестирования не было никаких оповещений о нарушениях, всё горело зелеными кружочками), в чем они выразились, какие нарушения являются «тяжкими», а какие — допустимыми, учитывая неконтролируемость сетевого подключения, автоматических уведомлений от операционной системы и т.д. Мне нужен реальный результат вашей работы, а не ответы на отвали. Я здесь еще учусь, вам платят деньги, которые платим мы или бюджет, и мне нужен реальный, индивидуальный, нормальный результат, а не штамповки. Объяснить, что я сделала не так, или признание ваших ошибок, ошибок вашей системы, чтобы непосредственно на защите ВКР не было никаких косяков».

На это ей уже прислали нормальный ответ, который студентку устроил, и при общении с техподдержкой ей ни разу не подали даже намёка, что надо сменить тон. Но, видимо, осадок остался.

Опротестовывать решение комиссии, хоть её на заседание и не позвали, Марина смысла не видит. Потому что, пока профессора разбирали вопросы этики, она из студентки превратилась в выпускницу и диплом со всеми подписями, в том числе ректора и нажаловавшегося декана, получила. Осталось только недоумение.

«Это — ёмкий пример того, как работают Тройки НКВД nowadays (в наше время. — Прим. ред.). К слову, мне ничего на университетскую почту не приходило, ни оповещения о допущенном мной нарушении морали и этики, ни оповещения о работе комиссии, ни вежливого приглашения на заседание комиссии для представления своих возражений и пояснений, а в дальнейшем даже протокол заседания я не видела, — рассказала девушка «Фонтанке». — А дальше, что называется, следите за пальцами: 29 мая было вот это самое тестирование прокторинга, а также переписка с технической службой, дальше 17 июня я защищаю диплом, 23 июня мне приходит макет вкладышей диплома для проверки, 29 июня заседает комиссия по жалобе декана юридического факультета, а 15 июля мне выдают диплом (спасибо, иметь высокое звание студентки после защиты диплома уже не хочется). 24 августа я узнаю, что недостойна быть студенткой СПбГУ, вуаля».

Тем не менее на новый статус аспирантки она претендовать не планирует, в будущем её вполне устроит получение дополнительных знаний без институционального оформления — в частных школах.

«Фонтанка» направила запрос в пресс-службу СПбГУ с просьбой прокомментировать: какие именно выражения оскорбили сотрудников университета и имеет ли решение комиссии обратную силу — могут ли Марину лишить диплома?

Илья Казаков, «Фонтанка.ру»