Математика — это не то, что вы думали, или Как вырастить гения

В школе нам многое недоговаривали. Почему молодые математики избегают социальных сетей и любят «удачливые» настолки — выяснила «Фонтанка».

Городской Математический Центр для одаренных школьников набирает новых учеников. Центр был создан легендарным педагогом Сергеем Рукшиным, который воспитал двух лауреатов Филдсовской премии — Григория Перельмана и Станислава Смирнова. Приглашение в кружки Математического центра получат победители и призёры 29-й Открытой олимпиады школьников 5 класса.

В преддверии Открытой олимпиады мы поговорили с двумя юными петербургскими математиками о сути их любимой науки, удаче и будущем.

Ученик легендарного педагога Сергея Рукшина Иван Бахарев получил золотую медаль Международной математической олимпиады еще в 9 классе. Он и еще один одаренный воспитанник Сергея Рукшина, Максим Туревский, вошли в состав национальной сборной. В интервью «Фонтанке» Иван рассказал, в чем разница между умом и умением решать задачи, можно ли вырастить из ребенка гения и в чем секрет стрессоустойчивости перед лицом сложных олимпиадных испытаний.

— Иван, то, что вы в достаточно юном возрасте получили высшую награду Международной математической олимпиады, повысило внутреннюю планку требований к себе?

— Мне кажется, нет. После межнара я столько же задач решаю, что и до него. Чаще бывает обратная ситуация — после высоких достижений человек расслабляется. Но я понимаю, что это не лучшая идея. Если так делать, тебя могут и обогнать.

— В какой момент вы поняли, что математика — это ваше?

— Когда я учился в четвертом классе, бабушка нашла какую-то олимпиаду по математике и предложила мне поучаствовать. Я пошел туда, получил достаточно неплохой результат — и попал в Матцентр Сергея Евгеньевича Рукшина.

— А до этого были какие-то признаки будущего призвания?

— Мне кажется, это было не очень заметно. Я просто был отличником. Мне удавались все предметы. Но все-таки решать олимпиадные задачи по математике мне нравилось больше, чем что-либо еще.

— А почему?

— Я получаю удовольствие от этого. Решить задачу — это классно. При этом огромное количество задач у меня так и не получились.

— Как вы справляетесь с этим? Это ведь стресс?

— Нет. Я понимаю, что нет предела совершенству, и можно расти дальше. Да, бывают сложные задачи. Поэтому то, что какая-то задача не решилась, в этом нет ничего страшного. Я просто откладываю ее в сторону.

— Как вы думаете, что могло сформировать ваш математический склад ума?

— Я не очень хорошо помню, что было в раннем детстве. Мне кажется, это врожденные способности. Моя мама — учитель математики, а папа — программист.

— Родители что-то могут подсказать вам, помочь в решении задач?

— На ранних этапах могли. А сейчас — уже никак. Конечно, все зависит от темы задачи. С геометрией мне можно было помогать до восьмого класса. А с комбинаторикой уже в шестом не получилось бы.

— Как это отразилось на ваших отношениях с родителями? Вы ведь теперь в чем-то превзошли их.

— Нет, конечно же, не отразилось. Я понимаю, что умение решать задачи — это не то же самое, что, как говорится, быть умным по жизни, быть мудрым. Если ты хорошо решаешь задачи по математике — это не значит, что ты лучше остальных.

— Выходит, «звезду» не поймали. Почему? Есть же для этого все основания.

— Потому что я как минимум не самый лучший (смеется).

— А кто лучший?

— Из тех, с кем я общаюсь лично — мой коллега по команде Максим Туревский. Мне кажется, общение с ним подстегивает меня, стимулирует решать задачи лучше. Но при этом не сказывается негативно на наших отношениях.

— Что вам больше всего запомнилось, когда вы впервые оказались на олимпиаде международного уровня?

— Как я понимаю, «Кенгуру» международным конкурсом не считается. Первая настоящая международная олимпиада у меня была в Китае. Как раз перед самым началом пандемии коронавируса. И проходила она в Ухане, что теперь уже вспоминается, как достаточно забавный факт. Я никаких проблем не испытывал, потому что у меня уже был опыт написания серьезных олимпиад.

— А что помогает вам собраться и не нервничать? Это же такая большая ответственность, плюс ожидания и надежды, которые на вас возлагают.

— Мне кажется, справиться с волнением помогает только опыт. И уверенность в своих силах. Ты же знаешь, что выкладываешься по максимуму, а, если будешь нервничать, этим ты никак себе не поможешь.

— После олимпиады бывает какой-то период внутреннего истощения? Что помогает вам восстановиться?

— После олимпиады внутреннее напряжение спадает и чувствуешь себя слегка вялым. В эти периоды я занимаюсь какими-нибудь обычными делами: гуляю, общаюсь с друзьями, играю в настольные игры. Если есть возможность, плаваю.

— А какие настольные игры вы любите?

— Как это ни странно, мне не очень нравятся настолки, в которых надо думать. Во время отдыха хочется чего-то такого, где приходится больше полагаться на везение. Например, «Шакал». Это, наверное, любимая моя игра. Там все зависит от удачи. А мне кажется, я удачливый. Еще я люблю читать. Недавно прочитал «Академию» Айзека Азимова.

— А есть ли любимая книга?

— Наибольшее влияние на меня, как бы это ни было банально, оказал роман Брэдбери «451 градус по Фаренгейту». Можно проводить аналогии с реальностью, увидеть, какие предсказания уже сбылись.

— Есть ли у вас какой-то долгосрочный план на свою будущую жизнь?

— Пока что я далеко в будущее не заглядываю. На самом деле, я плохо представляю себе, чем займусь дальше. Все-таки я еще мало знаю о том, что из себя представляет научная математика и как с этим работать. Возможно, я займусь ею. А может быть, программированием. В любом случае уезжать куда-то не хочу, хотелось бы в России найти интересную работу.

— Правда ли, что «царица наук» как-то влияет на восприятие мира и настоящие математики немного не от мира сего?

— Мне кажется, это миф, который стоило бы развеять. Математики ничем не отличаются от обычных людей. Может быть, кроме того, что логика у них развита чуть получше.

— Какими качествами должен обладать человек, чтобы быть вам интересным?

— Быть достаточно умным. Не в плане математики. Быть достаточно добрым, чтобы не ждать от него подвоха. Наверное, все.

— А что значит — быть умным?

— Это значит принимать правильные решения исходя из имеющейся информации. Уметь делать логические выводы.

— Что бы вы посоветовали родителям, которые хотят, чтобы их дети достигли успеха в математике?

— Прежде всего, не пытаться давить, если что-то не нравится ребенку и не получается. Заниматься нелюбимым делом — не очень хорошая идея. Не загружать школой, какими-то дополнительными кружками и занятиями. Мои родители в начальной школе записали меня в достаточно большое количество кружков. Но потом оставили только те, которые мне действительно нравились.

Призер Всероссийской олимпиады школьников 2021 года Арсений Лазо учится в Президентском физико-математическом лицее № 239. В беседе с корреспондентом «Фонтанки» он рассказал, почему школьный курс математики не дает ни малейшего представления об этой науке и можно ли это исправить.

— В какой момент вы поняли, что математика — это ваше?

— В четвертом классе мне попалась книжка популяризатора математика Якова Перельмана. Она рассчитана на среднюю школу, и меня она впечатлила, там довольно красивые идеи. Потом я прочитал еще одну книжку из серии для начинающих — по теории математического анализа. Там мало что было понятно, но выглядело интересно. До этого момента математика мне не нравилась вообще.

— А что нравилось?

— Мне нравилась химия. Правда, сейчас, когда она началась в школе, она мне уже не нравится. А математика не привлекала меня, потому что в школе о ней создается обманчивое впечатление. Это совершенно не то, что представляет собой настоящая математика.

— Вот это интересно — оказывается, нам в школе многое недоговаривают. Что такое настоящая математика?

— Это изучение свойств абстрактных структур и связей между такими объектами. Причем эти структуры могут быть очень красивыми. Прикладная математика — лишь одна из отраслей. Собственно, вычисления, которые большинство людей имеют в виду, когда говорят о математике, это малая часть того, что на самом деле изучает эта наука.

— Бывает склад ума математический и несовместимый с математикой вообще?

— Да. Но оценить это довольно трудно, потому что большинство людей не знают, что такое настоящая математика, и по оценкам в школе определить их способности нельзя.

— Что почитать, чтобы оценить эту науку по-настоящему и, возможно, понять, что у тебя есть к ней склонность?

— Книг о математике, которые написаны достаточно понятным языком, много. Но обычно они людям не попадаются. Прежде всего, это «Любовь и математика» Эдуарда Френкеля. В ней используются довольно сложные понятия, но она рассказывает и о том, как автор стал математиком.

— Меняет ли математика мозг человека?

— Математика может поменять восприятие мира. Но я бы не сказал, что люди из-за этого становятся «не от мира сего». Например, хороший пример — Роман Михайлов. Он предложил новые глубокие идеи, но сегодня из ненаучного сообщества его мало кто понимает.

— На что, кроме математики, у вас остается время? Что помогает отвлечься?

— Чтение книг и программирование — не спортивное, а для удовольствия.

— А как же социальные сети, видеоролики, какой-нибудь TikTok, которым так увлечены современные подростки?

— Честно говоря, у меня о них сложилось крайне отрицательное впечатление. Меня нет ни в одной из социальных сетей. Это мой выбор. Я могу зарегистрироваться в любой момент, но считаю, что бесконечное потребление неограниченного потока информации вредно. И может привести к тому, что человек разучится размышлять. Сознание переключается из одного режима на другой. К тому же эти странные современные увлечения я не очень понимаю.

— Где вы хотели бы себя увидеть лет через пять?

— Я хочу в жизни заниматься не только математикой, хотя она мне бесконечно нравится. Хочу изучать промышленное программирование — скорее всего, именно этим я и буду заниматься в жизни.

Беседовала Венера Галеева,

«Фонтанка.ру»