Шесть лет Григорьева. В Смольном решили поменять архитектурный ансамбль

Смольный подтвердил, что Владимир Григорьев больше не возглавляет комитет по градостроительству и архитектуре. Это были шесть лет затишья с неизбежными скандалами.

Владимир Григорьев пришел в КГА в 2015 году, назначение поддерживали эксперты и Союз архитекторов. К тому времени его хорошо знало профессиональное сообщество; он был автором нескольких знаковых объектов — от «Галереи» у Московского вокзала до здания Арбитражного суда на улице Смольного; градозащитники считали его «умеющим слушать». С одной стороны, ему уже не досталось головной боли вроде войны за переезд «Охта центра» в Лахту или скандалов вокруг облика второй сцены Мариинки. С другой — та же Охта никуда не делась из повестки, а странное, порой трагическое, происходило с петербургской архитектурой и при Григорьеве.

Сквозным мотивом последних лет стало принятие нового Генерального плана. Вообще-то его ждали уже в 2016 году, благо у действовавшего заканчивался расчетный срок. Однако в итоге под различными предлогами его раз за разом продлевали, готовя смену, и процесс не завершен до сих пор. Завершится в лучшем случае через год: по словам Григорьева, проект документа предполагается передать в Законодательное собрание весной — так, чтобы к осени он был уже принят. Таким образом, за время работы над главным стратегическим документом города сменилось не только архитектурно-строительное руководство, но и парламент, который должен его утверждать.

При Григорьеве были приняты нормативы обеспечения социалкой новых жилых кварталов, вокруг конкретных показателей сломано немало копий. Кроме того, установлена процедура, при которой любое проектное превышение разрешенной высотности должно пройти через комиссию по землепользованию и застройке и через градостроительный совет. Этот орган вообще стал одним из основных поставщиком новостей; с приходом Григорьева состав градсовета начал сильно меняться в сторону увеличения доли, собственно, архитекторов. Именно на нем рассматривались, к примеру, все новые памятники, предложенные Петербургу. Получалось по-разному: вокруг некоторых разворачивались целые баталии, как в случае с Даниилом Граниным; другие проскакивали обсуждение практически влёт; над третьими, как над недавней Жанной д’Арк, вроде иронизировали, а потом преспокойно давали одобрение. Сейчас перед ареопагом новый вызов — в лице золотого Хо Ши Мина и молодого Устинова.

Именно градсовет в 2018 году раскритиковал предложенный постреконструкционный облик СКК. Тогда сложно было предположить, что уничижительное «забинтованная банка» будет наименьшей проблемой здания с уникальной конструкцией кровли. В начале 2020 года СКК развалился при демонтаже крыши, один рабочий погиб. Не то чтобы петербургские чиновники от архитектуры откусывали крепежные ванты, пока бетонное кольцо не сложилось в один миг; к тому же, это концессия, стороной которого выступил другой комитет — по инвестициям. Но никто не забыл, что после нескольких итераций градсовет в 2019 году принял «решение о поддержании возможности реконструкции СКК с изменением его облика».

Реконструкция, обернувшаяся строительством нового ледового дворца, — один из примеров того, как в город пришли проекты, которые сами по себе «больше» любого КГА. В этот перечень входит и «Тучков буян» — главный урбанистический хит эпохи Григорьева, так и не воплотившийся до сих пор ни во что внятное; однако история запомнит, что именно при ушедшем главе комитета Судебный квартал — по крайней мере на бумаге — уступил место современному парку. К этим же стройкам, осененным федеральным благословением, можно отнести и «Остров фортов» в Кронштадте.

Для петербургского бизнеса имя главного архитектора неразрывно связано со словосочетанием «эстетический регламент». Документ, разработанный в 2017 году, стал ответом на завалившие портал «Наш Петербург» жалобы на некрасивую рекламу и ларьки и предложил бизнесу ряд типовых решений по оформлению. Но вместо того, чтобы облегчить согласование, многим только усложнил жизнь.

Первыми взбунтовались владельцы торговых центров: их вывески не вписались в новые параметры. Обновление предприниматели оценили в 1 млрд рублей и объявили крестовый поход за либерализацию правил. Собственники магазинов негодовали по поводу ограниченного перечня допустимых шрифтов и цветовых решений. К примеру, франчайзи известных марок оказались перед выбором: соблюдать требования брендбука или нарушать нормы. Вне закона и под угрозой сноса оказались сотни вывесок, в том числе исторические. В итоге с крыши гостиницы «Октябрьская» исчезло слово «гостиница», хотя осталось «Октябрьская», крышной конструкции лишился институт «Ленаэропроект» на набережной Обводного канала, аналогичное предписание получил Кировский завод.

В ответ на возмущение бизнеса Владимир Григорьев ссылался на указы Елизаветы Петровны и заявлял, что потребители и так знают, где находится тот или иной магазин, и в огромных буквах не нуждаются. По его мнению, обилие рекламы, бьющей в глаза, создает ассоциацию с «капиталистическим Западом», а у среднего петербуржца может вызвать только раздражение.

Споры продолжались три года. КГА отказался радикально пересматривать регламент, но на некоторые уступки все же пошел. Правда, единственной возможностью согласования «негабаритных» вывесок также осталось проведение их через градостроительный совет. При этом некоторые вопросы остались не решены. Например, цифровые экраны с рекламой на фасадах здания.

Ревностное отстаивание архитектурного облика КГА под руководством Григорьева иногда приводило к курьезам. Так, в 2019 году ведомство поначалу отказывалось согласовать фигуру Деда Мороза у Гостиного двора, ссылаясь на то, что композиция плохо сочетается с обликом здания. Сам главный архитектор поначалу неодобрительно отнесся к домикам Рождественской ярмарки на Манежной площади, обратив внимание на то, что лубочный стиль не слишком подходит окружающей архитектуре стиля модерн. Бизнесу поначалу тоже запретили украшать входы в рестораны без процедуры согласования, но потом придумали упрощенный порядок.

Запомнился Владимир Григорьев и как последовательный противник граффити на городских улицах. Чтобы работа уличного художника, будь это даже знаменитый Бэнкси, появилась в Петербурге, нужно пройти через градостроительный совет, заявлял он в интервью «Фонтанке». Ситуация повторялась раз за разом: кто-то рисует более или менее удобоваримый портрет — балансодержатель здания приезжает и закрашивает изображение — публика негодует. Процедура согласования напоминала хождение по мукам, а жертвами ведомственной краски становились герои в диапазоне от Бродского до прапорщика Задова. Действительность только что подкинула еще два кейса для сравнительного анализа: портрет Игоря Талькова на Литейном вышел защищать сын музыканта при поддержке светлых иерархий, и выяснилось, что это, по крайней мере на короткой дистанции, эффективно; граффити на месте; Даниила Хармса на Маяковской решили отстаивать в суде: суд постановил стереть портрет в течение месяца.

Об уходе Григорьева с должности «Фонтанка» сообщила накануне. Исполнять его обязанности с понедельника будет заместитель председателя — Юлия Киселева. Она возглавляла комитет в 2008–2013 годах и вернулась в него совсем недавно.

Николай Кудин, Галина Бояркова, «Фонтанка.ру»