ЕщенеДело. Спор о новом фильме Германа-младшего перессорил киносреду

Новый фильм Алексея Германа-младшего «Дело», показанный на Каннском кинофестивале и добравшийся в конце сентября до российского кинопроката, вызвал в культурной среде шумиху совсем не так, как можно было ожидать. Картина об интеллигенте, пошедшем против воровства во власти и потерявшем в этой борьбе здоровье, работу, друзей и даже родную мать, — не встретила сопротивления в прокате. Не была поднята на ножи людьми с активной провластной позицией. Но уподобила режиссера его герою, в сердцах нарисовавшему карикатуру на мэра со страусом, то есть выдавшему шутку неудачную даже по его собственному признанию. Но, как известно, слово не воробей.

Началось все с того, что кинокритику Зинаиде Пронченко, известной своим острым языком и легким стилем, фильм не понравился, о чем она рассказала в соцсетях в соответствующих площадке выражениях — в легкой форме, не углубляясь в киноведческий анализ и подбор аргументов, которые бы обусловили довольно резкие оценки.

«На фильме Алексея Германа мл. «Дело» мне ощутимо захотелось удавиться, — написала критик. — Отчасти потому, что смотреть на Комарово в Каннах несколько противоестественно (фильм снимался в Репино. — Прим. ред.). Но в основном из-за того, что режиссер перепутал кинематограф с нашей любимой передачей «Ещенепознер»».

Стиль критика, уже традиционно для нее, вызвал эмоциональную реакцию — на то и был рассчитан. «Это во многом несправедливо, но очень смешно!» — писал один из комментаторов, человек также небезызвестный в московской культурной среде. «Честно и жестко. За это люблю», — писал другой. «Значит, хорошие сапоги, надо брать», — ерничал третий. «Уничтожительно», — оценил пришедший в комментарии художник-акционист.

Читал Пронченко, судя по всему, и Алексей Герман. Потому что досада проскочила в его интервью, которое он давал по случаю выхода картины. А именно — выразилась в неловкой шутке: мол, картину настолько трудно раскручивать без бюджета, что избиение критика Зинаиды Пронченко, не слишком любимой им, — в случае, если бы это сделал кто-то из ее коллег, — было бы прекрасным информационным поводом, который побудил бы кого-то сходить в кино.

Коса нашла на камень, да и ставшее мемом «чувство собственной важности» никуда не деть — и два легкомысленных разговора, помноженных друг на друга, дали чуть ли не дело. Вот только речь уже не о названии фильма, а о настоящем судебном разбирательстве.

«Послушайте, Алексей Алексеевич Герман, когда я сравнивала вашу картину «Дело» с передачей «Ещенепознер», я иронизировала, — вернулась к дискуссии в следующем посте Зинаида Пронченко. — Когда вы призываете на телевидении меня избить, вы нарушаете закон. Понимаете, Алексей Алексеевич, кроме ваших фильмов есть и хорошие. Например, «Цю Цзюй обращается в суд» («Золотой лев» Венеции 1992), мы можем попробовать переснять шедевр Чжана Имоу вместе».

Интервью Алексея Германа, опубликованное в издании The City, было с сайта удалено (но осталось в кэше Google). В спор ввязалась даже редакция уважаемого издания «Искусство кино», опубликовав пост, в котором указала, что «считает своим долгом выступить с заявлением в поддержку коллеги», а «подобные высказывания и призывы к насильственным действиям» — недопустимы.

Градус высказываний рос. Режиссер перешел на высказывания совсем не интеллигентные (хоть и в рамках разрешенного «Фейсбуком» и Роскомнадзором). Его попытался усовестить кинокритик Антон Долин.

«Лёша, шутка нехороша совсем, уж прости. А представь на секунду — ты шутишь, что неплохо бы кому-то избить Зину Пронченко, а кто-то не понял юмора и подумал: «Правда, здравая идея». И твою шутку осуществил. Как с таким вообще жить? Мы и так живем в бурлящем море агрессии, это плохая среда для шуток про рукоприкладство. Как бы сильно критик тебя ни оскорбил (допустим) своим непониманием твоего или любого другого фильма».

Скорее всего, еще несколько лет назад вся эта заочная перепалка осталась бы незамеченной — но не в сегодняшнем мире, при той глобальной повестке, для которой характерно публичное противостояние насилию в любых формах. Алексей Герман попробовал оправдаться в последний раз — но становилось только хуже.

«Никто и никогда не призывал нападать на госпожу Пронченко, которая разместила в ФБ глупый и хамский отзыв на фильм «Дело», — написал он. — Это была шутка, а не призыв, пусть и не совсем удачная, такое бывает. Мы, люди, которые делают кино, годами терпим хамство от вас, уважаемые критики, не имеем право отвечать, молчим, — сейчас вы пытаетесь переформатировать действительность, вы делаете вид, что существует агрессия, хотя это был телевизионный трёп. Не более».

Попытка сместить внимание на более глобальные вопросы также провалилась.

«Тоже мне, нашли страшного Саурона современности, — удивился режиссер резонансу. — Не ищите. Вы не с тем боретесь. Опасность для вас не во мне, а, к сожалению, в страшном времени вокруг».

По закону соцсети, пост не остался без внимания.

«Да у вас там состав в чистом виде, — написала одна из читательниц записи. — «Было бы прекрасно, чтобы (кто-то там) избил Зинаиду Пронченко»... Это, увы, не шутка, это прямая угроза». «Эээ, смешная шутка призывать избить женщину (хотя пол неважен на самом деле); если не вы понимаете степень зашквара и не можете просто извиниться и откатить, а не оправдываться, может, и снимаете вы сопоставимый зашквар?» — возмутился другой.

Алексей Герман продолжал настаивать: «Ещё раз, это было сослагательное наклонение». Но поскольку извинений, которых жаждала аудитория, не последовало, и более того — режиссер подчеркивал свою неприязнь к оппонентке — конфликт исчерпываться никак не хотел.

«Время страшное именно потому, что люди относятся друг к другу без уважения и болтают, что в голову придет, не отвечая за свои слова», — наконец, рассудил один из подписчиков.

И на это ему никто не ответил.

«Фонтанка.ру»