Одиннадцатиклассники пытаются прояснить судьбу своих телефонов, реквизированных на уроке в гимназии № 209 в центре Петербурга. Следователи унесли гаджеты в рамках уголовного дела, обещали вернуть — после изучения.
Неожиданными подробностями учебного дня 19 апреля с «Фонтанкой» поделились школьники. По их словам, в фокусе внимания Следственного комитета снова оказались старшеклассники, интерес вызван уголовным производством о ложном сообщении о терроризме. В начале месяца часть учеников приглашали на допрос в качестве свидетелей по этому делу.
Следователь в сопровождении школьного руководства заглянула на пятый урок одиннадцатиклассников. Как говорят, представилась сотрудницей СК по Центральному району, уведомила, что ведёт дело. Дальше распорядилась выложить на край стола подписанные тетради и телефоны и погулять минут двадцать.
Вернувшись, ученики не обнаружили ни её, ни смартфонов.
«Да, Следственный комитет был в рамках следственных действий. У них распоряжение, — подтвердили «Фонтанке» в администрации 209-й гимназии. — Изъяли телефоны для проверки».
В школе добавили, что с визитами правоохранители не частят, но приходят не впервые. Когда ждать изъятое назад, не уточняют.
По словам родителей и самих ребят, на допросы звали учеников разных классов, но не поголовно. Связи с экспроприацией телефонов и статусом в деле не заметили — без связи временно остался весь класс. В гимназии им подсказали, что искать лучше сразу в Следственном отделе по Центральному району.
Со слов одной из учениц, свет на проблему там не пролили, сроки не уточнили и переадресовали в школьную администрацию.
В пресс-службе СК «Фонтанке» сообщили, что не располагают информацией по данному вопросу и предложили прислать запрос почтой.
По телефону дежурного, указанного на сайте ГСУ СК по Петербургу, ответили лаконично: когда следственные действия будут проведены и телефоны изучены, тогда и вернут.
«Вас на допрос вызывали? Нет? Вот вызовут, тогда и спросите. Может быть в тот же день вернут», — обнадёживают в ведомстве. И объясняют, что следственные действия согласовываются не с гражданами и разрешения спрашиваются совсем не у них: мол, мы же правоохранительные органы, имеем право.