«Гайдара на тебя нет». Петербург прощается с легендарным военным врачом

В клубе Военно-медицинской академии сегодня, 31 октября, будут прощаться с Борисом Гайдаром, генерал-лейтенантом медицинской службы, академиком РАН, бывшим начальником ВМА им. Кирова и главным нейрохирургом Минобороны. Он умер после продолжительной болезни — три месяца провел в реанимации. Ему было 75 лет.

«Фонтанка» рассказывает о знаменитом нейрохирурге Борисе Гайдаре вместе с его другом — Валерием Парфеновым, генерал-майором медицинской службы, экс-директором Института скорой помощи им. Джанелидзе.

В военную медицину Борис Гайдар пришел осознанно, из гражданского здравоохранения: в 1969 году окончил Алма-Атинский мединститут, а во время учебы работал фельдшером, потом врачом скорой помощи. После вуза стал нейрохирургом больницы в Алма-Ате. В декабре 1972 года отправился по собственному желанию на службу в вооруженные силы. И только в 1983 году окончил адъюнктуру Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова, защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавателем. В это время и познакомился с Валерием Парфеновым, он тоже попал в военврачи из гражданских. Окончил Новосибирский мединститут, служил срочную, да так и остался в вооруженных силах.

— Нас обоих в разное время и в разных местах (меня — в Германии, Борю — в Алма-Ате) заметил начальник кафедры нейрохирургии Виталий Александрович Хилько. Когда я поступил в адъюнктуру и пришел к нему, он позвал Гайдара. Это был 1984 год. Говорит: «Сделай из него человека». В первое дежурство по скорой помощи Борис мне дал «вывозную программу». Прибывает первый пациент — я оперирую, он смотрит. Второй пациент — снова я, третий… Ночью срочный вызов в городскую больницу, я поехал. Вернулся — снова операция. Когда он спросил к утру: «Шестую потянешь?», ничего хорошего я про него уже не думал. Зашивал пациента и чувствовал, что засыпаю. Привел себя в порядок перед сдачей дежурства, прихожу к нему, он меня обнял: «Ну все, брат, ты проверку прошел». С тех пор мы с ним подружились на всю жизнь. Он для меня и друг, и учитель.

В официальных биографических данных о Борисе Гайдаре написано: разработал современную доктрину оказания нейрохирургической помощи в условиях локальных конфликтов. Что это означало на самом деле, знает Валерий Парфенов:

«В правила оказания помощи при черепно-мозговой травме, пулевых ранениях в голову в условиях медико-санитарного батальона прежде включались и сложные вмешательства, например при ликворее, гематоме и так далее. При этом объем предписанной помощи не предполагал какого-либо исследования и подтверждения конкретных повреждений.

Во время Чеченской войны в Грозном в подвале дома было развернуто нейрохирургическое отделение: нет ни средств для диагностики, ни средств для оперативной помощи — кровотечения пытались останавливать паяльником. Врачи пытаются помочь, а делают только хуже: сначала человек получил ранение от снаряда, потом ранит хирург, оперируя практически вслепую, потом его доставили в госпиталь — там новая травма в ходе вмешательства. Результаты были ужасными.

Гайдару стало понятно, что прежняя доктрина не просто не работает, а наносит вред. Он долго боролся с ней, убеждал Главное военное медицинское управление в том, что все нужно менять. И когда наконец его услышали, разработал новую доктрину при черепно-мозговых травмах и ранениях. Если говорить коротко, она заключалась в следующих действиях: остановка кровотечения, повязка, интубация, вентиляция и быстрая эвакуация в специализированный госпиталь. Но это вопрос, конечно, экономический, ответ на него зависит от того, есть ли возможность у государства это обеспечить. Он добился, чтобы эта схема работала».

Борис Гайдар как главный нейрохирург вооруженных сил распорядился, чтобы все нейрохирурги академии, окружных госпиталей выезжали работать в Чечню на три месяца. И сам ездил регулярно. Он рассказывал, как прибыл туда 1 августа 2003 года, когда «КамАЗ», нашпигованный взрывчаткой, взорвался возле госпиталя:

— Я прилетел в Моздок через 6 часов после взрыва госпиталя, — говорил Гайдар. — А наши хирурги уже прооперировали всех, кого нужно было оперировать, и отправились спасать тех, кто выжил при взрыве, в районную больницу — от госпиталя ничего не осталось. Все, что привез им для работы, я оставил в районной больнице. А всех оставшихся в живых (пятерых) хирургов представлял к ордену Мужества.

Как начальник ВМедА (2000 — 2007 годы) был, говорят в академии, созидателем, при этом жестким, требовательным. Штаб расходился по домам, только когда в кабинете Гайдара гас свет. Так что сейчас в минуты разочарования в ком-то здесь говорят: «Гайдара на тебя нет».

Этот период называют золотым в истории академии. Она получила финансирование и полностью модернизировалась — появилась современная тяжелая техника, в том числе ангиографы, компьютеры. Проведены капитальные ремонты. Валерий Парфенов вспоминает, как непросто его другу было организовать коллектив в 10 тысяч сотрудников с переменным составом, работавших в корпусах, разбросанных по городу. «Когда я стал директором Института Джанелидзе в 2012 году, понял, как это было сложно, и как многому я у него научился», — признает он.

«Гайдар не только прекрасный хирург и педагог, у него еще и золотые руки. Как-то вдвоем на его даче в 6 соток мы построили баню — взяли деньги в кассе взаимопомощи, позвали старого мастера, который сидел рядом и объяснял, как делать сруб «ласточкин хвост». И построили ее, — вспоминает Валерий Парфенов. — А когда начали внедряться эндовазальные технологии (внутрисосудистое восстановление просвета поражённой артерии с помощью катетера с баллоном), а денег на расходники не было, мы вдвоем у него на кухне делали баллоны — вытаскивали резинки из мужских носков, полимеризация — в духовке. А потом, да, вставляли пациентам в сосуды головного мозга и спасали их».

И называет еще одно большое дело, за которое Борису Гайдару благодарно медицинское сообщество — он рассекретил материалы по нейрохирургическим операциям, чтобы можно было почерпнуть оттуда опыт военных нейрохирургов и новые знания. Допустим, докторская «Опыт оказания нейрохирургической помощи в условиях горной местности». Понятно, что речь идет об Афганистане, — там есть особенности оказания помощи, но не такие уж они секретные. Это медицина.

Уволившись из рядов вооруженных сил, Борис Всеволодович продолжал работать в академии. Оставался профессором кафедры, только за последние два года он был научным консультантам у двух соискателей степени доктора наук. Они успешно защитили под его руководством свои диссертации. Вообще, Борис Всеволодович воспитал много прекрасных военных врачей и ученых. Под его руководством защищено более 30 кандидатских и докторских диссертаций.

Он создал единственный в стране ученый совет по нейрохирургии, психиатрии и неврологии, объединяющий специалистов трех специальностей «по голове». В стране другого такого нет. И был в течение 20 лет его бессменным председателем. «Замену найти сложно», — говорит Валерий Парфенов.

Борис Всеволодович Гайдар, академик РАН, заслуженный деятель науки РФ, генерал-лейтенант медицинской службы в отставке, награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Александра Невского и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, а также орденом Почета, медалями, другими знаками отличия. Лауреат Премии правительства РФ за цикл работ по нейротравматологии, в 2003 году — лауреат Госпремии России за серию работ о диагностике и лечении острых внутричерепных кровоизлияний.

Сегодня его похоронят на кладбище Памяти жертв 9 января.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»