Каждый 13-й не поднялся с койки. Почему Петербург стал одним из лидеров по смертности

Избыточные потери в 2020 году целиком на совести коронавируса, утверждается в мартирологах Росстата. Не нужно списывать общие проблемы здравоохранения, — возражает им местный оперштаб.

«Фонтанка» опросила медиков и экспертов о возможных причинах 24-процентного роста смертности в Петербурге. Это один из самых высоких показателей в стране. Влияние COVID-19 очевидно, но ему без верных помощников в самом возрастном городе России было бы не так просто выкашивать население.

На восемь тысяч человек больше потерял Петербург в январе — октябре в сравнении с тем же периодом прошлого года, свидетельствуют данные Смольного. Это так называемая избыточная смертность (ИС). Ее генератором принято считать эпидемию коронавируса.

По данным Росстата, ИС на 94 % состоит из умерших от ковида. По словам демографа Алексея Ракши, в развитых странах показатель равен в среднем 80 процентам.

«Доля тем выше, чем качественнее здравоохранение, — говорит он. — Лучшая российская система — в Москве, где доля ковида в избыточной смертности составляет 92 процента. У Питера, по идее, должно быть ниже».

Росстат считает все летальные случаи с упоминанием COVID-19, даже если он не стопроцентно идентифицирован, не был основной причиной смерти и не оказал влияние на развитие другой болезни.

Статистика петербургского оперштаба отфильтрована жестче. Она приемлет только одну формулировку: «Основная причина смерти — COVID-19, вирус идентифицирован». Петербургская классификация роняет долю COVID-19 в избыточной смертности до 50 %. Остальная половина не связана напрямую с коронавирусом.

В ноябре количество выздоровевших превысило 60 тысяч, а умерших (по классификации города) — 5 тысяч. Летальность составляет 7,7 %, то есть каждый тринадцатый пациент умирает. Это в четыре раза выше Москвы.

«Фонтанка» попросила профессора Первого меда, завкафедрой общей хирургии Виктора Морозова сличить со статистикой личные наблюдения:

«Убежден, что у нас не умирает каждый 13-й носитель ковида. В нашей клинике, например, переболела почти половина врачей, но никто не скончался. И по пациентам пропорция куда меньше», — говорит Морозов.

Избыточную смертность профессор объясняет перепрофилированием крупных стационаров.

«Закрыты вторая, Святого Георгия, Александровская больницы. Значит, пациенты с инфарктами, инсультами не попадают туда, — рассуждает Морозов. — Видимо, часть больных умирает на фоне COVID-19, потому что не получают адекватную помощь. Вместо современных методов лечения применяют обычные терапевтические».

По наблюдениям заведующего кардиоотделением № 1 Елизаветинской больницы Ростислава Нилька, «значительного увеличения» смертности от инфаркта миокарда не отмечается.

«Но поток пациентов увеличился, — подтвердил Нильк. — Чаще стали поступать пациенты с поздним обращением за медпомощью. Видимо, люди боятся вызывать скорую или обращаться к врачу. С этим же связано поступление пациентов позже «золотого часа», и прогноз в целом становится хуже. К сожалению, коронавирусная инфекция, по моему наблюдению, вносит очень серьезный вклад в ухудшение течения всех хронических заболеваний. Чаще развиваются острые состояния — нарушения ритма, миокардиты».

Врач перепрофилированного под коронавирус стационара (попросил не называть имени) высказал «Фонтанке» мнение, что ситуация «крайне опасная».

«Прошел сегодня по хирургическому отделению. Все койки заполнены. На всех палатах вывески «Реанимация» или «Инфекционная палата». Но у нас нет семипроцентной летальности от коронавируса. Возможно, мы недобираем в данных по заболеваемости — регистрируем новые случаи существенно медленнее реального прироста. А вот не связанных с COVID-19 летальных исходов прибавилось — судя по тому, что говорят коллеги. У меня есть и личный пример невынужденной смерти. Знакомого с кровотечением скорая возила по стационарам и не могла пристроить нигде. Пока нашли больницу, он умер».

Исполнительный директор консалтинговой компании «Решение», соавтор доклада о методах оценки эпидобстановки Владимир Сократилин тоже сомневается в столь значительном вкладе COVID-19 в общую смертность:

«Система здравоохранения в Петербурге явно качественнее, чем в провинции, которая не демонстрирует такую летальность. Думаю, у нас перенапряжено здравоохранение из-за неоптимального управления, отсюда и больше смертей».

Недостатки менеджмента отмечала и комиссия Минздрава, приезжавшая в Петербург в сентябре. Оставшаяся на периферии плановая помощь привела к увеличению смертности от болезней крови, пищеварения, травм — в целом на 17 % за январь — сентябрь по сравнению с прошлым годом, а половина сердечников осталась без диспансерного наблюдения.

Петербург во вторую волну пытается сбалансировать ситуацию, рассказал «Фонтанке» руководитель рабочей группы по созданию математических моделей распространения коронавируса Алексей Боровков:

«Сейчас летальность выше июньской, а число активных больных и вовсе в 3,5 раза выше пиковой отметки 9 июня. Но если летом в Петербурге власти нарастили коечный фонд до 13 тысячи мест, то сейчас — меньше 11 тысяч. С учетом уроков первой волны идет балансировка, чтобы не наращивать смертность от других болезней. К этим же мерам можно отнести амбулаторное лечение легких случаев COVID-19. Город осознал, что нельзя перегонять все койки в инфекционные».

Петербург уязвим для болезней исторически, говорит бывший главный специалист по геронтологии и гериатрии города, профессор Владимир Хавинсон:

«Петербург — «старейший» в России, в нем максимально сконцентрированы старшие возрастные группы. 25 процентов населения — пенсионеры. С этим, безусловно, связаны повышение летальности от коронавируса и смертность от всех причин. На пенсионерах негативно сказываются стрессы и гиподинамия. Необходимо полное отсутствие контактов, в том числе с родственниками. Я знаю много случаев заражения бабушек-дедушек от внуков-школьников. Пенсионерам необходимы индивидуальные прогулки на свежем воздухе, средства повышения иммунитета и обработка квартир дезсредствами».

Член национальной ассоциации диетологов Наталья Круглова дополняет список петербургских предпосылок к повышению смертности:

«Жителям Петербурга остро не хватает витаминов группы D, которые хорошо профилактируют связанные с обменом веществ заболевания. Солнце можно заменить обычными препаратами из аптек и пищей. Чувствуется нехватка рыбы жирных сортов. Ее до контрсанкций привозили из Финляндии. Самоизоляция негативно сказалась на ожирении — рацион остался прежним, а двигательная активность упала. Хотя Петербург не входит в лидеры по ожирению. Проблем нашему организму добавляют присущие мегаполису стрессы и дефицит магния, цинка и витаминов группы B».

Эпидемиолог Антон Барчук в разговоре с «Фонтанкой» тоже отметил, что в Петербурге выше риск смертности из-за возрастного населения, а отдаваемый горздравом приоритет коронавирусу бьет по обладателям хронических заболеваний и страдающим сердечно-сосудистой патологией.

Александр Ермаков,

«Фонтанка.ру»