Нужна ли Петербургу звонница, которой никогда не было. За и против проекта колокольни Смольного собора

У проекта строительства колокольни Смольного собора есть как сторонники, так и противники. Редакция попросила их поспорить об этом на страницах «Фонтанки».

Сторонники строительства колокольни Смольного собора предпочитают называть это «воссозданием», говорят о восстановлении исторической справедливости и исполнении мечты Растрелли. Противники парируют: нельзя воссоздать то, чего никогда не было, да еще в отсутствие исторических чертежей. Тем более что ансамбль достраивал архитектор Стасов. И предлагают: хотите потратить деньги — в Петербурге множество уничтоженных храмов-доминант, восстановите их! «Фонтанка» предлагает читателям оценить аргументы за и против.

Проект строительства 170-метровой колокольни Смольного собора продвигает Фонд содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге, связанный с топ-менеджментом структур «Газпрома». Идея не нова — о ней говорили и 10 лет назад. В конце 2019 года фонд объявил, что намерен предложить правительству города отстроить колокольню, взяв на себя финансирование.

В городскую повестку обсуждение вернулось в начале 2020 года, когда по городу стали курсировать автобусы с изображением колокольни, в мае фонд объявил, что вынесет проект на Совет по сохранению культурного наследия, а к новому учебному году первоклашки получили в подарок дневники с аналогичной обложкой.

Архитектор, генеральный директор ООО «ТАМ Реппо» Владимир Реппо вспоминает, что впервые увидел макет колокольни в Академии художеств еще студентом. «Она поразила меня своими величественными пропорциями. С тех пор меня не покидало сожаление, что такой великолепной доминанты нет в панораме небесной линии Петербурга. Безусловно, у нас есть Петропавловская крепость, Исаакиевский собор и Адмиралтейство, но на востоке города очевидно не хватает задуманного зодчим архитектурного акцента. Уверен, что колокольня стала бы великолепным завершением грандиозного замысла Растрелли», — говорит он. Эксперт считает, что жизнь города характерна тем, что все здания живут как люди: меняются, иногда умирают, а иногда вдруг реанимируются, как, например, храм Христа Спасителя.

«Если возможно было его построить с нуля, причем из новых материалов, то почему нельзя восстановить колокольню Смольного монастыря с максимально возможным использованием аутентичных строительных технологий? Это очень сложная и интересная задача для современных архитекторов и конструкторов», — резюмировал Реппо.

Глава архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн рассказал «Фонтанке», что относится в проекту резко отрицательно. «В XVIII веке, в отличие от сегодняшнего, как правило, проектные материалы подавались очень эскизно, и основное проектирование шло в рамках строительного процесса. Если модель Смольного собора сравнить с построенным собором — это два абсолютно разных здания, и по декору, и по общей массе. Абсолютно другая прорисовка и характер. Если бы вдруг Растрелли начал строить, она была бы абсолютно другой, все мы это прекрасно понимаем. На основании этой модели начинать строить — это будет бетонная или металлическая, которую помажут штукатурочкой и покрасят в яркие цвета, — ну это безобразие. Это «Газпром-2», только в маленьком виде. Ну кому это нужно? И потом, он убьет совершенно великолепный силуэт Смольного, к которому мы привыкли уже за десятки поколений. Я считаю, что это не просто плохо — это очень плохо. Какое-то совершенно безобразное кидание деньгами, отвратительное в наше время, когда денег нет».

Эксперт посоветовал восстанавливать то, что было когда-то уничтожено. «У нас Благовещенский собор на площади Труда, собор Семеновского полка, прекрасная церковь Иоанна Кронштадтского, Покровская церковь на площади Тургенева. И этот перечень можно было бы продолжить. Это здания, которые формировали ансамбли, без которых части города как будто теряются. Это совершенно необходимые доминанты, которые «держат» районы», — напомнил он.

У президента Союза архитекторов Петербурга Олега Романова нет однозначного отношения к проекту: «С одной стороны, если она не построена, — стоит ли воссоздавать? Но здесь, честно говоря, надо посмотреть, как эта колокольня будет смотреться в панораме исторической застройки. Нужна качественная визуализация, чтобы те, кто за это ратует, создали видовые точки».

«Понимаете, тут есть и архитектурно-этические моменты. Когда что-то не сделано, не доделано, а потом мы вдогонку делаем то, что не удалось в реалиях. Может, иногда жизнь не позволяет что-то сделать, и может, слава богу», — добавил он.

С осторожностью комментирует проект и председатель комитета по охране памятников Сергей Макаров. «Пока сложно оценивать эту инициативу. Инициаторы строительства колокольни нам сформированную идею не представили. Какая высота, на каком месте, каковы визуализации? Что означает в их понимании воссоздание? Как воссоздать то, чего не было? Пока одни вопросы», — говорит чиновник.

Архитектор-реставратор, руководитель «Архитектурного бюро Литейная часть — 91» Рафаэль Даянов считает, что колокольня Смольного монастыря необходима Петербургу.

«Достроив эту колокольню, мы, современные архитекторы, не только исполним мечту Растрелли, но и восстановим историческую справедливость. Композиция всего Смольного собора станет завершенной — такой, какой ее замыслил и начал строить великий зодчий. Сам Растрелли успел возвести колокольню лишь до второго уровня. Дальше ему помешали Семилетняя война, из-за которой прекратилось финансирование, смерть Елизаветы и в итоге мы увидели лишь часть прекрасного замысла», — напоминает Даянов.

Эксперт заявил, что ему «смешно слушать некоторых «экспертов», которые говорят о «новоделе» и о том, что это «будет не Растрелли». «Само слово «новодел» — не относится к архитектуре, это какое-то уничижительное словечко из «новояза» с негативной коннотацией. Грамотнее говорить — «новострой». Напомню, что Смольный собор достраивали Фельтен и Стасов. Но разве это хоть как-то умаляет проект великого зодчего? «Новодел» — так звучит единственный аргумент приверженцев косного консерватизма. При этом они забывают, что многое из того, чем мы гордимся, это и есть, как они говорят, новодел».

По его мнению, в контексте логики противников проекта не нужно было восстанавливать и Петергоф. «Если рассуждать подобным образом, то восстановленная немцами Фраункирхе в Дрездене — это преступление против архитектуры, а попытки восстановить после пожара собор Парижской Богоматери должны привести к массовым протестам истинных защитников французской культуры. Давайте зададим вопрос: что мы бы показали нашим потомкам, если бы не возродили из руин Екатерининский дворец в Царском Селе? Груду камней и фотографии? Складывается впечатление, что у таких «защитников» города именно такое понимание градозащиты», — горячится спикер.

Справка: Торжественная церемония закладки Смольного собора состоялась 30 октября 1748 года. Работы застопорились после начала Семилетней войны в 1756 году и остановились со смертью императрицы Елизаветы Петровны. Колокольню на тот момент успели возвести до второго уровня. 70 лет спустя при Николае I ансамбль достроили по переработанному проекту Василия Стасова.

Замглавы петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) Александр Кононов считает идею строительства безумной глупостью. «Смольный собор, который является одним из архитектурных шедевров города, фактически сформировался в два этапа. Там есть Растрелли, есть более поздний Стасов с боковыми флигелями. И, конечно, уже невозможно вернуться к одному из ранних вариантов проекта. Он и тогда-то был довольно сомнителен с архитектурной точки зрения. А сейчас это выглядит просто как безумное издевательство над всей городской средой», — говорит эксперт.

Он отмечает, что колокольня должна была стоять перед собором. Сегодня это единственная визуальная точка для обозрения Смольного, последний классический открыточный вид, который абсолютно недопустимо перекрывать.

«Представим на секунду, что колокольню воссоздали. И мы бы испортили не только ансамбль Смольного собора, но и всю градостроительную ткань той исторической части города. Потому что все, что строилось, — строилось без учета подобной доминанты. Сейчас она будет нелепым чужеродным добавлением к классическому ансамблю Смольного», — добавил Кононов.

Художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин, напротив, уверен, что колокольня подарит набережной Невы прекрасный открыточный вид. «Как великолепно могла бы выглядеть колокольня на таких снимках: новые поколения будут воспринимать доминанту как символ своего времени. Даже городу с такой высокой концентрацией культурного наследия, как Петербург, крайне необходимо меняться и развиваться, поскольку жителям важно видеть архитектуру, которая появилась на их глазах, чтобы сохранять эмоциональную связь со своим городом. Свойственное нам предубеждение к высотным доминантам следует побороть. Петербург — преимущественно плоский город с точечными вкраплениями вертикалей — Петропавловская крепость, Адмиралтейство, Исаакиевский собор. Уверен, что не менее органично в городской пейзаж вписалась бы и колокольня Смольного собора», — считает Фокин.

Историк, петербургский краевед и писатель Лев Лурье назвал идею строительства «типичным идиотизмом». «Колокольни Смольного собора никогда не было. В этой идее нет ничего, кроме желания пилить деньги. Это некий пузырь, который впихнут на общественное рассмотрение», — говорит он.

Историк привел в пример проект дома Советов на Московском проспекте, который предполагал возведение пяти площадей, застроенных роскошными советскими дворцами, и создание нового центра города. «В результате был построен только дом Советов по проекту архитектора Ноя Троцкого. Мы можем уничтожить все, что построено на улице Типанова и Ленинском проспекте, и создать там озера площадей. Это примерно то же, что и строительство колокольни», — сравнил эксперт.

По мнению Лурье, реализация проекта почти наверняка испортит градостроительную ткань исторического центра города. Он также напомнил, к чему привела реализация похожей идеи. «Археолог Виктор Коренцвит раскопал Летний сад Петра I, который уже давно не существовал. В результате так сложились планеты, что Летнему саду оказалось выгодно потратить миллиарды рублей, чтобы изуродовать существовавший два века Летний сад и вернуться к тому, который мы знаем только на одной гравюрке. Есть выгодополучатели в этой истории? Конечно есть. Вот пример абсолютно бессмысленной идеи, которая как бы основывается на историзме, и которая была воплощена», — подытожил спикер.

Член Союза архитекторов, искусствовед Михаил Мильчик: «Эта колокольня не была построена. Следовательно любое строительство — это будет строительство новое. Это не воссоздание, которое допускает 73 закон. Новое строительство на территории памятника запрещено. Все историки архитектуры знают важную особенность создания в прошлом многих сооружений. Есть проект, а есть реализация. Очень часто реализация отличается от проекта. Это называется «изменения замысла в процессе строительства». Великие архитекторы «страдали» этим качеством, они меняли многие детали и элементы в ходе строительства. Как бы выглядела колокольня, если бы она была построена, сегодня не скажет никто».

Он обращает внимание, что в 18–19 веках в Петербурге сложилась система доминант. Колокольня, по мнению эксперта, ее бы разрушила. «Ее высота превысила бы высоту колокольни Петропавловского собора — 122 метра. У нас в обществе в значительной степени потеряно историческое сознание. Историю мы можем изучать, уточнять, но мы не имеем права изменять историю. А стремление подчистить, подправить, переписать историю — явление распространенное».

Главный тренер ФК «Зенит» Сергей Семак видит в строительстве колокольни Смольного монастыря большой шаг по сохранению культурного наследия, дань уважения историческому облику Санкт-Петербурга. «Наш город общепризнанно является музеем под открытым небом, поэтому сохранение архитектурных ценностей является важнейшей задачей, ведь именно эту красоту мы оставим после себя своим потомкам», — добавляет он.

Противники проекта предлагают сравнить макет в Академии художеств и сам собор и констатируют: это разные здания. Историк архитектуры, искусствовед Борис Кириков констатировал: мы представления не имеем, какой же в итоге предполагал Растрелли видеть эту колокольню. «Та аксонометрия, которая рисуется в знаменитой деревянной модели, хранящейся в Академии художеств, это промежуточный вариант. Там у собора угловые башни-колокольни стоят отдельно от барабана. Проект собора кардинально перерабатывается. Как же можно ориентироваться на решение колокольни на основании промежуточного проекта?» Он напомнил, что толком неизвестно, какой должна была быть высота колокольни: по один источникам, 142 метра, по другим — 165 метров. «Мы просто не имеем документальных оснований для точного воссоздания этой колокольни», — заключил он. И подчеркнул, что в принципе поддерживает идею строительства, но в другом месте.

«Колокольня долгие годы была частью ансамбля, хоть и не достроена до конца. Аргумент «ее не существовало» не выдерживает элементарной критики. Она не была завершена. Это факт. Колокольню достроили до второго яруса, а это выше, чем сегодняшние келейные корпуса. Это тоже факт, а еще она эксплуатировалась долгие десятилетия. При таком подходе, какой демонстрируют нам «коллеги», они бы и на Стасова набросились тогда, когда он вздумал что-то менять через 80 лет в проекте Растрелли. Естественно, выступать против всего, что требует работы, а не протестов, это очень удобная позиция. Таким образом уже «защитили» Конюшенное ведомство, которое скоро рухнет. Когда я слышу «градозащитники высказались против», я недоумеваю. А разве мы не градозащитники? Только мы проявляем любовь к родному городу делами, а не лозунгами. Мы восстанавливаем разрушенные и утраченные памятники, и каждый может в этом убедиться», — говорит представитель Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге Филипп Грибанов.

По его словам, в фонде всегда очень внимательны к критике и всегда учитывают ее в работе. «И, естественно, нам очень важно, что думают о проекте петербуржцы. По нашему заказу АНО «Исогор» провела социологическое исследование, которое мы готовы предоставить на ознакомление всем желающим. Оказалось, что около 70% петербуржцев знакомы с проектом. 45% поддерживают проект, из них 25% выступают однозначно за, а 20% — при условии публичного обсуждения», — заключает Филипп Грибанов.

Ирина Корбат, «Фонтанка.ру»