Участники пацифистских митингов — о быте в ИВС

«Фонтанка» рассказывает три истории задержанных о времени, проведённом ими под арестом после протестных акций.

«Изолента»

За прозрачным толстым стеклом дежурных в здании ИВС на улице Ильюшина сидят две длинноволосые блондинки с ярко накрашенными ногтями и мужчина лет 50. Он немного похож на Михаила Ефремова и получил даже среди сидящих в ИВС такое прозвище. «Ефремов» встаёт из-за стола и выходит в небольшое помещение со столиком, где трое заполняют анкеты для того, чтобы сделать передачку задержанным на акциях за мир. «Вы это всё зачем им несёте? У них там как санаторий, мешки эти некуда ставить. Так, железную скрепку из пакета с батоном убираем. Письма тоже нельзя. И вообще, я не понимаю, почему они там, а вы — здесь?»

Большинство сотрудников ИВС уверены, что протестующим выдают деньги за участие в митингах. «Называют даже сумму. Откуда они её взяли, не очень понятно. Но будто бы это то ли 500 рублей, то ли 50 тысяч», — говорит Александр, отсидевший 7 суток в этом ИВС. Жизнь в изоляторе, по его словам, делится на промежутки: утром в 8 утра обход и проверка, полицейские проверяют кровати — смотрят под матрасы и подушки, затем завтрак, выдают телефон на 15 минут, потом прогулка, обед и ужин. «На завтрак — солёная овсянка на воде, на обед суп, макароны с небольшим количеством тушёнки, на ужин просто макароны. По выходным на обед и ужин — доширак, на завтрак каша в пакете».

Александра задержали 13 марта у Гостиного двора. В протоколе он написал, что шёл в магазин за струнами, и приложил скриншот переписки с другом, подтверждающий намерение зайти в магазин. В суде сопоставили показания Александра, данные протокола и вынесли вердикт: арест на 7 суток. В ИВС на Ильюшина он оказался в 20-метровой камере с двумя двухъярусными кроватями, столиком, скамьёй и туалетом за метровым заборчиком. В камере с ним оказались ещё трое молодых людей. Все они уверяют, что случайные прохожие: один, коллекционер волшебных палочек, шёл пополнять коллекцию, договорившись с продавцом на «Авито», двое других шли в кафе на встречу с друзьями.

Сразу после знакомства с новыми соседями они выдали ему расшифровку азбуки Морзе. Перестукивания между камерами стали ежедневной формой общения обитателей ИВС. Ещё одним развлечением стала стенгазета. Сокамерники назвали её «Изолента», а под названием на бумажном выпуске подписали: «Есть скрепы, а есть изолента». В одном из первых выпусков в письме от редакции есть объяснение: «Изолента — вещь в хозяйстве полезная и всегда актуальная. Как только что-то идёт не так, мы обычно говорим: «Неси изоленту! Будем чинить». Так и наша газета совмещает в себе актуальность и пользу. Мы будем писать о том, что знаем сами, что произошло в день выпуска номера, и о том, что можно применить на практике».

Газета умещалась на одном листке А4. Передавали её на прогулках или, если получалось, через охранников. В выпусках, которые изучила «Фонтанка», рассказывалось в рубрике «Опыт» как сохранить горячий чай после раздачи кипятка — нужно перелить его в бутылку, засунуть её в шерстяной носок и положить бутылку под подушку; в рубрике «Рецепты» — как сделать мандариновое варенье и торт из сгущёнки и крошек от печенья. В разделе полезных советов — как решить самую проблемную часть общего сокамерного быта: как правильно огородить туалет. Через «Изоленту» передавали приветы в соседние камеры, там же рисовали кроссворды и судоку, писали стихи и советы, как делать гимнастику.

Вместе с редакцией «Изоленты» Александр провёл почти пять суток. Затем его сокамерников отпустили, его самого же подселили в камеру с уже менее приятными соседями. Один из них получил прозвище Серёга АУЕ (деятельность АУЕ как движения запрещена на территории РФ в 2020 году): мужчина получил административный арест после того, как нарушил условия административного надзора после освобождения с зоны. Место разговоров о выпусках стенгазеты заняли рассказы и рассуждения о покалеченных «корешах», тюремный жаргон и байки о том, как обмануть «ментов».

«После выхода из изолятора всё начинаешь ценить по-новому, при этом сильно притупляется чувство ответственности — почти неделю всей твоей жизни определяли другие люди», — говорит Александр.

«Чтобы смыть в туалете, надо попросить через камеру видеонаблюдения»

Сергея задержали 6 марта. Он вместе с подругой пошёл на митинг намеренно. «Я возлагал на него много ожиданий, хотел выразить свою позицию, но приехал и увидел, что нигде ничего не организовано, организована только полиция», — говорит он. В толпе протестующих он дошёл до Исаакиевской площади. Там начались задержания. «Мимо меня пробежал полицейский и ткнул в меня шокером. В этот момент моя подруга сказала: «Это уже слишком. Я домой»». Через несколько минут задержали и самого Сергея. «Я дал понять, что не буду сопротивляться. Зашёл в автозак и оценил такую картину: я и ещё 17 человек с очень грустными лицами. Там же я увидел красивую девушку. По дороге в отдел полиции мы много разговаривали про жизнь и даже договорились попить кофе, когда всё закончится. В отделе полиции нас уже разделили».

Сергея и ещё семерых молодых людей посадили в камеру восемь на два метра, в их компании оказался и молодой человек, поддерживающий действия российских властей на территории Украины. На следующий день отвезли в Красногвардейский районный суд, там арестовали на 7 суток и дальше в районный ИВС.

«Меня посадили в одиночную камеру. Круглые сутки за мной наблюдали по видео: на стене висела камера слежения. Как-то ночью я пошёл в туалет. Важная деталь: в камере нет кнопки слива. Чтобы это сделать, нужно обратиться в камеру и попросить сотрудника нажать на кнопку. Я был удивлён: в два часа ночи мне даже не пришлось этого делать, на смыв нажали, как только я застегнул ширинку. Вода в смыве, кстати, льётся секунд 10, это очень неэкологично», — вспоминает он. Ярким событием ежедневно была прогулка: на 10 минут всех находящихся в камерах выводили в небольшой двор. «Мы выходили на улицу, обнимались».

Сергею несколько раз приносили в ИВС передачку. Он — веган и не мог есть «тюремную» еду. «Мне помогало локальное сообщество веганов. Как-то раз мне передали больше еды — все скоропортящиеся продукты обычно выбрасывают через сутки — и я попросил охранника передать еду тем, у кого такая же статья, как у меня. На это он ответил, что тут все с такой же статьёй».

Раз в неделю мужскую половину изолятора водили в душ, женской такое благо удавалось получить дважды в неделю. «Охранник объяснял это так: у девочек бывают месячные».

Остальное время в ИВС Сергей читал. «Там была библиотека. Но это слишком громкое слово. Я пошёл в эту библиотеку — просто на полу разбросаны книги. Я нашёл сказки, которые бабушка читала в детстве. А ещё я много пел. Иногда мне стучали по батареям и просили, чтобы я продолжил».

Перед освобождением сотрудник изолятора пришёл к Сергею с секундомером: его отпустили ровно в 16:37, как и было написано в протоколе задержания. «В последнюю минуту он мне сказал: "Пока ты не ушёл, покажи, как VPN поставить"».

«ИВС я бы поставила пять звёзд»

13 марта Анастасия вместе с друзьями стояла на ступеньках башни городской думы. В этот момент у Гостиного двора задерживали немногочисленных участников пацифистского митинга и случайных прохожих. «В протоколе мне написали, что я нарушила митинговое законодательство и антиковидные меры, потому что была без маски. Моих друзей забрали вместе со мной, выслушали их объяснения и отпустили без протоколов, а меня оставили, сказав, что я есть в каких-то их списках», — говорит Анастасия.

Следующие сутки она провела в третьем отделе полиции. «Я соглашалась на всё, мне хотелось побыстрее выйти. Сфотографироваться и откатать пальцы — пожалуйста. Расписаться везде, где нужно, — да. Например, я расписалась, что мне выдали копию протокола, после этого мне её не выдали. У меня единственной забрали мобильный телефон. Я просила вернуть назад, но следователь сказал, что я ведь буду жаловаться, я обещала этого не делать, только тогда телефон мне вернули. Самой большой пыткой было не ходить в туалет 8 часов».

В суд Анастасию отвезли на следующий день. «Я не пререкалась с судьёй, рассказала, как есть, согласилась с тем, что написала в объяснительной к протоколу. Это моё первое задержание на митинге. После суда адвокат сказала: «Ты, видимо, не понравилась судье». Мне дали арест на 14 суток».

Две недели Анастасия провела в ИВС в Луге. В других изоляторах уже не было свободных мест. «Сначала меня поселили даже не в камеру, а в бывший медицинский пункт. Там мы были вдвоём ещё с одной девочкой. Спать было очень холодно, приходилось накрываться курткой. Затем подселили в камеру побольше». Почти все сокамерницы Анастасии получили меньшие сроки, лишь одна девушка также была арестована на две недели — это её повторное нарушение митингового законодательства. «За две недели я прочитала шесть книг. Там была библиотека, но мне передавали книги, и я читала свои. У нас были прогулки, нам выдавали телефоны. Если охранник добрый, то он разрешал чуть дольше положенного посидеть в Интернете или погулять. Душ по регламенту был раз в неделю, но нас водили раз в три дня. На завтрак — манка, на обед перловка и суп с костями».

По словам Анастасии — она бывшая учительница, — в ИВС у неё вновь проснулся преподавательский дар. «Дело в том, что люди, которые оказались со мной в одной камере, были искренними в своей протестной позиции, но при этом не могли отличить левых от правых, социалистов от демократов. Приходилось читать лекции целыми днями».

«Больше всего я соскучилась по людям. А что до ИВС, если бы я ставила оценку, то поставила бы пять звёзд. Это вполне хорошие и комфортные условия».

Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»