«Мой паспорт облетел все ломбарды». Основательница «Добродомика» — о том, как пандемия изменила проект «бесплатного» кафе

Бизнес-план звучит так: открыть тысячу «Добродомиков» и «закрыть их нафиг», потому что будут не нужны. Но пока поддержка в основном — от «мистеров Х»; гранты на то, чтобы показывать, как живут пенсионеры, не дают.

В Петербурге готовится к открытию второе кафе бесплатных обедов для пенсионеров «Добродомик». За время пандемии проект начал завоевывать регионы. Петербурженка Александра Синяк мечтает открыть 1 150 «Добродомиков» — по числу российских городов. Она рассказала «Фонтанке», как попала под коллекторский молот, как недосчитывалась «своих» стариков в пандемию и какого чуда дождалась от судьбы в благодарность.

— Александра, в последний раз мы виделись с вами в самом начале пандемии. Вы тогда на своей машине развозили продуктовые наборы для пенсионеров. Как коронавирус изменил ваш проект?

— Мы закрылись 19 марта 2020 года, а смогли открыть двери только 12 мая 2021 года. До пандемии мы были кафе, которое дарит благотворительные обеды. Во время пандемии мы поехали к нашим бабушкам и дедушкам, которых знали уже три года. Первое, что вызвало шок, — это то, как они живут. Кто-то без душа, без плитки, без обоев, на старых кроватях, без стиральных машин. Мы это увидели и поняли, что это надо менять, и запустили адресную помощь.

Кому-то сделали ремонт, но полноценный не везде нужен был, кому-то купили стиральную машину. Мы сделали что-то практически для каждого, кто ходил в «Добродомик».

— Вы в начале пандемии начинали работать в других регионах.

— Мы смогли найти партнёров и создать федеральную горячую линию «Добродомика». Она работает в 20 регионах России. Помог её создать инвестор, мы называем его мистер Х. Он не хочет рассказывать, кто он.

Он профинансировал создание системы и первый форум «Добродомика Россия». Все вместе обошлось в пределах двух миллионов рублей. Сейчас бабушка звонит на горячую линию из города России, ей отвечают операторы колл-центра, задают необходимые вопросы и понимают, какая помощь нужна. Далее её адрес добавляется в систему. Допустим, она из Новосибирска, этот адрес появляется на карте города. Новосибирский куратор и волонтёры это видят. Они уже начинают помогать.

За год благотворительная поддержка по всем регионам составила 10 млн рублей. До пандемии у нас было 60 тысяч обедов в месяц, сейчас кафе работают только в Петербурге и Челябинске. Мы выходим на 15–20 тысяч обедов. В остальных регионах оказывается адресная помощь.

— Когда «Добродомик» вернётся на Васильевский?

— Сначала мы держали две точки, но кафе на Васильевском пришлось закрыть, так как в пандемию это было неподъемно. Когда заработало кафе на Маршала Тухачевского, мы поняли одну вещь: бабушкам и дедушкам физически с Васильевского острова не доехать. Но они все очень ждут. Они раз в месяц доезжали и спрашивали, когда мы вернемся. Для меня было важно сюда вернуться.

Сейчас мы минимизируем затраты. На Тухачевского уже сделана вся кухня, и на Васильевский будет осуществляться доставка еды в термосах. То есть здесь будет тот самый минимум, чтобы бабушки сидели и общались. И маленький «Добродомик» намного уютнее, чем большой. Открытие планируем в 20-х числах марта.

— Как ваши подопечные переживают пандемию?

— Мы осуществляли доставку продуктов каждое воскресенье, и каждое воскресенье 10 человек мы недосчитывались. Они умирали от коронавируса, их действительно косило в этот момент. У них было испуганное состояние, они хоронили друзей, понятно, что это был кошмар. Но мы не сидели и не грустили, что так плохо живется. За время пандемии у нас ещё открылся пансионат «Добродомик».

Когда пожилые хоронят детей, к ним сразу же в доверие втираются люди и отбирают у них квартиры. Нас по хештегам упоминали — бабушка, ребенок войны, спит на скамейке. Это было в Московском районе. Я все соцслужбы обзвонила и сказала, что могут дать ей ночевку с 9 вечера до 9 утра, а бабушка — не ходит.

Так сначала одну бабушку взяли на попечение, отдали в один пансионат, потом вторую. Сейчас у нас четыре бабушки на пожизненном попечительстве. Платить за них — это колоссальные деньги для фонда. Поэтому мы вступили в коммерческое партнёрство с одним из пансионатов. Там есть коммерческие и бесплатные места.

— Вспомните первый день открытия кафе после локдауна.

— Мы сначала приглашали по 20 человек в кафе. Бабушки и дедушки танцевали. Это был для них выход в свет. Говорить, что главная проблема в голоде, — нельзя. Главная проблема — это одиночество души, социализация. Найти пропитание пенсионеры смогут, но жить в одиночестве — это кошмар.

— Вы для себя нашли ответ, почему так происходит?

— С точки зрения государства, я считаю, что люди стоят не на своих местах. Есть много благотворительных организаций, которые готовы заниматься этими проблемами и менять что-то к лучшему. На эту систему надо обратить внимание, потому что соцслужбы не работают. Там люди за свои копейки пытаются хоть что-то сделать.

Есть еще личная история. В России огромное количество детей, которые бросают своих родителей. Проблему надо решать глобально. В «Добродомике» в основном люди, которые похоронили своих детей. Но есть и существенный процент, где дети отказались от родителей. Причину я понять не могу. Я общаюсь с этими детьми, и они говорят: мне это не надо.

— Зачем вы с ними общаетесь?

— Для меня важно понять: почему пожилой человек сюда пришел, что у него случилось, какая нужна помощь и все ли действительно так, как он говорит. Я же отвечаю перед всеми людьми, которые оказывают помощь. Я звоню детям. И дети то за границей, то живут своей жизнью, то говорят: «Ему 20-ки не хватает, у меня у самого ипотека».

Во время пандемии мне звонили из Испании и просили помочь доставить продукты. Я сказала: никто не отменял доставку «Ленты», оплатить можно в Интернете.

— Вы болели коронавирусом?

— Да, переход с 2020-го на 2021 год прошел в одиночестве, с двумя котами. 14 дней карантина. Я не хотела сама быть с близкими, у меня ребенок и так нездоров. И честно говоря, для меня это было круто. Когда ты осознанно сидишь дома, то очень многое можешь понять.

Самое главное, что я поняла, — моя команда может работать без меня. Я поменяла свой вектор развития. Мы запустили бизнес-клуб «Добродомик». Моя цель сумасшедшего человека — это открыть 1 150 «Добродомиков» в каждом городе России, а потом сделать так, чтобы они стали неактуальны, и закрыть нафиг все.

— У вас отпуск бывает?

— Я не считаю, что работаю. Все мои направления — это дело жизни. Я не могу отпустить телефон на неделю и улететь на океан. Во-первых, я пока невыездная из России...

— Почему?

— Это сейчас все весело, а когда мы запускались, о проекте никто не знал. Были взяты все кредиты, все микрозаймы. Проект дал свое развитие, когда закончились деньги. Когда было понимание, что пенсионеры есть, а денег брать неоткуда. Тогда мозг начал работать и искать новые векторы. Когда меня начали долбать коллекторы и писать, что у детей ноги оторвем и все такое, я выкинула все бумаги и сказала: вам больше ничего не дам.

— На вас до сих пор долги висят?

— Юристы занимаются этим вопросом, но это трудно погасить, так как постоянно всплывают проценты на проценты. Я разбираюсь с какой-то частью, и дальше опять идет арест. Там 780 процентов годовых.

— Как вы попались на эту уловку?

— Когда тебя стоит очередь из пенсионеров... У меня была повар-красавица, которая готовила из 5 кг мяса 250 обедов, и никто не замечал, что мяса нет. Но 5 кг мяса надо было найти, сейчас это капля в море, а тогда это была сумма в 2 000 рублей, и ее надо было где-то брать. У меня есть микрозаймы по две тысячи, по пять, по восемь. Мой паспорт облетал все ломбарды.

Я не могла закрыть дверь. Поэтому каждый день искались новые методы. Последний рывок был, когда я втихаря заложила единственную квартиру, и тогда подняла руки и сказала, что у меня больше нет ни ресурсов, ни денег, ничего. И к нам приехала видеокомпания ТОК, они меня 6 часов снимали. Я думала: как они меня задолбали, мне надо мясо искать. И вот вышел ролик, который собрал много просмотров. За три дня мы закрыли все долги перед поставщиками.

— У властей вы пытались просить помощи?

— После закрытия кафе на Васильевском был бизнес-завтрак с вице-губернатором Бельским (сейчас спикер ЗакС. — Прим. ред.). Меня же заткнуть сложно. Я встала и сказала: неужели в Питере нет ни одного бесплатного помещения, чтобы кормить пенсионеров?

Потом уже начали с ними контактировать нормально, но помещений нет, и помочь они не могут.

Сейчас мы будем менять позиционирование проекта. Гранты мы не выигрываем. Россия не может рассказывать о «Добродомике», потому что мы на весь мир показываем, что у нас нищие пенсионеры. Поэтому поддержки не будет — мы показываем, что пенсионеры нищие.

Вначале меня это бесило. Но мы будем менять позиционирование, главное — не обеды, хотя это важно, а социализация. Спасаем от одиночества, а не от голода. Тогда, возможно, поддержат.

— Вы понимаете, почему вас так зацепила тема благотворительности?

— Я не представляла себя благотворителем, я человек коммерческого мозга. Но когда ты это видишь, ты понимаешь: я так жить не хочу.

Я сейчас смотрю назад и думаю, что это неадекватный поступок. У самой ребенок с ДЦП, заложить всю недвижимость, взять на себя кредиты и кормить пенсионеров. Мама отговаривала и умоляла перестать этим заниматься. А я каждый раз приезжала в кафе, там очередь, и все — больше вариантов не было.

— Удовлетворение от дела вы получали?

— Тогда я не отдавала себе отчет и не понимаю, как у меня все это получилось. А когда ты этому истинно отдаешься, то ты в ответ получаешь полноценное счастье во всем. Я сейчас могу себя назвать полноценно счастливым человеком.

Моя дочка с ДЦП не должна была ни ходить, ни говорить, она инвалид-колясочник. За четыре года, по словам врачей, случилось чудо — она встает, начинает ходить и говорить. И идет в обычную школу. Врачи говорят, что это чудо, я называю законом благодарности. В мою жизнь пришло то, что мне на самом деле было нужно.

Беседовала Лена Ваганова, «Фонтанка.ру»