«Очень любопытно и познавательно поглядеть на потерпевших». Юрист о статье 236 для Навального и Ко

Сторонников Навального готовят к уголовной ответственности по статье о нарушении санитарных норм. Адвокат Алексей Добрынин анализирует первый случай «политического» правоприменения этой статьи УК, которая обещает годы тюрьмы.

Политически «спящая» с весны 2020 года статья 236 УК РФ («Нарушение санитарно-эпидемиологических правил») «проснулась» в СК уже на следующий день после протестов 23 января. В рамках расследования дела по «антиковидной» статье 27 января прошли обыски в квартире Алексея Навального, его супруги, его соратников, в студии «Навальный LIVE» и других местах, связанных с оппозиционером.

Действия силовиков и потенциал применения статьи 236 «Фонтанке» прокомментировал специалист по уголовному праву, управляющий партнёр петербургского офиса коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин.

— Алексей Эдуардович, на ваш взгляд, почему для сторонников Навального выбрана именно эта «новая» статья 236 УК РФ? Уголовная ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание людей, была введена прошлой весной по инициативе «единороссов» Володина и Крашенинникова...

— Давайте сразу определимся в понятиях: статья не новая. Она существует в Уголовном кодексе давным-давно. И прошёл почти уже год, как в неё были внесены изменения, ужесточающие санкцию за данное преступление. Связано это было с коронавирусом и действующими в период пандемии ограничениями. После введения ограничений, как орехи, посыпались один за другим уголовные дела по ст. 236 УК РФ по факту нарушения санитарно-эпидемиологических правил. Кто-то сбежал из больницы, будучи заражённым ковидом, кто-то не стал сидеть дома и поехал на работу, так же будучи обязанным находиться на карантине, и т. п. Недавнее вот дело по факту поставки в Россию 10 млн использованных одноразовых резиновых перчаток. То есть указанная норма, после внесения в неё мартовских изменений, задышала новой жизнью. Но при этом сама статья, повторюсь, не новая.

После мартовских изменений уголовная ответственность стала наступать не только за действия, которые привели к реальным фактам заражения людей, но и за действия, создавшие лишь угрозу наступления таких последствий.

Учитывая, что «угроза» — понятие оценочное или дискретное, а наши следственные органы на практике любят творить чудеса из норм закона, то и признаки состава преступления теперь могут быть усмотрены практически в любом нарушении санитарных правил в общественных местах с большим скоплением людей. В любом!

Есть данные, указывающие на признаки преступления, — возбуждение уголовного дела формально законно. Этим, вероятно, и руководствовались правоохранительные органы при выборе первоначальных оснований уголовного преследования сторонников Навального. Органы же очень внимательные, когда хотят.

— Я правильно понимаю, что если условный водитель автобуса или контролёр не проследят за ношением масок пассажирами в час пик, то они тоже рискуют быть привлеченными к ответственности за «нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание людей»?

— Не совсем так. Если сам водитель находился в маске, то санитарных правил он не нарушал и не будет являться субъектом данного преступления. Если в его должностные обязанности вдруг входил контроль за ношением масок в автобусе, то это основание для применения к нему дисциплинарных взысканий по трудовому законодательству.

В то же время, если транспортная компания глобально не обеспечивает соответствие своих автобусов санитарно-эпидемиологическим требованиям, вполне может быть поставлен вопрос о привлечении к уголовной ответственности ее руководителей. Как по обсуждаемой нами ст. 236 УК РФ, так и по ст. 238 УК РФ («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»).

— Мне мой доктор из поликлиники, когда лечил меня от ковида, сказал, что по уму саму поликлинику нужно закрывать за нарушения санитарных норм. Там люди в очередях стоят на тесты и больные, и здоровые. Часто провериться на выздоровление можно только самостоятельно, придя на место тестирования. Это ли не угроза массового заражения?

— С уважением отношусь к вашему доктору, но он всё-таки, и слава богу, не следователь, и, как я уже говорил ранее, угроза массового заражения — понятие оценочное. Именно поэтому, когда холодной весной 2020 года стали возникать вопросы о практике применения законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19), Президиум ВС РФ выпустил обзор соответствующей судебной практики. Суд рекомендовал правоохранителям и судейскому корпусу при решении вопросов о реальности угрозы и отнесении заражения к массовому тщательно оценивать ситуацию и привлекать соответствующих специалистов, например представителей Роспотребнадзора.

— Дело по статье 236 УК в отношении «навальнистов» возбуждено на следующий день после событий 23 января. Получается, что дело возбуждено, по факту, без какой бы то ни было инициативы со стороны «пострадавших». Насколько это правомерно?

— Я не могу комментировать конкретное уголовное дело, не будучи защитником в этом деле. Но исходя из опыта, основания для возбуждения подобного дела, с учётом такой расплывчатой формулировки нормы в УК у следствия, скорее всего, были. Кроме того, уголовные дела о преступлении, предусмотренном ст. 236 УК РФ, относятся к делам публичного обвинения. Для их возбуждения заявление потерпевшего не обязательно. И давайте не забывать, что у нас и потерпевшие, бывает, находятся, хоть и не сразу.

— В рамках этого дела проведена серия обысков. Вы понимаете юридический смысл этой процедуры, если речь про «нарушение санитарных норм»?

— Смысл юридической процедуры мне предельно понятен, не уверен, что он всегда понятен следователям. Исходя же из практики расследования аналогичных дел, обыски могут быть направлены, например, на обнаружение данных, которые могут позволить усмотреть в действиях предполагаемых фигурантов текущего уголовного дела признаки иных преступлений, чтобы позже иметь возможность предъявить им обвинения и по другим составам. Таким, как ст. 151.2 УК РФ («Вовлечение несовершеннолетних в совершение действий, представляющих опасность для их жизни»), ст. 212 УК РФ («Организация массовых беспорядков»), ст. 212.1 УК РФ («Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования») и др. Опять же, я сейчас гадаю и пытаюсь спроецировать свою логику и знания на голову следователей. Не уверен, что я на сто процентов прав, но где-то близок.

— Из чего должно складываться доказательство вины фигурантов дела в данном случае? Что должно доказать следствие?

— Вы опять просите меня побыть следователем, что мне не очень комфортно. Но если бы я думал о том, как защищать людей, то я бы посчитал, что первое, что будет пытаться доказать следствие, — это доказательства, свидетельствующие о нарушении санитарно-эпидемиологических правил. То есть подтверждение участия в акции людей с положительным ПЦР-тестом.

Второе — доказательства наличия той самой угрозы массового заражения людей. А именно, как сказал пленум ВС, ответственность может наступать «только в случае реальности этой угрозы, когда массовое заболевание или отравление людей не произошло лишь в результате вовремя принятых органами государственной власти мер, направленных на предотвращение распространения заболевания (отравления)».

Чем именно и как собственно следствие собирается подтверждать наличие угрозы массового заражения людей, пока неясно не только мне, но и следствию. В общем, определенного стандарта доказывания не существует, а практика по обновленной ст. 236 УК РФ толком не выработана. Она формируется прямо сейчас, на наших глазах. Соответственно мы — адвокаты — будем формировать и тактику защиты людей по таким делам.

— Очевидно, что в деле будут нужны показания санитарных чиновников и других профильных служб по «последствиям». О каких документах в этом смысле идёт речь?

— Скорее всего, это будут заключения представителей Роспотребнадзора и данные статистики заболеваемости, предоставленные данным ведомством. А также допросы, допросы и ещё раз допросы.

— Алексей Навальный 18 января из отделения полиции призвал людей выходить на улицы. Можно ли доказать и его вину по этой статье? Если он не называл ни время, ни место? Каков юридический алгоритм?

— Если это действительно так и Навальный совершал призывы, то тот факт, что в его заявлении не было указания на место и дату, формально причастность к организации не исключает. Осторожно предположу и попытаюсь угадать, что примерная фабула обвинения может в этом случае выглядеть так: «организовали массовое мероприятие, несмотря на установленные санитарно-эпидемиологические запреты, чем была создана реальная угроза заражения людей».

У господина Навального хорошие адвокаты, и я уверен, они точно так же все понимают и предложат тактику защиты, не будем им мешать и советовать. Тем более когда тебя не просят.

— Получается, что фигурантом уголовного дела по статье 236 может стать любой, кто скажет в соцсетях в открытой публикации — «Все айда гулять со мной!»?

— Не совсем так. На возможность квалификации по ст. 236 УК РФ влияют такие факторы, как массовость сбора, присутствие на прогулке заболевших и действующие на территории прогулки законодательные карантинные ограничения. Но если мы говорим о сегодняшних реалиях и нашем российском правоприменении, риск огромен.

— Фигуранты этого «карантинно-политического» дела могут на законных основаниях оказаться в СИЗО на данной стадии следствия?

— Пока из СМИ известно, что дело возбуждено по ч.1 ст. 236 УК РФ. Данная статья не предусматривает возможность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Все остальные меры пресечения в отношении фигурантов теоретически могут быть избраны.

— Статья подразумевает разную ответственность за разные последствия преступления. До трех лет, если просто массовое заражение. До пяти лет, если была цель заразить людей массово или есть погибший в результате заражения. До семи лет, если погибнут двое или больше. От коронавируса моментально не умирают. То есть потолок возможного наказания для фигурантов дела может вырасти со временем?

— Да, именно так. В ходе следствия возможна переквалификация на ч. 2 или ч. 3 ст. 236 УК РФ. Однако не надо забывать, что до переквалификации должна быть установлена причинно-следственная связь между наступившими опасными последствиями, к примеру в виде смерти одного из участников шествия, и нарушением санитарно-эпидемиологических правил.

— Насколько важен в данном случае официальный карантинный режим в населённом пункте, где произошло «преступление»? В Москве с понедельника карантины сняты, но 23 января ограничения ещё были.

— Да, официальный карантинный режим играет ключевую роль. Нарушить можно только действующие правила.

— Насколько в рамках расследования дела важна правовая оценка вопроса, было ли властями сделано всё для того, чтобы избежать угрозы массового заражения? Ведь о том, что ожидается массовое скопление граждан, было известно заранее.

— Опять позанудничаю, но Верховный суд разъясняет, что создание угрозы массового заболевания имеет место только тогда, когда власти приняли все необходимые меры для недопущения создания угрозы и именно из-за принятых мер массовое заболевание не случилось. Конечно же, действия властей должны стать предметом проверки и соответствующей оценки в рамках расследования уголовного дела, наряду с остальными фактическими обстоятельствами.

Тем не менее нужно учитывать, что в обязанности властей в подобных случаях входит именно пресечение массового сбора людей, а не обеспечение санитарно-эпидемиологической безопасности на несогласованном мероприятии. Последнее существенно.

— Вы можете дать оценку действиям правоохранительных органов, глядя на ситуацию со стороны? Насколько они юридически чисты?

— Они мне представляются «упречными». Пока информации довольно мало, известно только о самом возбуждении уголовного дела и проведенных в рамках него обысках. Но уже есть публичные факты существенных нарушений уголовно-процессуального закона. Например, из СМИ стало известно, что при проведении обысков к Юлии Навальной и Кире Ярмыш не пускали адвокатов. Это опять стандартная и довольно глупая история и старый трюк правоохранителей. Скорее всего, это происходит от неуверенности в себе. Потому что если ты прав по закону, в чем проблема его соблюдать и работать в присутствии адвоката? Да — мы порой не подарок, но это нормально и так и должно быть. Это шахматная партия, и будьте любезны соблюдать правила и играть не с картонным противником и не сами с собой.

— Среди статей, которые инкриминируются уже не «организаторам», а «участникам», обращает на себя внимание «вяткинская» уголовная ответственность за «создание угроз» при перекрытии магистралей. Что необходимо, чтобы доказать преступление в виде «создания угроз», и насколько это «лёгкая» статья для хорошего юриста с точки зрения отбивания от претензий следствия? Мы понимаем, что фигурантами этой статьи рискует стать каждый из тех десятков тысяч демонстрантов в Москве и Петербурге, кому не хватило места на тротуаре.

— Можно с уверенностью сказать, что практика привлечения митингующих к уголовной ответственности по данной статье будет формироваться именно на основе событий 23 января 2021 года. Опыта расследования такой категории дел пока у правоохранителей нет. Теперь будет. Основной задачей расследования, безусловно, будет поиск потерпевших — а именно лиц, которым в результате блокирования улиц была создана угроза жизни, здоровья и безопасности. И организаций, имущество которых было или могло быть повреждено. Будет очень любопытно и познавательно поглядеть на таких потерпевших и послушать их.

Справедливости ради, стоит отметить, что в Петербурге перекрытием путей сообщения занимались и сами власти. Так, был закрыт на выход ряд станций метро. В центр также было не попасть с Васильевского острова. Законность перекрытий в этих случаях также должна проверяться. Это улица с двусторонним движением.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру».