«Вульгарные новоделы». На эрмитажной выставке Фаберже не все увидели то, что хотели

Арт-дилер, работавший на Вексельберга, обвинил Эрмитаж в демонстрации подделок на временной выставке Карла Фаберже. Эрмитаж ответил — но не автору.

Выставка «Фаберже — ювелир Императорского двора», открытая в ноябре в Эрмитаже, стала поводом для скандала и — дискуссии о подлинности. Пытаясь познакомиться с действующими лицами и их позициями, «Фонтанка» обнаружила, что за громкими обвинениями стоит давний конфликт, и игра идет на самом высоком уровне.

13 января в редакцию «Фонтанки» пришло письмо — судя по реакции коллег, такое же получили и в других СМИ. В нем была ссылка на открытое письмо директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому за подписью Андрея Ружникова. И — британские телефоны и лондонский адрес. Сайт, на котором было выложено письмо (на английском и на русском языках), предлагает помощь в покупке и продаже предметов ювелирного искусства. В том числе — предметов Фаберже.

Автор письма в довольно резком тоне заявил о подделках на временной выставке Карла Фаберже в Эрмитаже, открытой в конце ноября.

«Под видом произведений прославленного мастера зрителям были представлены не просто спорные или сомнительные предметы, а откровенные подделки, — написал Андрей Ружников. — Бок о бок с прекрасными экспонатами из собраний Эрмитажа, Павловска и Петергофа оказались такие вульгарные новоделы, как фигурка прикуривающего солдата — грубая реплика скульптуры Савицкого из музея им. Ферсмана, современная копия пасхального яйца «Курочка» — оригинал выставлен в непосредственной близости от Эрмитажа в Музее Фаберже на Фонтанке, так называемое яйцо «Юбилейное свадебное», якобы подаренное Николаем II императрице Александре Федоровне в 1904 году, и пасхальное яйцо «Александр Невский» в красной эмали, годящееся для сувенирного магазина, но не для витрины главного музея страны. Все это — произведения даже не 20-го, а 21-го века».

Отсыл к Музею Фаберже — неслучаен: гугл быстро рассказал о том, что арт-дилер Андрей Ружников вместе с Владимиром Воронченко приобретали для олигарха предметы Фаберже на аукционах. Один такой репортажный момент запечатлен в статье журнала Forbes «Охотники за Фаберже», автор которой присутствовал на торгах Christie’s. Там у Ружникова и Воронченко буквально из-под носа увели подарочную табакерку Фаберже с драгоценными камнями, эмалью и портретом императора Николая II. И сделал это человек с неприметным именем Александр Иванов, в дальнейшем скупивший еще весомую часть выставленных на торги предметов Фаберже. Как говорится, запомните это имя.

Возвращаясь к обвинениям в адрес Эрмитажа: еще одним пассажем Ружников прошелся по тому, с кем именно сотрудничал Эрмитаж для подготовки выставки.

«В изобилии представлены произведения, принадлежащие так называемому Русскому национальному музею (существующему только на бумаге (орфография сохранена. — Прим. ред.)), Музею Фаберже в Баден-Бадене и Музею христианской культуры, — клеймит Ружников. — В предисловии к каталогу вы ставите их в один ряд с петербургским музеем Фаберже, называя их коллекции прекрасными. В Музей Фаберже на Фонтанке можно сходить, пройтись по роскошным залам, послушать лекцию, заглянуть в книжный магазин. А где, кстати, расскажите, этот пресловутый Русский национальный музей, призрак-невидимка?»

Объяснения о том, что за неизвестные собрания предоставили экспонаты Эрмитажу, дает та же старая публикация Forbes. Два из упомянутых музеев (Русский национальный музей и Музей Фаберже в Баден-Бадене) — детища вышеупомянутого Александра Иванова. Третий участник выставки с ними явно связан: Музей христианской культуры открылся в Петербурге меньше месяца назад, на сайте указано юрлицо — культурно-исторический фонд «Новая эра» (согласно системе СПАРК, оформленный на некую Марину Кришталь, она же директор музея). На той же странице музея — логотипы Музея Фаберже в Баден-Бадене и Русского национального музея. Круг замкнулся.

Напрашивается вывод, что конфликт происходит между старыми знакомыми, и заботит их вовсе не репутация Эрмитажа. Вопрос только, насколько высок уровень конфликта. Ведь, если вспомнить события небольшой давности, именно Александр Иванов покупал то самое «яйцо Ротшильда», которое позднее президент Владимир Путин дарил Эрмитажу на 250-летие.

«Президент выступил лицом, которое подарило яйцо Эрмитажу, но, по сути, Российская Федерация сделала подарок своему музею, — рассказывал тогда Иванов «МК». — Да, я кое-какое отношение имею. Когда оно покупалось, мне было ясно, что оно окажется в России. Если вещь подарена президентом главному музею страны, все остальное — второстепенно».

О том, откуда у бизнесмена Александра Иванова деньги на Фаберже, тем более — на самое дорогое его яйцо, — толком неизвестно. Кто-то подозревает его в связях с высокопоставленными силовиками, но сам он это решительно отрицает и говорит, что заработал на перепродаже антиквариата — хотя и наличие друзей «в высоких сферах» признает.

К слову, Эрмитаж не впервые показывает вещи из коллекции Александра Иванова — в 2015 году «Фонтанка» рассказывала об открытии в Главном Штабе залов памяти Карла Фаберже и выставки «Фаберже и Великая война». Куратором выставки была доктор искусствоведения Марина Лопато. Она же начинала готовить нынешнюю выставку в Эрмитаже, но до открытия не дожила, теперь временная экспозиция посвящена её памяти. Куратором теперешней выставки стала научный сотрудник музея Татьяна Бабошина. Вопросы о компетентности обеих создательниц экспозиции в своем письме к Пиотровскому Андрей Ружников поставил в совсем уж некрасивой форме — вероятно, забыв, что та же Марина Лопато входила в экспертный совет так высоко ценимого им Музея Фаберже, открытого Виктором Вексельбергом на Фонтанке. Да, собственно, и сам директор Эрмитажа — член совета попечительского.

Так что же Эрмитаж? Михаил Пиотровский со свойственной ему мудростью предвидел конфликт еще до открытия выставки — так что, когда СМИ запросили комментарии по поводу скандала, ему оставалось только отослать их к своей вступительной статье в каталоге выставки.

«Массовый характер производства, обилие стилистических приемов, множество участников процесса, в том числе и первоклассных мастеров, высокие цены и сложные судьбы творцов, заказчиков, новых и старых хозяев — все это породило массовую активность подражателей, имитаторов и фальсификаторов, — предупреждал Пиотровский, еще когда никакого лондонского письма не было в помине. — Подлинность каждой появляющейся на рынке новой вещи может всегда быть оспорена и оспаривается. Документы, квитанции, наличие клейм помогают только частично, консенсус экспертного сообщества достигается непросто, а часто ‒ отсутствует. Поэтому всякой новой публикации сопутствует дискуссия. И это правильно, когда каждая новая выставка влечет за собой круглые столы с обсуждением общих и частных проблем. Надо заметить, что вопросы относительного авторства и подражательства обострились сегодня даже в сфере классической живописи (Рембрандт, Рубенс, леонардески, русский авангард). Тем более они присутствуют в сфере скульптуры и прикладного искусства».

Писать ответ непосредственно Ружникову директор Эрмитажа не намерен. «Стиль и жанр так называемого «письма» делает «ответ» на него этически невозможным», — пояснил Пиотровский.

А для «Фонтанки» добавил: «Необходимо учитывать огромную разницу между искусствоведами-дилерами и музейными искусствоведами. Первые призваны купить-продать, вторые — сохранить, изучить и представить. Для первых произведение искусства — товар, для вторых — часть сложного культурного процесса. В наше время существует хорошее взаимодействие, но у него есть границы, определяемые заботой о прибыли у одних и поиском знания у других».

В поисках информации о деловой репутации Андрея Ружникова «Фонтанка» наткнулась на публикацию в блоге историка ювелирного искусства, почетного академика Российской академии художеств, ученого секретаря Мемориального фонда Фаберже и, к слову, консультанта по изделиям Фаберже департамента русского искусства аукционного дома Christie’s Валентина Скурлова. В приводимой журналистской статье Ружников удостоился не слишком приятных эпитетов и приведена история о том, как однажды он уже заявлял о своей готовности спорить на суде до последнего цента, что «Яйцо-часы» Фаберже — подделка. Правда, сделал он это якобы уже после того, как не сумел выкупить их для своего крупного клиента совсем не по «липовой» цене.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»