Сложности «зеленого пути», американский козырь и российский шанс

22 апреля Владимир Путин по приглашению Джозефа Байдена примет участие в международной видеоконференции, посвященной проблемам изменения климата.

Сбываются предположения, согласно которым климатическая повестка станет для новой американской администрации важным полем для взаимодействия с «неудобными» политиками в мире, с целью усиления позиций США и возвращения их лидирующей роли в мировых делах.

20 января, в день своей инаугурации, 46-й президент США подписал несколько важных документов, имеющих отношение к борьбе с изменениями климата: возвращение к обязательствам США по Парижскому соглашению, документ о приостановке строительства трансконтинентального нефтепровода Keystone XL, а также мораторий на сдачу в аренду территорий арктической зоны для добычи нефти. Тогда это выглядело как демонстрация торжества над поверженным Дональдом Трампом.

Байден вернул Соединенные Штаты на курс, проложенный в годы президентства Барака Обамы, у которого Джо Байден был вице-президентом, и с которого свернул президент Дональд Трамп. Именно Трамп вывел США из Парижского договора, разрешил строительство Keystone XL и снял мораторий на работы в Арктике.

За четыре года правления Трампа США оказывались в позиции догоняющего в отношении Евросоюза, еще в начале 2020 года принявшего «Green Deal» — стратегический план перевода экономики на «зеленые рельсы». С другой стороны — совместная работа США и Евросоюза в рамках атлантической солидарности увеличивает шансы в глобальной конкурентной борьбе.

Сложности «зеленого пути»

Специалисты, консультирующие Джо Байдена и его команду, наверняка учитывают причины, по которым Хиллари Клинтон в 2016 году не смогла выиграть у Трампа. Одна из самых весомых — это слабая коммуникация с теми избирателями, которые связаны с добычей природных ископаемых, прежде всего топлива, соответствующей индустрией и сопутствующим сервисом (например, бары и автомастерские в городках угледобытчиков).

Дональд Трамп почувствовал страхи этих избирателей и в мае 2016 года в своей речи в городе Бисмарке обещал избавиться от ограничений, накладываемых Парижским соглашением, дать работу шахтерам, строить трубопровод Keystone XL для транспортировки нефти канадских нефтеносных песков к заводам в Техасе и снова начать добычу нефти и газа на шельфе Арктики. Его слова были просты и ясны — это было обещание дать возможность снова рубить уголек.

Клинтон же, имея на руках план санации угольной промышленности, на который было запланировано 30 млрд долларов для пенсионного обеспечения шахтеров, их профессиональной переподготовки и внедрения новых технологий, так и не смогла его презентовать целевой аудитории, допуская в своих речах неудачные шутки.

Избирательная кампания 2016 года показала, что мало иметь хорошую программу — нужно убедить общественность в том, что она будет иметь конкретную пользу для конкретных людей. А сейчас есть все основания полагать, что изрядная часть избирателей, связанных с «сырьевой» экономикой, пребывает в волнении за свою судьбу. И команде Байдена нужно оперативно продемонстрировать этим людям, что о них думают и что им помогут.

Это касается не только Соединенных Штатов — аналогичные проблемы уже проявляются и по другую сторону Атлантики, в Европейском союзе.

Европейские сложности

Европа декларирует все новые прорывы. Председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в сентябре 2020 года обозначила цель — стать к 2050 году первым климатически нейтральным континентом, где выбросы парниковых газов будет скомпенсированы естественным их поглощением, например лесами. Госпожа председатель отметила, что уже к 2030 году Евросоюз должен сократить выбросы парниковых газов как минимум на 50%. По ее словам, это реально, так как с 1990 года выбросы снизились на 25%, при росте экономики более чем на 60%.

Не все страны Евросоюза настроены столь оптимистично, как брюссельское руководство. В частности, 80 процентов всей электроэнергии Польша получает за счет энергии угля. Для того чтобы компенсировать полякам переход на альтернативную энергетику, предполагалось выделение через «Фонд справедливого перехода» около 40 млрд евро. Но эпидемия COVID-19 изменила планы, и теперь Польша может ожидать помощи лишь в объеме около 17,5 млрд евро.

Аналогичные проблемы есть и в других странах ЕС — как, например, в Румынии или Эстонии. Все это говорит о том, что легкого пути при переходе на новую энергетику не будет. И есть очень серьезные опасения, что он вызовет массовые протесты населения, которое предпочтет зло, отдаленное на десятилетия, злу сиюминутному.

Американский козырь

Голоса скептиков как ЕС и США, так и из таких стран, как Россия или, например, Бразилия, сеяли сомнения в том, что глобальный переход на «зеленый маршрут» будет возможен. Бессмысленно ограничивать выбросы «золотого миллиарда», если остальные 6,7 миллиарда населения Земли будут продолжать дымить в полную силу.

Однако уже в феврале этого года из США донеслись соображения, которые могут здорово изменить ситуацию. Американцы обратили внимание на то, что деятельность, сопровождающаяся выбросами парниковых газов, наносит ущерб всему человечеству, и в том числе населению США.

Следовательно, у администрации Байдена появляются основания для введения экономических санкций против таких производств и даже государств, которые ничего не делают для внедрения новых, «зеленых» технологий. И если у нарушителей нет собственных технологий, они их могут приобрести в Соединенных Штатах или у их союзников.

Европа же все активнее муссирует вопрос введения специальных налогов на выбросы парниковых газов, которыми будет облагаться импортируемая в ЕС продукция. Такой подход должен беспокоить политические и экономические элиты стран, которые не могут в данный момент (или не хотят) принимать данные условия.

Российский шанс

Хотя в России очень силен скептицизм в отношении климатических изменений, Россия в 2015 году подписала Парижское соглашение. Страна занимает четвертое место в мире по объемам выбросов углекислого газа в атмосферу с ее 1,6 млрд тонн. Однако первая тройка выбрасывает гораздо больше — лидирует Китай (9,4 млрд тонн), США (5,1 млрд тонн) и Индия (около 2,5 млрд тонн). Именно эти цифры часто использовались противниками ратификации этого документа.

Но летом 2019 года президент Путин довольно неожиданно дал поручение правительству решить вопрос, и 6 ноября 2019 года Парижское соглашение вступило в силу для России.

Есть мнение, что печальным стимулом к движению в «зеленом» направлении могли стать мощные наводнения, которые обрушились на Восточную Сибирь летом 2019 года. До этого уже систематически поступали сообщения о разрушении вечной мерзлоты, в том числе в регионах добычи нефти и газа, что напрямую угрожало важнейшей отрасли страны.

Последующие события продемонстрировали, что именно Восточная Сибирь на данный момент становится местом самых больших природных изменений. Эти события подтверждают прогнозы, высказанные еще в 2016 году российскими учеными во Втором оценочном докладе Росгидромета об изменениях климата и их последствиях на территории Российской Федерации.

По данным европейской службы контроля за климатом Copernicus, прошлый год стал самым жарким годом в Европе, а в целом 2011–2020 годы были наиболее тёплым десятилетием в истории наблюдений, то есть с 19-го века. Самые высокие скачки температуры наблюдались в Северном полушарии, а именно в России, где прошли мощнейшие пожары, перемежающиеся сильными наводнениями.

Получается, что Россия не менее, а даже более, чем США, зависит от климатических изменений. И не только на своей территории — засухи и волны жары в Центральной Азии могут привести к миграционным потокам на север.

Таким образом, Россия заинтересована во всех формах участия по программам, предусмотренным Парижским соглашением, и в принципе имеет все резоны не отсиживаться в «углеродной оппозиции», а стать одним из мировых лидеров «зеленого движения».

Необходимо только вспомнить, что до середины 60-х годов энергетика СССР была ориентирована на развитие возобновляемых источников энергии. Таким образом, нужно принять, что развитие «зеленой экономики» в России — это не заимствование чужой, «западной идеи», а возвращение к идеологии отношения к углеводородам, высказанной еще Дмитрием Ивановичем Менделеевым, как к сырью для химической промышленности, а не как к топливу, и к прорывам энтузиастов электрического мира ХХ века. Это прекрасный случай найти общий язык как в национальном, так и на международном уровне.