Когда последнее дыхание остановилось. Умер Жан-Поль Бельмондо (фото)

В Париже 6 сентября перестало биться сердце великого актера. «Фонтанка» вспоминает того, кто заставлял зрителей по всему миру плакать и смеяться, кто был мечтой для женщин — и примером для мужчин.

Он считал, что появился на свет клоуном. Играл в футбол: стоял на воротах. Боксировал — и даже стал чемпионом Парижа и членом национальной сборной. Шутил, что «тысяча жизней», которые он прожил благодаря актерству, пролетела на той скорости, с которой он водил машины. А ездил Бельмондо быстро.

Несколько лет назад, выпуская мемуары, которые в русском переводе так и названы — «Тысяча жизней», он сравнил свой путь с прогулкой — «веселой, шальной, изобильной, богатой дружбой и любовью». Правда, тут же заметил, что стала она такой именно потому, что он — дитя войны и рано видел страшное.

Его отец, парижский скульптор, ушел добровольцем на войну. Мать увезла семью с двумя детьми — Жаном-Полем и его братом — в дом мужа в полусотне километров от Парижа, где в силу загородных возможностей было проще добывать продовольствие. В подвале они укрывали еврейскую семью — тайно, опасаясь доносов, мать Жана-Поля носила им еду и питье.

Отец будущего актера попал в плен, откуда смог бежать, но увидел семью он лишь на одну ночь, потому что вынужден был бежать дальше и скрываться до самого освобождения Франции. Но этой ночи хватило, чтобы у Бельмондо появилась сестра — в будущем балерина и преподаватель в консерватории Парижской оперы.

Жан-Поль тоже выбрал карьеру артиста — и поступил Высшую национальную консерваторию драматического искусства. По собственным воспоминаниям, крушил все каноны. «Школа ненавидела меня», — шутил он.

Над его внешностью смеялись: ему не раз доводилось слышать обидные слова, что обнимать женщин на сцене — не для него, это будет выглядеть попросту смешно. Сколько раз он потом вспоминал эти слова — такие ошибочные, ведь современников (и особенно современниц) он попросту очаровывал. Его обаяние не оставляло шансов: зрители по всему миру влюблялись в него, в его персонажей, сопереживали им, а уж кто не плакал на кадрах с вертолетом в конце фильма «Профессионал»!

Бельмондо снимался в фильмах с первыми красавицами — от Софи Лорен («Чочара») и Джины Лоллобриджиды («Бурное море») до Роми Шнайдер («Ангел на земле»), актрисой, покорившей самого Алена Делона. К слову, с Делоном Бельмондо часто сравнивали, считая соперниками, но они были и приятелями. «Он и я — это день и ночь», — рассказывал о конкуренте Бельмондо, имея в виду, что они, работая с одними режиссерами, были абсолютно разными и по-разному вели себя на съемках: Бельмондо был расслабленным, а Делон — сосредоточенным. Но в кино хватало места для обоих.

Определить место Бельмондо в истории кино и легко, и трудно. С одной стороны, все ясно: он икона послевоенного кино, идеальное произведение искусства, в котором каждая черта, каждый нюанс был на месте, от сломанного носа и хрипотцы до очевидной обреченности. С другой — он, в отличие от прочих икон — Дина, Бодрова, Цибульского, — прожил длинную и разную актерскую жизнь, перешагнул порог той эпохи, которая его породила, и вынужден был свой образ адаптировать к меняющимся обстоятельствам. И всегда — вплоть до последней роли — это ему удавалось.

Бельмондо наравне с Мастроянни стал лицом послевоенного европейского кино, живым воплощением всей бурной и революционной эпохи. Он не просто вошел в кино одновременно с Годаром, Малем, Трюффо, Рене, Шабролем, всем поколением кинематографистов, которое провозгласят «новой волной». Он был просто создан для этого времени, для этих фильмов, для этих сюжетов, для этих идей. У него была стать отчаянного и рокового американистого лихача, он был чем-то неуловимо похож на Хэмфри Богарта, образом которого вдохновлялись «волнисты» и о котором строчили тысячи знаков в «Кайе дю синема». Он был вроде бы ясным суперменом, но при этом в нем была загадка, таинственность.

Обычно отсчет фильмографии Бельмондо начинают с «На последнем дыхании» Годара, но там образ актера только предстал в самом концентрированном виде, окончательной редакции. Роковым суперменом, шагающим навстречу гибели, он был еще в первых работах — «Двойном повороте ключа» Шаброля и «Обманщиках» Марселя Карне.

Дальше начался «золотой век» — из фильма в фильм и из сюжета в сюжет перемещалась узнаваемая икона уязвимого супермена, хрупкого великана. В «Воре» Луи Маля он мстил обидчику за сломанную жизнь, в «Сирене с Миссисипи» Трюффо оказывался в плену у очаровательной злодейки и не мог ей противостоять, в «Стависки» вовсе превращался в афериста — повелителя финансовых потоков, серого кардинала мировой политики.

Самое интересное началось потом, когда эпоха, призвавшая образ Бельмондо, завершилась, а творцы «новой волны» стали снимать совсем другое кино. Вот тут и стало ясно, что Бельмондо — вовсе не раб времени, его образ может существовать в самых разных обстоятельствах. И без выдающихся авторов в качестве патронов он неплохо жил.

Редкий случай — в карьере Бельмондо было два периода взлета, дважды его образ становился ярким, узнаваемым, востребованным. Сначала — в эпоху «волны». Потом — когда актеру уже было за сорок, а его ранимый супермен начал жить в произведениях масскульта. На рубеже 1970–1980-х один за другим на экраны вышли мощные, зрелищные боевики — «Профессионал», комедийный «Ас из асов», «Кто есть кто», «Вне закона». Вещи совсем простые, без новаторства «Последнего дыхания» и «Безумного Пьеро», но страшно пестрые и популярные.

Наконец, Бельмондо — единственный супермен, который прожил долгую жизнь на экране и под конец карьеры стал живым памятником двадцатому веку. Его лучшие роли последних лет именно ностальгические, в них он уже предстает как оживший образ прошлого. В «Отверженных» Клода Лелуша весьма уверенно и вольготно себя чувствует в декорациях Парижа военных времен, середины прошлого века.

Он и ушел ностальгически — завершил карьеру ремейком одного из главных фильмов своей молодости, «Умберто Д», историей одинокого старика, который выставлен на улицу и вынужден скитаться по большому городу в компании преданного пса. Вряд ли эту роль смог бы сыграть хоть кто-то, кроме главного актера эпохи, хрупкого и ранимого супермена, морщинистого, седого, со стальными мускулами и стеклянным сердцем. Человека, который воплощал один из главных мифов прошлого столетия — и тихо ушедшего, когда этот миф занял свое место в истории.

Алина Циопа, Иван Чувиляев, «Фонтанка.ру»