Юрист — друг человека

Татьяна Грушко, директор по развитию LEGAL to BUSINESS

До сих пор в обществе и даже бизнесе существует предубеждение в отношении внешних (привлекаемых) юристов: дорого, не несут ответственность, для них не важен результат и, соответственно, качество услуг оставляет желать лучшего. Природа негатива рынка к юридическим услугам кроется, по моему мнению, в том числе, и в информационном фоне: мнение судебной системы о составе судебных расходов, качестве юридических услуг, гонораре успеха.

Налоговые органы и следственные органы формируют практику по вопросам об обоснованности и рыночности затрат по найму внешних юристов, о затратах юридических фирм на управление и др. Вопрос можем ли мы — профессионалы — снизить градус недоверия в текущем моменте, что делаем для этого.

Внесенные в 2019 изменения в процессуальное законодательство об образовательном цензе вызвали множество дискуссий. При этом в административном судопроизводстве существующие с 2015 года квалификационные требования к представителям не вызывали столь «бурной» негативной реакции сообщества.

В силу специфики административного судопроизводства, осуществляющего защиту прав, свобод и законных интересов всех субъектов, вовлеченных в административно-деликтные процессуальные отношения, при одновременной защите прав и свобод личности, интересов общества и государства от правонарушений, большинство согласилось с адекватностью «образовательного ценза».

Конституционный суд в Постановлении от 16.07.2020 № 37-П напомнил про «двойственную природу судебного представительства, служащего одновременно средством реализации права на судебную защиту и одним из проявлений права на получение квалифицированной юридической помощи». И отметил, что право на судебную защиту не предполагает выбора по своему усмотрению любых ее способов и процедур, а право вести свои дела в суде через самостоятельно избранного представителя не означает возможности участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя. Законодатель может устанавливать критерии квалифицированной юридической помощи и обусловленные ими особенности допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства, но при этом должен обеспечивать баланс публичных интересов и законных интересов лица при выборе представителя, не допуская несоразмерного ограничения как права на судебную защиту, так и права на юридическую помощь (постановления от 28 января 1997 года № 2-П и от 16 июля 2004 года № 15-П)…»

Б) Минэкономразвития в рамках реформы института банкротства предложило ввести на периодической основе (раз в три года) квалификационный экзамен арбитражным управляющим для подтверждения статуса.

В) Президент ФПА РФ в своем интервью допускает, что адвокатское сообщество установит ограничение о количестве возможных допусков к сдаче экзаменов после того, как статус адвоката был прекращен.

Таким образом, мы видим, что и законодатель в отношении судебных представителей и профессиональное юридическое сообщество движутся в одном направлении — направлении профессионального роста и повышению квалификации.

Теперь вернемся к качеству представительства и ответственности. Обосновано ли убеждение о том, что, например, адвокат — это лучший представитель, чем просто юрист с дипломом? А если одну сторону представляет квалифицированный адвокат, а вторая представляет себя сама: можно ли говорить о равном доступе к правосудию?

Никто не будет оспаривать, что осознанные действия во вред доверителю или отказ от участия в прениях адвокатом— это объективно неправомерное поведение

Но можно ли осуждать за неправильный выбор способа защиты (субъективное мнение иного квалифицированного специалиста; пассивное, с субъективной точки зрения, поведение в процессе).

Адвокат подлежит дисциплинарной ответственности в соответствии с Кодексом профессиональной этики адвокатов, а также с законодательством об адвокатуре.

Как привлечь к ответственности привлеченного юриста (не адвоката)?

Не значит ли сложность (или невозможность) привлечения к ответственности то, что должна быть адвокатская монополия на представительство в суде?

Говоря о стоимости юридических услуг, все чаще как от коллег, так и от бизнес сообщества слышишь мнение, что привлечение юристов не укладывается в бюджет большинства лиц, заинтересованных в услугах.

Также масла в огонь с условным названием «стоимость юридических услуг» добавляет уголовное преследование представителей юридического сообщества и вменение хищения денежных средств при оказании юридических услуг.

Если клиент решил, что его спор под силу только и исключительно такому-то адвокату или юристу, про которого он много слышал. Но клиента пугает стоимость услуг этого представителя и смущает, что даже при такой немалой стоимости отсутствует стопроцентная уверенность в выигрыше.

Мы знаем с вами, что до сих пор не решен еще вопрос с гонораром успеха. Если с марта 2020 года в закон об адвокатуре соответствующие изменения включены, то смогут ли юристы, не являющиеся адвокатами, применять этот закон по аналогии, покажет практика.

Тем не менее, в апреле текущего года ВС РФ поддержал мнение нижестоящих судов (тем, что не передал жалобу на рассмотрение в коллегию), что взыскание такой формы оплаты как гонорар успеха неправомерно.

В других странах существует инструмент судебного инвестирования. Есть судебные инвесторы — как правило, внешние. Это финансовые партнеры, которые предоставляют денежные средства и являются некими экспертами, которые оценивают профессионализм услуг юристов, являясь им неким противовесом.

Не секрет, что в России юридические фирмы, сопровождая некоторые споры, фактически выступают судебным инвестором, в расчете на получение гонорара успеха после завершения дела. И в этом случае риски, связанные с ненадлежащим ведением дела (представлением интересов клиента), несет сам юрист.

В сообществе существует мнение: если отношения с клиентом основаны только на выплате «гонорара успеха» без текущих плат (покрытие текущих расходов по подготовке и ведению дела), то между клиентом и юристом может возникнуть конфликт интересов, если в споре появится возможность урегулировать спор в мировом соглашении и/или снизить сумму требований юрист может проигнорировать этого, потенциально увеличивая гонорар с целью компенсировать свои временные затраты на ведение дела.

Также существует репутационная составляющая — практикующие юристы, имеющие большой опыт и квалификацию, не готовы демонстрировать рынку «бесплатное» ведение дел (категория «pro bono» не в счет).

Возможно ли развитие судебного инвестирования в понимании зарубежной практики и без участия существующих на текущих момент фондов (проектов)?

На законодательном уровне механизм финансирования судебных расходов появился совсем недавно и предусмотрен только для коллективных исков (дела в интересах группы лиц) гл. 28.2. АПК и гл. 22.3 ГПК. Для определения порядка несения сторонами судебных расходов Кодексами предусмотрено заключение соглашения в нотариальной форме. В случае возникновения требований об изменении и о расторжении соглашения группы лиц, требования могут быть предъявлены только в суд, который рассматривает дело о защите прав и законных интересов группы лиц.

Портал Право.ру в сентябре известил о заключении первого соглашения о судебных расходах в рамках иска группы лиц. При этом было отмечено, что нотариус, оформивший соглашение, был один из многих, к кому обратились, так как нотариусы не знают как оформлять подобное соглашение.

Подытоживая все изложенное, именно представители профессионального сообщества, имеющие разностороннюю практику, глубоко погруженные в аспекты деятельности, заинтересованные в развитии без излишнего государственного регулирования, могут повлиять на стереотипы восприятия юристов внешними пользователями.

Перефразируя фразу героини Нонны Мордюковой, хочется с уверенностью в будущем заявлять, что «Юрист — друг человека».

Все правовые дискуссии и анонсы будущих событий — здесь.