«Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии». Зачем Путину Давос (фото)

Впервые за 11 лет Владимир Путин выступил на форуме в Давосе. В чём смысл «страшилок», которые услышала элита бизнеса ЕС, «Фонтанке» рассказала экономист Ирина Ясина.

Впервые с 2010 года выступая на Давосском форуме по видеосвязи из «ситуационного центра», Владимир Путин рассказал Западу, что тот в кризисе. Кризисе и противоречиях, которые обострила пандемия. А противоречия таковы, что напоминают лидеру России ситуацию перед Второй мировой. «Конечно, сейчас такой глобальный «горячий» конфликт, надеюсь, в принципе невозможен. Очень на это надеюсь. Он означал бы конец цивилизации. Но повторю, ситуация может развиваться непредсказуемо и неуправляемо», — предостерёг Путин. Выход — поиск диалога с Россией, которая часть Европы. «И географически, и что самое главное в культурном смысле этого слова, по сути это одна цивилизация».

По просьбе «Фонтанки» экономист Ирина Ясина, которая в 90-е годы работала в Центробанке России, впервые за несколько лет послушала речь Путина и не нашла в ней ничего нового, но всё же перевела для нас.

— Ирина Евгеньевна, зачем Путину Давос? Его там 11 лет не было.

— Я послушала его речь. У меня сложилось ощущение, что он пытается навести некоторые мосты. Поиск ли это союзников, таких как Польша и Венгрия, которые вносят раскол в стройный порядок, который выстроили на Западе? Путин их называет коллегами, но по сути — это конкуренты, а не коллеги. Думаю, скорее это, чем желание просто дружить.

— Почему президенту понадобилось искать этих союзников сейчас? Пугать сравнениями с реальностью накануне Второй мировой.

— В самом начале речи он говорит о том, что риски возрастают. Сравнивает наше время со временем 30-х годов ХХ века. Владимир Путин очень любит этот пассаж относительно того, что мир после Первой мировой войны был заключен настолько некачественно и унижал Германию, что сделал неизбежной Вторую мировую войну. Ну и, соответственно, дальше история им не продолжается. Но ее можно додумать дальше. Он считает, а это очевидно, что мир после «холодной войны», заключенный между побежденным СССР и победившим капитализмом — был абсолютно неравным. По сути дела тут я с Путиным согласна, западники могли бы более лояльно отнестись к своему поверженному врагу, то есть к нам. Даже те, кто работал в правительстве в 90-е, вспоминают, какими трудами давались нам те жалкие транши МВФ, которыми помогал Запад. А нам были нужны другие деньги и другая помощь. Путин намекает на то, что если бы действовал такой «план Маршалла», какой был после Второй мировой в Европе, то ничего бы и не было. Россия находилась в униженном положении… Но дальше Путин не продолжает. Потому что его аналогии дальше не сильно впечатляют. Ведь тот конфликт, который был у униженной Германии, вставшей с колен к 1939 году, закончился 1945 годом. Но про этот исход президент молчит. Тут быть похожим на Германию вообще не интересно. Понимаете, где собака порылась?

— То есть вы хотите сказать, что Путин лишь снова показал нам своё мировоззрение?

— Абсолютно. Это его любимая мысль. Но не доведенная до логического конца. И вот он обращается к Давосу, так скажем, витиевато намекая на то, что «теперь надо договариваться». Как в детском анекдоте: «А то будет как в прошлый раз». Едут в одном купе лиса, волк, медведь и заяц. У зайца пропадает чемодан, он начинает орать: «Отдавайте, а то будет как в прошлый раз!». Другие звери пугаются и отдают, спрашивая: «Что было в прошлый раз?». «Чего-чего, — говорит Заяц. — Взяли и не отдали». Такое запугивание — довольно смелая сентенция. Может быть, кто-то по-другому прочитает эту сентенцию. Но я согласна с Путиным, что заключенный пакт после нашего проигрыша в «холодной войне» был унизительным. Это та точка, от которой он пляшет и говорит: давайте договариваться. У нас есть свои ценности, союзники, принципы. Мы их менять, я думаю, скажет дальше Путин, не намерены. «Подлаживайтесь вы». Насколько будет Запад согласен на такие условия, не знаю.

— Такой посыл на следующий день после того, как Москва и Вашингтон договорились продлить договор о ядерном взаимном контроле над Стратегическими наступательными вооружениями СНВ—III насколько случаен?

— Тут всё совпало, все сходится. Мы продемонстрировали, что договороспособны, значит давайте дальше договариваться. Но исходя из той парадигмы, которая так дорога Путину и военно-историческому обществу, которое и навязывает российским гражданам подобное прочтение истории XX века.

— Давос выслушал. Отвечать обязательно, или можно улыбнуться и пойти дальше?

— Если Давос будет умным, то он все-таки пойдет и подумает. Я не призываю договариваться с Путиным на его условиях. Но какой-то диалог надо начинать. Давайте запасемся попкорном. Это долгая игра. Тем паче, что он начал со своей любимой мысли — униженная Россия против проигрыша в «холодной войне».

— Когда Путин говорил про рост популизма в мире, про усиление пропаганды и цензуры в какой-то момент вспомнился монолог профессора Преображенского про разруху. Кто адресат этих месседжей Владимира Путина?

— Он рассчитывает на людей, которые устали от оголтелого мультикультурализма, в котором тоже есть некоторые проблемы. Эта усталость есть в ЕС. Я не случайно сказала про Польшу и Венгрию. Они являются самыми яркими примерами того, какими видит Путин своих соратников. ЕС, конечно, их никакими санкциями мучить не будет. Хотя консервативная повестка в этих страхах прямо идет в разрез с тем, что так любит ЕС. Это такие «паршивые овцы». Путин рассчитывает на то, что таких овечек станет больше. Вот, Италия, глядишь, скинет очередного премьера, и правая консервативная «Лига Севера» своего человечка посадит. А там, глядишь, Шотландия (это я экстраполирую) пойдет вразрез с Англией. По крайней мере Путину нравится об этом думать.

— Получается, что декларации о реальном снижении социального неравенства внутри отдельных стран — это как раз все в эту сторону? Бьет по внутренним противоречиям ЕС.

— Да, вы правы. В этом суть его речи.

— Путин в целом много критиковал экономическую модель мира в последние 40 лет. Доходы среднего класса не выросли, люди начали втрое больше тратить на медицину. Почему ему из европейцев никто не задает вопрос — а что же у вас?

— Сидящие на Давосском форуме европейцы ничего не знают про Россию. Вопросы им задавать не с руки. А нас он не услышит. С чем же вы сравниваете, Владимир Владимирович, когда критикуете их? У нас, поди, похуже соотношение. Нашу внутреннюю позицию не услышит никто: ни Европа, ни наш президент, как это ни печально.

— Пандемия обострила все проблемы, сказал Путин. Тут ждали рекламы вакцины, но нет. Почему Путин перестал продавать миру «Спутник» в шприце?

— Он уже хорошенько их продал и понимает, что у Европы есть свои проблемы с вакцинами, но она их будет решать отдельно. Он играет по-крупному. А мельчить и выступать коммивояжёром вакцины — хватило чувства вкуса не размениваться по мелочам.

— По осени он это делал на куда большую аудиторию, выступая с трибуны ООН. Что изменилось?

— Давос — это клуб богатых и успешных. Тут нет потенциальных покупателей типа Аргентины. Поэтому чего метать бисер?

— Зачем тогда стыдить ЕС, что в их мире растёт неравенство?

— Будем честны. Мы слышим про темпы вакцинации в Израиле, Европе, Штатах, даже Китае. Но про темпы вакцинации черной Африки я, например, ничего не слышала. Может на этой территории Путин и предлагает договариваться? Стать спасителями?

— То есть накидывает разные варианты сотрудничества? Он перечислял разные форматы с участием России, которые были успешны в прошлом.

— Мне тяжело буквально комментировать Владимира Путина. Но я давно его не слышала, нынешняя речь показалась мне очень даже интересной.

— Развитие экономики должно быть основано на государственных и бюджетных стимулах, говорит Путин миру. Зачем это знать в Давосе?

— Это глубинное непонимание законов рыночной экономики. Глобальное неверие в частную инициативу, конкурентную среду. Его советники, которые даже не посоветовали отказаться немедленно от методов предложенного регулирования цен на подсолнечное масло и т.д., видимо, боятся ему говорить то, что ему не нравится. Ему тройка с минусом по экономике. А то и двойка.

— Его двойка станет пятеркой, если он свой учебник навяжет.

— Это будет все только для внутреннего потребления тогда. То есть весь этот праведный гнев по поводу несправедливости капитализма будет работать только внутри России в целях пропаганды.

— Воззвания к взаимной любви с ЕС. «Любовь невозможна, если она декларируется только с одной стороны, она должна быть взаимной». Любовь Путину «должна». Европа оценит и вернёт «долг»?

— Моя еврейская бабушка говорила: «Я должна, чтобы ты съела». Понимаете? Хочу я, не хочу эту котлету. И деваться мне было некуда. Но с Европой, я думаю, так не выйдет.

— Владимир Путин в образе еврейской бабушки Европе не интересен?

— О да! Придется все-таки в какой-то момент спросить у этой самой Европы: «Ты больше котлетку не хочешь, да?»

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»