«Надо включить голову». Что на самом деле произошло с экономикой РФ и что будет дальше

Последние три дня февраля 2022 года потрясли экономику России так, как не бывало со времен развала СССР. Экономисты не дают прогнозов, как долго она продержится до начала масштабной рецессии. Ответные меры вызывают споры, но как минимум показать зубы Россия смогла. Теперь вся надежда на общие экономические интересы с Западом.

О том, что для экономики страны значат удары Запада и ответы на них России, какой будет инфляция по итогам года и что было самым больным, «Фонтанке» объяснил Главный аналитик Института современного развития Никита Масленников.

— Утро понедельника началось с объявления о резком повышении ключевой ставки — сразу до 20%, и стало понятно, что ответные меры будут очень энергичными. Как этот шаг скажется на положении дел и зачем он нужен?

— Это мера ожидаемая. Вопрос был, на сколько именно повысят. Ситуация радикально изменилась, и, чтобы не допустить переноса во внутренние цены эффекта ослабления рубля и начать методично сдерживать инфляцию, риски которой существенно возросли, эта мера своевременная.

Для экономики это, конечно, не слишком здорово, по большому счету, для многих бизнесов и розничных заемщиков это заградительный уровень. Будем надеяться, что это не навсегда и это временная мера. Такое мы уже переживали в 2014 году, когда ставка была повышена до 17%, а затем смогли выровнять ситуацию. По этому же сценарию ЦБ действует и в этот раз.

— Экономические оппоненты руководства Центробанка критикуют его за этот шаг. Им кажется, в этой ситуации надо было, наоборот, смягчать кредитную политику для того, чтобы усилить российскую экономику и дать ей толчок к развитию.

— Это традиционная точка зрения, но это заблуждение. Сейчас стимулировать кредитную активность — это поддерживать неукротимый рост инфляции. Это нежелательно, потому как это расходование своих национальных резервов, а понятного эффекта с точки зрения экономического роста мы не увидим.

Сегодня есть другие механизмы, которые ЦБ уже ввел, и банки имеют возможность кредитовать, потому что у них есть серьезная возможность приобретать для своей деятельности средства на аукционах РЕПО. Что нужно еще было бы сделать ЦБ — урегулирование ситуации с льготными кредитными программами. У нас в подвешенном состоянии остается ипотека, кредитование малого и среднего бизнеса, и здесь у нас в ближайшее время, я надеюсь, последуют какие-то четкие и квалифицированные разъяснения.

— С сегодняшнего дня экспортеры обязаны продавать государству по установленному им курсу 80% своей валютной выручки. Как это скажется на тех, кто до сих пор активнее всех наполнял бюджет и помогал формировать резервы? Ведь сейчас они лишились, по сути, возможностей по кредитному финансированию своих инвестпрограмм, и как те же нефтяники теперь будут закупать импортное оборудование, не очень понятно.

— Это традиционная, классическая мера антикризисного характера. Она принималась в связи с тем, что рынку нужен дополнительный канал снабжения его валютной ликвидностью, особенно в свете санкций, которые приняты против Центрального банка и ограничений по использованию своих резервов.

Это решение компенсирует то, что ЦБ будет снижать активность на валютном рынке. Например, сегодня его там вообще не было, и это закономерный результат событий. Не очень понятно, сколько ЦБ тратил на валютные интервенции на прошлой неделе, но можно предположить, что это серьезные суммы. Если уповать только на один этот канал пополнения валютной ликвидности, на что, видимо, рассчитывали те, кто принимал санкции, то мы можем остаться без суверенных резервов.

Поэтому продажа 80% выручки — это определенная страховка, ведь теперь в больших объемах валюту на рынок будет продавать не только Центробанк, но и «Газпром», «Роснефть» и т. п. Да, это решение носит вынужденный характер, но оно необходимо.

— Центробанку теперь надо экономить валюту?

— В какой-то мере да. Ситуация неопределенная, сколько потребуется времени на доведение специальной операции на Украине до логического завершения, какие последствия будут в рамках политического регулирования, как изменится вообще состояние геополитики — никто не может сейчас дать ответ. Но в любом случае ЦБ лучше бы поберечь резервы, он это и делает, нормальный шаг, могу его только приветствовать, но он, конечно, вынужденный и не сильно популярный.

Мы можем продержаться какое-то время — не будем говорить сколько — возможности у нас существуют для этого. Понятно, что темп экономического роста замедлится. Прогнозы ставим все на паузу, как это все будет происходить — непонятно. Естественно, экономическое развитие будет ниже всех прогнозов, которые были раньше, в т. ч. официальных оценок.

Ситуация с нефтянкой, она тоже довольно сильно подвешена. Никто не может исключить, что те, кто инициирует витки санкций, к этому не перейдут. Другое дело, что прямые санкции по российскому нефтеэкспорту и отключение по SWIFT — это переход через красную линию для мировой экономики в целом. Это серьезный шок не только для России, но и глобального характера, напоминающий ситуацию 2008–2009 года.

— А сможет ли Россия все же продавать свои углеводороды, если такие решения будут приняты на Западе?

— Вероятно, останется возможность торговать через третьи стороны. Проблема в том, что если банки отключены от SWIFT, то нет движения документов, подтверждающих платежи. И вы можете как угодно торговать и договариваться, но сделка может затягиваться на недели и месяцы, а никакой нормально мыслящий экспортер не будет продавать в никуда, если он не уверен в платеже. SWIFT — это уверенность в оплате контракта. Если ее нет — одни не поставляют, другие не платят.

Конечно, это красная линия, отделяющая развитие мировой экономики от вступления в предкризисный режим и до масштабной рецессии. Если Россию отключат от глобального рынка углеводородов, это означает резкий подъем цен на них и дополнительный разгон инфляции по всему миру, ужесточение денежно-кредитной политики, и дальше это все сказывается на экономической динамике всего мира.

— Как бы вы оценили запрет Центробанка нерезидентам продавать акции на Московской бирже? Это скорее помощь нашим компаниям и инвесторам или удар по Западу?

— Это ход вынужденный, но мы уже и для своих запретили все короткие продажи. Это логичное решение. Смысл — ограничить волатильность рыночных котировок, когда люди начинают активно сбрасывать активы.

В первую очередь это делают нерезиденты. Никто не мешает продать им актив, если они хотят, — это их собственность, но, извините, продавайте по правилам, по графику, не допуская массового обвала. Это стабилизирует динамику биржевых индексов. Мы до сих пор не отыграли провал 24 февраля, нам допускать еще большего падения нашего рынка крайне нежелательно.

— По кому санкции и все последние события ударили больше всего, кто пострадал больше всех?

— Преждевременно делать такие оценки. Самое яркое — это существенное ослабление рубля. Рубль — это психологическая вещь, его динамика влияет на самочувствие людей и бизнеса. Та динамика, которую мы наблюдали, спровоцировали и набеги людей на банкоматы, и спрос на валюту, и на депозитные вклады. Это самое острое проявление этих событий. Все остальное — во многом уже его последствия, и реальные, и психологические.

— Насколько неиллюзорным вам кажется шанс того, что в России запретят обращение валюты?

— Я не вижу в этом реального смысла. Того норматива, который введен по продаже валютной выручки, достаточно для обслуживания потребности в ней экономики, она есть. Многократно власти об этом заявляли, что не допустят ущемления прав граждан. Дополнительно провоцировать негативные настроения нет смысла, надо стабилизировать ситуацию с валютой, т. к. граждане ее все еще активно хотят покупать. С точки зрения реальной необходимости в ней — непонятно, где мы теперь можем эту валюту потратить, поэтому надо лишь сбить ажиотажный спрос.

— Прямо во время нашего разговора пришло сообщение, что президент ввел прямой запрет на выплату российскими компаниями долгов своим иностранным кредиторам. Что скажете? Жестко? По кому сильнее ударит, по нам или по ним?

— Это нормальная защитная мера — ребята, а что вы хотите, вы поставили нас в такие условия. Не было бы ваших санкций, и проблемы с выплатами долгов бы не было. На нас оказывают давление — мы тоже отвечаем.

— Что во всей этой суматохе делать обычному жителю большого города? Куда бежать, что покупать, что продавать?

— Во-первых, набираться терпения, включать разум и не вестись на слухи. Больше спокойствия, внимательно ежедневно оценивать ситуацию, что делают власти, чем это может быть полезно или опасно для конкретного человека и его семьи, что можно делать со сбережениями и счетами. Впадать в раж немедленного потребления не стоит — это спровоцирует инфляцию и ударит уже по всем. Я понимаю, легко говорить, что надо включить голову, хотя на деле это непросто. Все равно делать это надо и напоминать тоже стоит.

— Бежать ли покупать валюту?

— Не стоит, вы не угонитесь за курсом, а проиграть можно много.

— Снимать ли деньги с рублевых счетов? Чтобы дома был запас наличности?

— После того как ставку подняли до 20%, банки будут повышать вклады, консенсус-прогноз аналитиков: по коротким, до года, вкладам будет ставка 18–20%, а по длинным — 10–15%. Может, стоит посмотреть и подождать, внимательно отнестись к этому.

— Ждет ли нас по итогам года двузначная инфляция? Как сильно вырастут цены?

— Я не уверен. Если вспомнить исторический опыт того же повышения ставки в 2014 году, то мы двузначную инфляцию остановили и потом приблизились к ключевой ставке ЦБ. Она будет высокой. Насколько — спрогнозировать сложно, но я не уверен, что она будет двузначной. Да, в отдельные локальные промежутки времени может быть 10–12% или даже выше, а по году я бы скорее ориентировался на уровне текущих значений, где-то 7–9%, ближе к 9%. Но это пока, а дальше уровень неопределенности очень высок.

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»